В это время брюнет поманил к себе Кэт, проговорив с необычайной лаской:
— Иди же, иди сюда.
Кэт и так не собиралась к нему идти, но тут
Дохнов сделал жест рукой, и «свои» опять взяли ее за локти, но на сей раз аккуратно. «Так-то, пожалуй, лучше будет», — ухмыльнулась про себя Кэт.
— Кажется, ваш друг хочет что-то сказать? — вкрадчиво спросил блондин.
— Всего несколько слов, — произнес Дохнов, не обращая внимания на клешню старика, впившуюся ему в плечо. — Я уполномочен нашим правительством передать вам небольшую просьбу…
— Простите, — перебил блондин, — но ваши просьбы нас не очень интересуют. — Он сделал знак брюнету — тот подошел к Кэт, взял ее за руку и потянул за собой. Ее конвойные колебались — отпускать ее или еще держать?
— Минутку, — сказал Дохнов, и они ухватились за нее покрепче.
— У вас есть еще что-то наше? — искренне заинтересовался блондин.
— Больше ничего. Но и этого должно быть достаточно, чтобы вы только выслушали нашу просьбу. Это почти не займет времени.
Брюнет вновь потянул Кэт за руку, которую так и не выпускал. Вопреки ее впечатлению руки у него были мягкими, теплыми, можно сказать, нежными. Но это еще был не повод, чтобы она последовала за ним, как глупая овца на скотобойню. К тому же ее продолжали крепко держать.
— Дочь нашего императора может погибнуть, — раздельно и холодно произнес блондин.
— Мне будет очень жаль, — не менее холодно отозвался Дохнов. — Но вы сами затягиваете время.
То, что последовало за этими словами, произошло очень быстро — потом, вспоминая, Кэт не все смогла восстановить в памяти: черный и белый резко оглянулись друг на друга, потом черный с неожиданной силой дернул ее за руку. Она еще успела увидеть, как отпали назад ее конвойные, и одновременно с ними повалились, словно от взрывной волны, все, стоявшие в зале. А она полетела куда-то вперед и упала ничком, с удивлением ощутив под ладонями песок и камушки и носом уткнувшись в них же, хотя должна была бы грохнуться на гладкий мраморный пол. Куда в мгновение ока подевался этот пол, а вместе с ним и весь зал с колоннами и людьми, она и не могла вспомнить.
Оказалось, что Кэт лежит на земле. Поднявшись, она увидела, что вокруг простирается оранжевая пустыня, и здоровенное гневное солнце только-только улеглось на горизонт, видимо, совсем не торопясь за него нырять. А неподалеку играло радужными переливами еще одно солнце, поменьше, и оно вставало: розово-белый перламутровый шар поднимался в небо, а внизу под ним клубилась огромная шапка коричневого дыма. Всмотревшись, Кэт разглядела по обе стороны от этой шапки забор с колючей проволокой. Это могло напоминать ядерный взрыв, и тогда ей следовало бы вновь падать на землю, но шар больше напоминал искусственное тело, да и ничего похожего на гриб не вырастало…
Шар взлетал все выше и наконец растаял в небе, а Кэт еще долго стояла, глядя, как дым расползается во все стороны, словно живое существо, пожирающее окрестности, а потом медленно оседает. Она ожидала, вернее, очень надеялась увидеть за его пеленой прекрасное здание, но, когда дым рассеялся, на месте беломраморного, небесной красоты дворца не осталось ровным счетом ничего, кроме, кажется, большой воронки.
Ноги у Кэт подогнулись — она села прямо там, где стояла, попыталась собраться с мыслями. Мысли прыгали. Старик говорил, что она должна погибнуть, но она жива и невредима, а все они… Почему она оказалась здесь, вместо того чтобы умереть вместе с ними? Кто были эти двое разноцветных и что это был за шар? Если предположить что это не что иное, как… другая цивилизация? Тогда объясняется многое, в первую очередь слова о полной идентичности с человеком. Получается, что где-то произошла ошибка. Кэт посчитали за инопланетянку и привезли сюда для обмена на… Черт их знает, на что — Дохнов так и не успел этого сказать. Все это было страшно и невероятно, но самое необъяснимое состояло в том, что инопланетяне признали ее не просто за свою соплеменницу, а за дочь своего императора! И перебросили в мгновение ока на приличное расстояние от катастрофы целую и невредимую, без единой царапины.
«А может, я и в самом деле того… Не та, за кого сама себя принимаю?.. Ну там — наложение чужой памяти или, как это бывает в фантастических фильмах, где герои, считающие себя простыми людьми, впоследствии оказываются… Да просто дух захватывает, кем они оказываются! Так почему бы и мне, например, не оказаться инопланетной принцессой?..» Кэт тяжело вздохнула: «Ага, мечтай, — сказала она себе. — Была бы ты принцессой, тебя уж, наверное, забрали бы на этом радужном пузыре, а не бросили погибать одну в пустыне».
Однако в планы Кэт вовсе не входило погибать. Само собой разумеется, ей следовало отправляться на поиски людей — да только есть ли здесь еще люди? Ей хотелось верить, что есть. Может быть, и б миссии не все погибли — здания больше нет, но ведь там еще находился космический корабль! Он вполне мог уцелеть, а вместе с ним и кто-то из экипажа — а это значит, что у нее имеется еще надежда вернуться на Землю!
С такой оптимистической мыслью Кэт поднялась и пошла вперед, поначалу с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, — ведь если корабль остался цел, никто не поручится за то, что он сейчас не стартует. И дожидайся тогда прибытия следующего! Да раньше здесь коньки отбросишь, скорее всего от жажды — кстати, ей уже теперь хотелось пить. Весь хмель куда-то испарился. Может быть, вышел через поры, а может, нивелировался под воздействием стресса. Неважно, главное, что опьянение прошло, а его место, как водится, занял ужасный сушняк. Желтый воздух струился навстречу, теплый, как апельсиновый сироп, к сожалению, совсем не утоляющий жажду, но заставляющий платье липнуть к телу. Хорошо еще, что оно было выше колен — и идти не мешает, и вентиляция опять же. Плотный слежавшийся грунт тоже способствовал ходьбе — жаль вот, что вся здешняя растительность ограничивалась голыми кустами, понатыканными в десятках метров друг от друга. Просто безобразие — чужая планета, и никакой экзотики, один саксаул! Такие же ветки украшали номер Кэт — там это выглядело даже стильно. Честно говоря, Катерине уже не очень верилось в то, что всего каких-нибудь полчаса назад она хлестала мартини и смотрела балет, валяясь на кровати в гостевом номере в здании, на месте которого зияла теперь огромная дыра, похожая на кратер.
Еще Кэт не покидала надежда встретить людей из миссии: может быть, их также перенесло невредимыми на значительное расстояние от взрыва? Негодяи они, конечно, и подлецы, но тоже ведь люди, и жаль их. Да — и к их чести можно сказать, что обращались они с ней вежливо. Она предпочла бы все-таки быть с ними, чем погибать здесь в одиночестве. Погибнуть в компании, правда, нечего было и мечтать, поскольку кругом по-прежнему не видно было ни единой живой души. Трупов, правда, тоже не было — пожалуй, Кэт могла бы назвать это единственным положительным моментом в сложившейся ситуации. Жили люди, чего-то хотели, решали какие-то мировые проблемы, и вот их нет, словно само их существование было не более чем плодом ее воображения. «А и вправду ведь совершенно безумная история — разложить все по порядку, так выходит чистый бред. Хорошо бы теперь силой воображения или этого самого бреда вернуться обратно на Землю — ан нет, не выходит».
