Джек договорил и Варшавский, не задумываясь, сказал:
– Это хорошая идея – автоматизировать управление самолетами. По крайней мере, – улыбнулся Дэвид, – идея интересная. В колледже я два семестра занимался составлением программы, предназначенной для управления роботами.
– Ух, ты! – выдохнул Джек восхищенно.
– Да ничего особенного, – усмехнулся Варшавский, – там был робот на колесиках, на его корпусе были установлены видеокамеры, а моей задачей было получить и обработать информацию с видеокамер таким образом, чтобы робот мог самостоятельно передвигаться, не натыкаясь на посторонние предметы.
– Научили? – поинтересовался Джек.
– Да. В нашем случае, я думаю, что мы должны установить на «Шмели» портативные видеокамеры. Будем обрабатывать информацию с них, установим радиоприемники, настроенные на определенную частоту. Электронные схемы приемника свяжем с системой управления. Будем управлять самолетами с помощью компьютерной программы, будем задавать определенную высоту и скорость полета и передавать команды по радио.
– А это не сложно, Дэвид?
– Нет, ты же пользовался компьютером, когда управлял дирижаблями. Только теперь мы составим специальную программу, чтобы компьютер занимался тем, что обычно ты выполнял вручную. Я напрягу всех своих парней, ведь задача разведки – первостепенная, Адам?
– Еще как, Дэвид, еще как.
– Значит, сделаем. Бери-ка ты свой самолет и пойдем ко мне, начнем работать – сказал Дэвид Джеку.
– Понял, – Джек вскочил со стула и побежал к выходу.
– Спасибо, Адам, – донеслось уже из коридора и эхо донесло звуки убегающих ног.
Адам прислушался к затихающим вдалеке шагам Джека и посмотрел на Варшавского.
– Ты понял, чего этот Эдисон в одиночку пытался добиться, Дэвид?
– Я сам был таким, – улыбнулся Варшавский, – тоже пытался объять необъятное.
– Спасибо, Дэвид.
– Пожалуйста, – программист вышел из кабинета и Адам вернулся к изучению своих бумаг…
Чтобы избежать повторения кошмара, случившегося с Двойкой, ограждения было решено отодвинуть на пятьдесят метров назад вглубь Пустоши. Поблизости были проверены все подозрительные деревья – растущие наклонно, умирающие, засохшие. Их спилили под корень. Ричард Вейно сгоряча предложил заминировать подходы к Пустоши, благо запас мин имелся, но потом от этой идеи отказались по двум причинам. Во-первых, волки наверняка бы смогли учуять опасные сюрпризы, и во-вторых, рано или поздно, но людям нужно было выходить в лес и что потом? Разминировать то, что сами минировали, тратить время, которого было и так мало? Эту идею отвергли. Решили придерживаться первоначального плана – вырубить в лесу широкие (не менее пятидесяти метров) просеки, по которым протянуть проволоку под напряжением, а на освобожденных участках леса устроить загоны для животных, выпасы и участки под фермерские хозяйства.
С претворением этой идеи в жизнь сразу же возникли проблемы. Вырубить двадцатиметровые, как предусматривалось ранее, коридоры в лесу – это не то же самое, что вырубать пятидесятиметровые. Сразу возрастает нагрузка на лесорубов, потребуется больше людей. Но даже если задействовать в лесозаготовках большее количество мужского гражданского населения, все равно полностью закончить работы над внешним периметром до зимы не представлялось возможным – слишком большой объем работы. Если не успеть до зимы, значит вырубка под земельные участки повисает огромным вопросом. Неприкосновенного запаса продовольствия хватит максимум до следующего лета. Значит, надо начинать охоту на местных травоядных, надо заготавливать мясо на зиму. А как охотиться в лесу, если на тебя самого открыта охота?
А время не стояло на месте. Продолжительность года была немного большей, чем на земле. Год на Лимбе занимал четыреста двадцать дней, по тридцать пять стандартных дней в каждом месяце. Продолжительность суток была примерно двадцать пять часов. Колонисты прибыли на Лимбу вскоре после того, как сошел снег и почва успела немного просохнуть, в середине марта. Теперь март заканчивался, многое было сделано, но дальнейшая судьба экспедиции оказалась под угрозой. Зима здесь начиналась в начале-середине ноября, зима холодная – температура ночью могла упасть до минус двадцати-двадцати пяти градусов. Это значило, что еще до ноября, как минимум, в сентябре, а максимум – в октябре, все колонисты должны жить под крышей, а животные находиться в теплых загонах. Необходимо заготовить корма для животных.
Зима в палатках означала смерть. Можно было, конечно, провести зиму в Башне, но как размести в Башне животных? Как заготовить для них корм, когда ты сам можешь оказаться волчьим кормом?
Как обезопасить себя и своих близких – подобных страхов не возникало. Возникал другой страх – страх изоляции в пределах периметра, вынужденного заключения на выжженной земле, на которой ничего не могло вырасти.
– Мы можем оказаться в ситуации, когда нам нечего будет, простите, жрать, – сказал Майкл Ричарду и Адаму, стоявшим рядом ним на обзорной площадке.
У Адама было поганое настроение – он еще не мог оправиться от позавчерашнего нападения на Двойку. Ситуация с погибшими была трагичней, чем это можно было себе представить. Куда девать шестьдесят три тела? Как провести похоронный обряд? Хоронить тела в братской могиле на территории периметра? Это не представлялось возможным – рано или поздно должна была сказаться нехватка жизненного пространства. Хоронить в лесу, где над телами могут надругаться? Нет, спасибо, мы пока еще не звери. Оставался один разумный выход – кремация.
Сегодня утром бригада Ферье на трех гусеничных тракторах (техники Росселини смогли собрать еще два трактора в помощь лесорубам) привезла на территорию лагеря сосновые бревна. Люк сам специально выбирал бревна посмолистее. Был сложен высокий погребальный костер. Место выбирали долго, старались, чтобы ветер относил дым в лес. Два часа сносили и размещали погибших, одетые в новую форму, некоторые, наиболее изуродованные тела, были зашиты в саваны – делать гробы не было времени. Тела разместили посредине штабеля дров, сверху уложили сосновые бревна.
Фолз сказал небольшую речь, говорить было очень трудно, но Адам прекрасно понимал, что говорить нужно – это были первые похороны на Лимбе. Все гражданское население колонии ждало, что Фолз должен сказать несколько слов, и ему пришлось.
Адам взял в руки факел и поднялся на дощатую платформу. Он стоял спиной к похоронной процессии, за ним высился дровяной холм, от которого неожиданно приятно пахло хвоей и сосновой смолой.
– Сегодня мы хороним наших друзей, наших защитников, наших братьев. Все вы прекрасно знаете, как погибли эти молодые люди, самому старшему из которых было всего тридцать два года. Они погибли, защищая наши жизни. Они сражались с нашими врагами до последней капли крови, они отдали свою жизнь ради всех нас. Давайте же помнить об их жертве. Будем чтить их светлую память. Отдадим последнюю дань уважения нашим братьям.
Адам повернулся к погибшим:
