«Такие совершенные черты лица, — подумала она, — такие классические точеные линии». Он жил здесь, в Венеции, среди красоты и великолепия. Он сам был частью этого. И пока она рассматривала его темные глаза, невольно в ее голове всплыла мысль…
Если бы их сын вырос, он выглядел бы так же прекрасно? Боль, резкая и быстрая, пронзила ее сердце так внезапно, что Тина задохнулась. Одинокая слеза показалась в уголке глаза, и ей пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не дать ее горю выплеснуться.
— Что случилось? — спросил Лука, но все, что она могла сделать, — это покачать головой.
Их маленький сын… Рожденный слишком рано, чтобы его спасли. Рожденный слишком поздно, чтобы его любили. Ребенок не выжил. А отец ребенка ничего не знал о его существовании…
— Ничего.
— Тебя укачало, — сказал он, неверно истолковав ее страдания.
Тина кивнула и слегка улыбнулась, думая, сможет ли она когда-нибудь искренне радоваться. Через несколько минут такси свернуло в боковой канал и с плеском причалило к отелю.
— Тебе лучше? — спросил Лука, подавая ей руку.
— Да. — Ей даже удалось выдавить улыбку: — Намного лучше, спасибо.
Благодаря элегантному арочному проему вестибюль отеля выглядел как пещера Аладдина. Высокие потолки были пышно украшены сусальным золотом, колонны из розового мрамора тянулись вверх, а красный ковер устилал лестницу.
— Это потрясающе, — сказала Тина.
— Ты потрясающая! — Лука обвел рукой зал. — Все оборачиваются тебе вслед. Заметила?
— Только потому, что я с тобой!
— Всем интересно, кто же ты такая? — сказал Лука, ведя Тину по великолепной лестнице. — А каждая женщина в этом отеле мечтает выглядеть как ты.
— Это из-за платья, — возразила Тина, понимая необходимость сменить тему, прежде чем она начнет ему верить. — Но откуда ты узнал, какой у меня размер?
— Ты не думаешь, что мужчина вроде меня обязан знать размер своей возлюбленной?
Тина вздрогнула. «Его возлюбленная?» Это уже слишком близкие отношения. Слишком интимные. У них должно быть просто деловое соглашение. Сделка.
— Очевидно, ты много практиковался.
— Очевидно. — Его улыбка стала еще шире. — Тебя это беспокоит?
— А должно? Мне все равно, с кем ты спишь. Даже знать не хочу.
— Ну конечно. Хотя, возможно, я не такой эксперт, как ты себе представляешь. Альдо нашел твою одежду. На бирках еще можно было что-то разглядеть. Только и всего.
Еще одно напоминание о нелогичности ее поведения. Еще одно напоминание об изношенности ее собственной одежды. Тина сосредоточилась на ступеньках у нее под ногами, надеясь, что румянец не будет сильно выделяться на фоне платья.
Дизайн ресторана отличался тонким вкусом: кремово-белые скатерти, алая обивка, искусно расположенные позолоченные зеркала. Головы поворачивались к ним, когда они проходили мимо, мужчины приветствовали Луку как старого друга, женщины прихорашивались и вопросительно смотрели на Тину. Лука привлек внимание всех в ресторане.
Через широкие стеклянные двери они вышли на широкую террасу, где в дальнем углу находился заказанный столик. Отсюда открывался панорамный вид на залив Святого Марка и Венецианский залив. Туристы гуляли по набережным, наслаждаясь вечером сентября, а гондолы, водные такси и трамвайчики светились, словно светлячки.
Лука откинулся на спинку стула и улыбнулся.
Он не солгал. Тина выглядела просто удивительно. Было что-то в цвете ее кошачьих глаз… А удивительный оттенок платья так выгодно подчеркивал красоту Тины… Его пальцы завидовали этому платью, плотно облегающему ее тело.
— Ты голодна? — спросил он, когда им подали меню.
Лука хотел есть, но голод, который он желал утолить в первую очередь, никак не был связан с желудком.
Вчера Тина только распалила его жажду. Лука рассчитывал на второй сеанс перед уходом на работу, но утром она так крепко спала, что он решил дать ей выспаться. Теперь Лука мечтал, чтобы сегодня ей совсем не хотелось спать, когда они займутся любовью. И на этот раз он хотел посвятить ей всю ночь. Сегодняшнюю ночь.
Мысль была так соблазнительна… Он потерял интерес к еде и поднял голову, чтобы рассмотреть Тину, насладиться ее красотой.
— Немного, — ответила Тина и подняла глаза, заметив, что Лука наблюдает за ней. Она сглотнула, а он продолжил ее рассматривать. — Есть ли здесь что-то особенное, что ты можешь посоветовать?
Есть, многое. Но, говоря о еде… Лука просмотрел список основных блюд, думая о том, что будет дома.
— Морской черт превосходен, всегда есть кролик.
Что-то вспыхнуло в ее глазах, что-то вызывающее, как будто она могла читать его мысли.
— Я закажу говядину, — сказала Тина, и он улыбнулся.
— Отличный выбор, — сказал Лука, решив, что тоже хочет говядину. И заказал две порции.
Принесли вино, официант тонкой струей налил его в бокалы.
— У меня есть тост, — сказал Лука, поднимая бокал. — За… — Она приподняла бровь, и он хищно улыбнулся: — …ожидание.
Выражение ее лица не изменилось. Только глаза выдавали чувства.
— За ожидание, — повторила Тина слегка хриплым голосом и коснулась его бокала своим.
Голова кружилась. Тина еще не сделала ни одного глотка вина, а голова у нее уже кружилась. Но как иначе? Обстановка такая приятная, вид волшебный, а мужчина напротив смотрит на нее, как будто она вкуснее всего меню.
Ее тело откликалось на то, как Лука смотрел на нее. Ей нравилось это приятное тепло, разливающееся под кожей, ей нравилось, как его глаза словно согревали ее изнутри. Ей нравилась его нетерпеливость, нежелание долго ждать заказ…
О да, она была готова поднять бокал за ожидание!
— Видишь, мы можем вести светскую беседу, — сказал Лука, врываясь в ее мысли. — Мы сидим и общаемся как два цивилизованных человека, хотя у каждого есть более приятный вариант провести время.
Нет нужды спрашивать, чем бы предпочел заняться вместо этого разговора сам Лука, потому что его темные глаза горели желанием. Но если уж он хочет светскую беседу…
— Тогда давай говорить о погоде, — предложила Тина. — Какой прекрасный вечер!
— Погода меня не интересует.
— Нет? Тогда мы могли бы поговорить о пейзаже. Ты мог бы рассказать о достопримечательностях. В Венеции их огромное количество.
Он покачал головой:
— Это глупо. Я бы предпочел поговорить о тебе. Сколько времени прошло с той ночи? Два года? Больше? Та ночь…
— В январе будет три года.
— Три года… — Лука сделал глоток вина и откинулся на спинку стула, его темные глаза изучали ее. — Возникает вопрос: что ты делала все это время?
