Книга День гнева, страница 107. Автор книги Мэри Стюарт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «День гнева»

Cтраница 107

— Мой господин ?

Слуга, склонясь над походной постелью, тронул короля за плечо, чтобы разбудить, и бессильно уставился ему в лицо, когда король рывком сел и огляделся по сторонам словно во гневе. Но все, что Артур сказал тогда:

— Скажи, чтобы проверили ремни шатра. Как мне спать, когда надо мной все скрежещет и шатается, будто на лагерь обрушилась буря?

В обмене посланьями герольдов было решено, что четырнадцать военачальников с обеих сторон встретятся на полпути в поле меж армиями.

Неподалеку от берега лежала полоска пересохшего болота, и вот на ней было поставлено два небольших, но просторных шатра. А между ними — деревянный стол, на который возложили мечи обоих вождей. Буде переговоры провалятся, сигналом к началу битвы станет поднятие или извлечение из ножен меча. Над одним шатром парил королевский штандарт — алый дракон в золотом поле. На этот герб имел право и, будучи регентом, Мордред. А он, решив сделать все, чтобы вернуть себе милость и ничем не уронить себя в глазах короля, отдал приказ сложить и убрать свой королевский стяг и, пока не завершится день и он не будет вновь объявлен наследником Артура, нести перед собой простое белое знамя.

Белое знамя развевалось теперь над вторым шатром. Когда оба полководца заняли свои места за столом, Мордред увидел, что отец неотрывно смотрит на это знамя. Он не мог знать того, что Артур сам в молодости выступал под пустым белым стягом. “Белый — мой цвет, — говорил он, — пока я не впишу в него собственный герб. А я напишу, будь что будет, напишу”.

К Нимуэ, Владычице алтаря, прибыла в обитель Дев Озера на Инис Витрине сестра Артура, королева Моргана. Это была иная Моргана, подавленная и встревоженная, прекрасно знавшая, какая судьба ее ждет, если Артур будет побежден или погибнет в битве. Она была врагом своему брату, но без него она была и будет ничем. Можно было не сомневаться, что она употребит все свои умения и хваленое волшебство ему во благо.

Потому Нимуэ приняла ее. Как Владычица алтаря Озера Нимуэ не благоговела перед Морганой — ни перед чародейкой, ни перед королевой. Среди ее девиц были и другие особы королевской крови, одна из них — родственница Гвиневеры из Северного Уэльса, другая — из Манау Гуотодин. С ними она поставила Моргану готовить целебные снадобья и подготавливать барки, которые станут перевозить на остров раненых для исцеленья.

Нимуэ повидалась с Артуром и передала ему свое предостережение, и он пообещал созвать переговоры и дать высказаться регенту. Но, что бы ни говорила она Пеллеасу, Нимуэ знала, что скрывают боги за грозовыми облаками, которые уже собираются в вышине за краем сверкающего Озера. С острова можно было вдалеке разглядеть два павильона с узким пространством меж ними.

Если забыть о громоздившихся на дальнем горизонте облаках, день обещал быть прекрасным.

Тянулся день; те командиры, кто сопровождал своих вождей к столу переговоров, сперва проявляли неуверенность и сомнения, глядя на друзей или бывших собратьев по оружию по ту сторону стола с недоверием, но некоторое время спустя, расслабившись, начали говорить меж собой и разошлись на группы за павильонами вождей.

Артур и Мордред стояли рядом, далеко от их ушей. Иногда они передвигались, будто по взаимному согласию, отступали на пару шагов, возвращались вновь. Иногда говорил один, иногда другой. Наблюдатели, неотрывно следившие за ними, даже когда они говорили о пустом, пытались прочесть по их лицам и жестам, что происходит меж ними. Король, который все еще выглядел усталым и сумрачно хмурился, тем не менее со спокойной учтивостью слушал то, что с чувством говорил ему молодой человек.

А еще дальше, не способные видеть ясно или слышать вообще что-либо, две армии наблюдали и ждали, Солнце всползало на небо все выше. Становилось все жарче, и яркие блики играли на стеклянной поверхности Озера. Кони били копытами землю, раздували ноздри, взмахивали хвостами, проявляя все признаки беспокойства из-за мух и жары, а легкое брожение в рядах солдат ввиду неизвестности сменилось тревогой. Командиры, которые сами извелись, пытались по возможности восстановить порядок и со все растущим напряжением бросали взгляды на стол переговоров и на небо. Где-то вдалеке ударил первый глухой раскат грома. Воздух потяжелел, стал давящим, само небо словно свело приближением бури. Можно было догадаться что ни одна сторона не желает воевать, но по иронии, что правит делами войны, чем дольше шли переговоры о мире, тем больше росло напряжение, пока не стало ясно, что достанет искры, чтобы разжечь такой пожар, погасить который способна лишь смерть.

И никому из наблюдавших не положено было судьбой знать, о чем говорили Артур и Мордред. Кое-кто говорил потом — те, кто выжил, чтоб сказать о том дне, — что под конец король улыбнулся. С уверенностью можно утверждать, что видели, как он положил руку на локоть своего сына, поворачиваясь с ним к столу, где бок о бок лежали два меча без ножен, а рядом стояли два кубка и золотой кувшин с вином. Те, кто стоял ближе всего, расслышали несколько слов:

— … быть Верховным королем после моей смерти, — говорил Артур, — а пока получить в управление земли.

Мордред что-то ответил ему, но слишком тихо, чтобы можно было разобрать слова. Король, жестом приказав своему слуге налить вина, заговорил вновь:

— Корнуолл, — расслышали наблюдатели, а позже: — Кент, — а потом: — Вполне может оказаться, что ты прав.

Тут он остановился и огляделся по сторонам, как будто какой-то звук прервал его. Внезапный порыв загулявшего ветра всколыхнул шелк его шатра, заставив заскрипеть туго натянутые веревки. Артур повел плечами, будто от холодного сквозняка, и бросил косой взгляд на сына, странный взгляд (как скажет потом слуга, который поведает потом эту часть истории), взгляд, вызвавший ответную вспышку сомнений на лице Мордреда, как будто за улыбкой, и гладкими словами, и предложенным вином мог скрываться обман. Потом регент, в свою очередь, пожал плечами и улыбнулся, и принял кубок из руки отца.

По рядам наблюдателей пронеслось волнение, будто волна от ветерка на пшеничном поле.

Король поднял свой кубок, и солнце вспыхнуло на золоте.

Ответная вспышка металла из кучки людей возле его шатра привлекла его взгляд. Он с криком повернулся. Но слишком поздно.

Гадюка, пятнистая змея, не более двух ладоней длиной, уже выползла из своего укрытия, чтобы погреться на раскаленной земле. Один из военачальников Артура, захваченный сценой у стола перемирия, непроизвольно наступил на хвост твари. Молниеносно выгнувшись, змея нанесла удар. Ужаленный воин обернулся, увидел кольцо змеи. Выучка заставила бывалого бойца схватиться за меч. Выхватив из ножен клинок, он зарубил гадюку.

Солнце отразилось от металла. Во вспышке солнечного блика на мече, в воздетой руке короля, в его внезапном движении и командном выкрике застоявшиеся армии узрели столь долгожданный сигнал. Бездействие, скрежещущее по нервам напряженье, превращенные предгрозовой жарой и потной неуверенностью долгого бдения в невыносимые, внезапно взорвались, и дикий яростный крик поднялся с обеих сторон поля.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация