Странник вынырнул неподалеку от «берега» и тут же погреб к земле — он явно не имел намерения доставать эгнот из поглотившей его пучины. А Михаил уж было засомневался — не за прибором ли Заноза так самоотверженно нырнул? Однако было очевидно, что спасение утопающих эгнотов Заноза считает делом рук их утолителей, если у тех явится охота, а сам он мечтает вновь и как можно скорее оказаться на суше. И до этой суши ему было рукой подать — два-три гребка, не больше. Как вдруг на втором гребке Заноза резко остановился и отпрянул назад, насколько это возможно в воде, а секундой позже прямо перед ним, преграждая ему путь к берегу, высунулась из воды у самого края картины зеленая бугристая морда громаднейшей рыбины с растопыренной зубастой пастью.
Те, кто стоял поблизости от картины, отпрянули от нее в паническом ужасе, как лошади от паровоза. Надо отдать должное Седому — хоть он и стоял вдалеке, но среагировал мгновенно.
— Ложись!!! — заорал Седой, вскидывая лазерник.
Михаил упал на руки, не успев еще толком сообразить, как им теперь выручать Занозу и почему для этого надо ложиться, ощутив только по отчаянному тону приказа, что коллективное залегание должно способствовать спасению Странника. Карриган тут же оказался лежащим, Петр и без того лежал, Илли упала ничком, Скалди и Попрыгунчик с Бельмондом беспорядочно попадали, каждый в меру своей реакции, а Бол Бродяга и впрямь на этот раз рассыпался, словно карточный домик, как бы выпал в осадок, словом — тоже по-своему залег.
Стоило всем заземлиться, как воздух над их головами прорезали лазерные разряды: Рейчел с Седым расстреливали из двух стволов чудо морской фауны, доверчиво высунувшееся из безопасных глубин в надежде перекусить чем бог послал. Михаил, приподняв голову, наблюдал за событиями: рыбина высовывалась из воды все больше, полностью загородив Занозу своей осклизлой тушей, по бокам у нее обнаружились маленькие, словно крылышки, умильно трепещущие плавнички, как будто громадина собралась покинуть родную стихию и взмыть упитанным воробышком в небесную синь.
«А кто его знает…» — подумал Михаил, вспомнив гигантского летучего снегососа. Лучи лазера полосовали разожравшегося подводного ангелочка вдоль и поперек обширной, пупырчатой, как у жабы спины, да только без малейшего результата. Чего, собственно, Михаил и опасался: вчера лазерники оказались бессильны против нечисти из Кляксы, а теперь не в силах были преодолеть неощутимую, практически условную грань между двумя мирами. То есть иллюминация на спине у чудовища играла отменная, а вот убойную силу этот ослепительный фейерверк полностью утратил. «У Занозы ведь тоже есть лазерник!» — вспомнил Михаил, в бессильной ярости прожигая чудовище огненным взглядом, столь же бесполезным, как и лучи лазеров. Судя по положению рыбищи — она, отчаявшись, как видно, взлететь, падала сейчас эффектно в глубь картины, — Заноза вполне уже мог быть у нее в брюхе.
— Карриган! Сделай что-нибудь! — крикнул Михаил единственному человеку, способному еще чем-то помочь. И наткнулся, словно с разбегу на бетонную стену, на темный, насмешливый, все понимающий взгляд. «Не поможет…» — мгновенно понял Михаил. А в следующий миг его озарило: не раздумывая больше ни секунды, тотчас же забыв о Карригане, он рванулся на четвереньках к Петру, крича по дороге:
— Отставить огонь!!!
Достигнув Петра, Михаил на него практически набросился и с криком: «Дай сюда!!!» — вырвал у него из рук лазерник. Потом, уже задним числом, Михаила удивило, как это брат его послушался и не оказал сопротивления при конфискации у него оружия. Но факт остается фактом: свой лазерник Петр отдал по не слишком-то вежливой просьбе младшего брата.
Завладев оружием, Михаил шагнул к морскому пейзажу, где и моря-то не было видно из-за гигантской рыбьей спины, больше смахивающей на жабью, протянул руку с лазерником через незримую границу в тот мир и нажал на спусковой крючок уже по ту сторону барьера. Малиновый луч уперся в бородавчатую спину и прочертил на ней наискосок черную дымящуюся полосу. Издай при этом морское чудо-юдо какой-нибудь рев или хотя бы тяжкий утробный выдох, свидетельствующий, как ему сделали больно, и Михаилу сразу бы полегчало. Может быть, рыбища его и издала, да звуковой барьер не позволил Михаилу им насладиться. Он увидел, как рыба попыталась развернуться и с грандиозным беззвучным всплеском боком ушла под воду, наподобие получившей повреждение подводной лодки.
Поднятая волна разбилась о сушу, окатив Михаила с ног до головы солеными брызгами — подобием победного салюта. Но Михаилу было сейчас не до брызг, тем более не до салютов: чудовище скрылось, оставив после себя одни только суматошные волны и ни малейшего следа Кики Занозы — хотя уж если и приходилось искать каких-то следов там, на воде, так только кровавых. Михаил все вглядывался в толщу вод и не заметил, что стоит у края картины в большой компании — к пейзажу подтянулись остальные и молча смотрели на воду, уже не ожидая чуда, лишь отдавая молчанием последний долг смелому сероглазому пареньку, оказавшему им бескорыстную помощь и так нелепо только что погибшему. Михаил услышал рядом тихий всхлип: это заплакала Скалди, уткнувшись куда-то в своего Бола. А раз по Страннику плакала Скалди — значит, ему уже наверняка не суждено было воскреснуть.
— Бедный мальчик, — пролепетал срывающимся голосом Фредди Бельмонд. — Такая ужасная смерть!..
И в этот поистине скорбный момент мокрая рука уцепилась за «раму» — то есть за скользкую почву у края картины. Все скорбящие бросились вперед, рискуя отдавить всей толпой эту нетвердую руку, но Михаил успел первым: схватив Странника за запястье — в том, что рука принадлежит Страннику, не возникало сомнений, — стал тянуть его из моря на берег. С другой стороны ему принялся помогать не кто иной, как Бол Бродяга. И все же радость вызволения Странника живым из передряги была не на шутку омрачена: вытаскивая Занозу, Бол попытался схватить его за вторую руку, и тут обнаружилось, что кисть правой руки у Занозы отсутствует. Из запястья хлестала ярко-алая кровь. Михаил лихорадочно прикидывал в уме методы первой помощи при откушении конечностей, но его тут же решительно оттеснили женщины: у Рейчел в подсумке нашлась аптечка, и она принялась умело накладывать Занозе жгут. Скалди присела рядом, обняла Странника за плечо и вдруг по-настоящему разрыдалась.
— Эй, детка, перестань! Завтра новая отрастет, — утешал ее мокрый, синеющий на глазах Заноза.
— Отрастет, конечно! — Скалди зло смахнула слезы. — Я уже думала, что эта гадина тебя сожрала! Интересно, как бы ты воскрес, если бы оказался у Мбе в брюхе?
— Ну… Я бы воскрес в другом месте, — морщась, ответил Заноза. Скалди с сомнением покачала головой:
— Помнишь Жира-Горбуна? Он пропал в прошлом году, перед самым уходом Бола. Говорят, что он попал на обед к этой твари. И больше никто его не видел. Он уже не воскрес!
Тут неожиданно обрел дар речи Попрыгунчик.
— Зря вы туда прыгнули, — компетентно заметил он. — А раз уж прыгнули, надо было тыкать ее чем-нибудь в глаз!
— В глаз?.. — озадачился Заноза. — Что-то я в заметил у нее на брюхе глаз. И все-таки я ее прикончил!
