Какая чепуха, сказала я себе. И, может статься, что я упустила шанс разгадать занимавшую меня загадку. Уж раз на мисс Линси накатило, надо было спросить у нее, куда делись бабушкины сокровища…
На этой бодрой ноте я повернулась и уснула, и разбудили меня шум тележки молочника и скрип садовой калитки.
Я откинула одеяло и вскочила, чтобы открыть окно:
— Доброе утро, мистер Блэйни! Извините, я проспала. Мне только пинту, и не отвезете ли вы, будьте так добры, конверт викарию? Он его ждет.
— Ну конечно, отвезу. Пожалуйста. Славный денек, верно? До выходных остаетесь? Да ладно, ничего, спите себе, я завтра завезу пинту, а в субботу — две. Мы не катаемся по воскресеньям.
Я обратила внимание на это «мы». Воскресенье для мистера Блэйни не выходной, у фермеров их вообще нет. Это выходной день Рози. Об этом я совсем позабыла. Я улыбнулась им:
— Да, спасибо. Похоже на то, что я задержусь здесь до понедельника. А печенье для Рози лежит под конвертом.
Он поднял печенье, убрал в карман конверт, приветственно помахал мне пустой бутылкой и отбыл.
Его простодушная доброжелательность словно превратила все ночные тревоги в сущую чепуху. Приободрившись и успокоившись, я оделась, позавтракала и затем, покончив с утренними делами, вышла в сад нарвать цветов на дедушкину могилу. То, что я сегодня иду на кладбище, никак не связано с историей мисс Линси, сказала я себе. Я все равно намеревалась во время пребывания здесь отнести на могилу цветы — от себя и от бабушки — и проверить, как она мне наказывала, не зря ли церковный сторож получает свою плату за поддержание порядка на кладбище.
Вот и все. И никаких призраков или ведьминских снов.
Я не стала искать оправданий тому, что сделала, нарвав цветы и бережно уложив их в корзинку с влажным мхом. Кладбище лежало на южном краю деревни, и кратчайший путь туда вел по дороге. Другой путь, по лощине, приводил на главную дорогу на добрую четверть мили дальше кладбищенской стены.
Я пошла через лощину.
Сегодня ветер дул сильнее, и птицы все еще распевали свои утренние песни. В глубине лощины неподвижный воздух наполняли запахи папоротника, прелой листвы, дикого чеснока и мускусный аромат росшей под ногами дикой герани. Высоко над головой шумели и шелестели вершины деревьев, и я шла словно по дну глубокого, спокойного ручья. Только рыже-бурым отблеском скользнула вверх по стволу белка, и пролетел низко над тропинкой дрозд с полным клювом добычи для птенцов.
Останки фургона никуда не делись, они лежали чуть дальше того места, где я спустилась в лощину по дороге со станции. Бузина и ежевика росли вокруг и из него, и все здесь заполонила крапива, людская приживалка, что селится в оставленных ими домах.
Одно колесо лежало, еле видное сквозь густую траву. Другое еще держалось, сильно покосившись, на ржавом болте. Дерево колес полностью сгнило бы, если бы не прохудившиеся железные ободья. Фургон истлел, его крыша провалилась внутрь, а стены покосились. Оглобли и все, что было впереди фургона, валялось на земле, рассыпавшись на куски.
Этот обломок давно забытого крушения вряд ли мог что-то мне сообщить. Тем не менее, я поставила корзинку и пошарила среди трухлявой древесины и подлеска, обстрекавшись крапивой и пару раз оцарапавшись о колючки ежевики, но не обнаружила никакого послания из прошлого. Призраки из видения мисс Линси ничего не оставили. Лишь множество воспоминаний оставили мои собственные призраки, память о которых смешана с радостью и печалью, призраки детей, игравших в этой лощине, для которых покинутый цыганский фургон, полный романтики и страха, был испытанием смелости и поводом для восхищения.
Некий звук, заставил меня обернуться, сердце внезапно забилось, как будто это место не переставало пугать меня. На этот звук, раздайся он в любом другом месте, я бы не повернула головы. Треск ветки и шаги надо мной, на краю лощины.
Солнце, сиявшее сквозь прогалину над лощиной, ослепило меня. Озаренный им над склоном высился человек: в лучах света он казался великаном. Человек, пригнувшись, смотрел на меня сверху вниз. Потом он ухватился за ветку, пролетел сквозь проход и сбежал вниз по склону. Это был всего лишь Дэйви Паскоу в своей рабочей одежде, совершенно непохожий на грозного цыгана-великана, вызванного моим воображением. Я настолько погрузилась в воспоминания, что оказалось немалым потрясением увидеть молодого человека, с той же темной шевелюрой и с теми же серыми глазами, что и у ребенка, чей призрак мгновением раньше витал здесь.
Я перевела дух:
— Черт возьми, Дэйви! Ты меня напугал!
— Да? Ну а ты меня разочаровала. Я услышал шум и решил, что это барсук. Там дальше нора, и они иногда показываются днем.
— А… Ну ладно, извини меня. Но что ты здесь вообще делаешь?
— Иду с фермы Сордс. Кончил работу и решил, что пойду обратно этим путем глянуть, как ты поживаешь. Днем я не работаю, и подумал, что ты уже разбираешь вещи для перевозки.
— Спасибо, но я еще немного сделала.
Я указала на корзинку с цветами:
— Иду на кладбище.
— Почему здесь? По дорожке быстрее.
Дэйви широко улыбнулся, и я ответила ему тем же.
— Или тебя кто подзуживал? — продолжал он.
— Да кому бы? Я никогда не обращала внимания на подзуживания. Нет, я пошла этой дорогой, потому что хотела взглянуть… — я остановилась. Я сама не была уверена, на что именно хотела взглянуть.
— На что взглянуть?
— Сама не знаю. Звучит глупо. На фургон, полагаю. Иногда любопытно становилось, можно ли как-нибудь узнать, где его сделали или кто его хозяин. Ну, что-нибудь вроде номеров на автомобиле.
— После стольких-то лет? Если что-то и было, то давно сгинуло.
Он нахмурился:
— Послушай, Кэйти, это старая история. Ничего хорошего не выйдет, если вздумаешь ворошить ее. Все не можешь примириться с тем, что ушло? — и он медленно добавил: — Прошлое, мертвое, минувшее…
Три слова упали как камни. Я повернулась и подняла корзинку:
— Да, я знаю. Я смирилась давным-давно. Пришлось. Не волнуйся за меня, Дэйви, я не хочу ворошить ничего из того, что лучше не трогать. Но из-за нашей тайны — похищенных бабушкиных «драгоценностей» — я подумала… ну, вчера вечером случилось кое-что, и из-за этого я решила пойти сюда и проверить.
— Вчера вечером? — отрывисто спросил он. — Что произошло? Кто-то приходил к тебе в коттедж?
— Нет, ничего такого. Это была мисс Линси. Она зашла повидать меня и рассказала мне много странного.
Дэйви рассмеялся:
— Старая Линси-джинси? Тогда ясно. Что же именно?
— Это длинная история, а при дневном свете она покажется еще более странной.
— Ладно, странная она или нет, а я хочу ее услышать. Давай свою корзинку. Я пройдусь с тобой, и ты мне все расскажешь.
