— Гм… Да. Позже. А сейчас — на вокзал, мы едем в Тихвин.
— Зачем?
— По-моему, вы собрались в Америку? Вот и повинуйтесь молча.
Планы Эллиса срывались. Он рассчитывал, что Вышеславский выкрадет документ аккуратно, потом уйдет в краткосрочный отпуск, как и приказал ему адвокат. Тогда после ликвидации Вышеславского у Эллиса оставалась минимум неделя. Достаточно, чтобы прибывший вместо него на субмарине Сол Бродерик посетил пару заседаний конференции и улетел в США.
Но Вышеславский убил человека, сотрудника ФСБ! Охота идет по всей России. Об исчезновении документа уже известно. Так как он касается кандидата в президенты Соединенных Штатов, повышенное внимание будет проявлено к американцам. И хотя Бродерик поселится в другой гостинице, хотя ни один из делегатов еще не начавшейся конференции не знает Эллиса в лицо… А вдруг?.. Вдруг контрразведчики все же докопаются, что Эллис, уехавший развлечься в Санкт-Петербург, и Эллис, вернувшийся оттуда, — разные люди? А если вмешается Орден и в Роджере Эллисе будет опознан доктор Владимир Фортнер? А Брод ерика могут арестовать контрразведчики, точнее, похитить, накачать пентоталом, он выдаст все: тип субмарины, ее примерный маршрут… Русские перехватят лодку в нейтральных водах.
Но нельзя и уйти на субмарине вместе с Бродериком. Тогда русские уцепятся за тот факт, что гость из Америки мистер Эллис не пересекал границу в обратном направлении, но и не пропал без вести, а жив и здравствует в США. Свяжут ли они это с пропажей документа Бэрнелла? Да, как только документ будет обнародован, уж очень хорошо все совпадает по времени. Затем найдут труп Вышеславского (рано или поздно найдут, как ни прячь. Обязательно отыщут свидетелей того, как Вышеславский выезжал в Санкт-Петербург, оттуда в Тихвин…) Санкт-Петербург — еще одна связь. А если кто-то вспомнит, что видел Вышеславского вместе с Эллисом… Что тогда? Дипломатическая нота, международное расследование? Вероятно, Эллис вывернется, но скандал неизбежен, и это неминуемо привлечет внимание Ордена. Помимо того, документ Бэрнелла будет дезавуирован. Стронг намеревался опубликовать его как купленный неким озабоченным избирателем у неизвестного русского. Скандал же вокруг документа, когда со всех углов громогласно прозвучит имя «Эллис» (поверенный Стронга!), однозначно сработает на Бэрнелла. Содержание документа уйдет в тень, на первый план выдвинутся обстоятельства — не в пользу Дамеона.
Может быть, вернуть Бродерика в США на подводной лодке, а самому лететь самолетом? Тоже нет… В аэропорту всех американцев будут досматривать особо тщательно. Оставить Вышеславского в живых? И это не годится. Его схватят, и история с двумя Эллисами — как на ладони. То, что Вышеславскому неизвестно настоящее имя адвоката, ничего не меняет. Существуют фотокомпозиционные портреты, и задача, контрразведчиков упростится — им не придется вслепую бить по квадратам. Эллис из гостиницы «Космос», Эллис из гостиницы «Россия»…
Сидя в электричке, направляющейся к Тихвину, адвокат продолжал размышлять. Почти совершенный мозг Амма выдал результат — слишком поздно импровизировать. В силе остается первоначальный план, хоть и с многократно возросшим риском, но ничего лучшего нет. Надо предупредить капитана субмарины— пусть изменит обратный курс.
Все должно сработать. Русским не придет в голову, что Эллисов двое, а ФСБ, стыдясь своего фиаско, не признается, что опубликованный в США документ похищен у них. Для российских контрразведчиков он ценности не имеет, а до предвыборных баталий в Америке какое им дело? Разве что они могли бы позднее шантажировать Бэрнелла, если бы он был избран президентом… Но вряд ли бы посмели.
Электричка подкатила к платформе тихвинского вокзала. Эллис выбрал Тихвин наугад, как маленький городишко в окружении лесов и болот.
— Куда теперь? — спросил Вышеславский, когда они вышли из вагона.
— Туда. — Эллис без колебаний показал рукой за железнодорожный мост. — Там нас ждут.
Они перебрались через мост и углубились в перелесок по грунтовой дороге, поросшей жесткой травой, — видимо, здесь не часто появлялись автомобили. Эллиса это устраивало.
— Давайте пистолет, — напомнил он. Вышеславский разрядил оружие и передал адвокату.
— Патроны тоже, — приказал Эллис. — При вас не должно быть ничего огнестрельного. Ответом послужил злобный взгляд.
— Как бы не так! Если ничего огнестрельного, зароем патроны здесь. Да и пистолет тоже.
— Не дергайтесь. Именно это я хотел сделать. Но раз вам не лень копать самому, извольте.
Присев на корточки, Вышеславский начал разрыхлять краем пистолетного магазина мягкую почву. Эллис подошел ближе, словно собирался помочь, и без замаха ударил Вышеславского в висок рукояткой пистолета.
Бывший полковник ФСБ рухнул как подкошенный. Эллис подобрал магазин, зарядил пистолет. Выстрела здесь никто не услышит. Да если и услышит — Эллис-Фортнер хорошо знал, что в России законопослушные граждане обычно бегут не туда, где стреляют, а в сторону прямо противоположную. Эллис протер оружие полой пиджака, вложил в правую руку Вышеславского, поднял к его виску, куда ударил ранее, и выстрелил. Не слишком убедительная имитация самоубийства, оставляет много вопросов, но лучше, чем прятать труп заведомо убитого человека, который все равно будет найден.
Глава 26
Хойланд и Смолин сидели в одном из новомодных московских ресторанов, в которых так любит отдыхать столичная богема. В два часа дня ресторан был почти пуст, и беседе ничто не мешало. Рассказав Смолину о документе Бэрнелла, Хойланд теперь говорил о том, кто станет объектом их внимания.
— Роджер Эллис, адвокат из Вашингтона, он же Владимир Фортнер. Его прикрытие — конференция по укреплению международного правового сотрудничества.
— Понятно. Я начну прямо сейчас.
— Да, Хранитель. И действуйте по возможности быстрее.
— Где вы остановились, Магистр?
— В «России», номер триста тридцать один.
— Хорошо, ждите меня там, я приеду…
Они быстро расправились с обедом и расстались.
Смолин постучался в дверь апартаментов Хойланда в восемь вечера. Он отказался от «Баллантайна» и немедленно приступил к делу.
— Роджер Эллис, вашингтонский юрист, проживал в гостинице «Космос», в пятьсот двадцатом номере. Но там ему как будто не понравилось, и после увеселительной поездки в Санкт-Петербург — он усиленно вдалбливал персоналу отеля, что едет развлекаться, пока есть время до конференции, — он поселился здесь, в «России», буквально над вашей головой. Номер четыреста тридцать один.
— Надо же… ну, будем считать это счастливым совпадением.
— Что я должен делать теперь, Магистр?
— Постараться выяснить все, что имеет отношение к его поездке…
Когда Смолин ушел, Хойланд поднялся на четвертый этаж и постучал в четыреста тридцать первый номер. Не дождавшись отклика, он дошел до стола горничной и спросил по-английски:
