Ответ на радиограмму гласил: «Оставайтесь на месте. Ждите дальнейших распоряжений. Контр-адмирал Безродный».
Глава 7
— Радио с Ки-Уэст, сэр, — доложил лейтенант Брэгг. — Интересуются причиной остановки.
— А… — Бэрнелл усмехнулся. — Ответьте так: «Привет нашим великолепным ремонтникам. Неполадки в фазовой разностно-дальномерной системе „Лоран-С“. До устранения не имею возможности двигаться. Бэрнелл».
Когда Брэгг ушел, Райдер осторожно заметил:
— Этот обман раскроется, сэр.
— Ну и что? — рассмеялся Бэрнелл. — Он раскроется тогда, когда я преподнесу в подарок адмиралу Стэнли русскую субмарину, а победителей не судят…
Заверещал телефон внутренней связи. Капитан снял трубку.
— Здесь Бэрнелл. Что? Это любопытно. — Он вернул трубку на аппарат и обратился к Райдеру: — В южном коридоре появился кубинский тральщик… Конечно, русский тральщик с кубинской вывеской. Спектакль становится все интереснее. Идемте в партер, Пол, посмотрим второй акт.
С мостика Бэрнелл и Райдер принялись разглядывать в бинокли приближающийся неуверенным зигзагом «Тринидад».
— Будь я проклят, если он не ищет фарватер! — хохотнул Бэрнелл. — Они хотят вытащить эту лодку… Давайте-ка их пугнем, Пол, напустим дыму.
— Но, сэр… — начал было возражать Райдер, однако Бэрнелл уже отдал команду.
Грянул залп. Тральщик замедлил ход и остановился.
— Испугались! — торжествовал Бэрнелл. Он веселился с минуту, но внезапно его приподнятое настроение испарилось как по волшебству.
— Это все шуточки, Пол, детские игрушки. Всерьез мы не в состоянии им помешать, они в нейтральных водах. Они найдут фарватер и уведут лодку у нас из-под носа. А я не намерен позволить им сделать это.
— Каким же способом, сэр?
— Очень просто. Эта лодка УЖЕ пересекла зону наших территориальных вод, они УЖЕ нарушили международное морское право. Я рассматриваю это как акт войны… Я атакую.
— Остановитесь, сэр! — воскликнул Райдер. — Вы не понимаете…
— Нет, это ВЫ не понимаете! Я не собираюсь топить лодку глубинными бомбами или торпедной атакой. Моя цель — захватить ее. Для этого я лишу ее хода. Наши специалисты — Харпер и Лонг — с аквалангами установят маломощное взрывное устройство — и все! Лодка будет парализована, после чего мы смонтируем крепления на легком корпусе, отбуксируем ее в наши воды и объявим, что там я ее и поймал. Это даже не ложь, Пол. Она БЫЛА там! Я просто восстанавливаю истину. Но надо действовать быстро, не забывайте о проклятом тральщике… Вызовите в мою каюту Харпера и Лонга.
Райдер ответил капитану непреклонным взглядом:
— Я не стану делать этого, сэр.
— Что?! Вы отказываетесь подчиниться приказу?
— Нет, сэр. Но я считаю ваш план безответственной авантюрой. Поэтому я требую, чтобы вы отдали этот приказ в подробном письменном виде. В документе будет также зафиксировано мое особое мнение. Мы с вами оба подпишем бумагу, и вы отдадите ее мне. В противном случае я нарушу букву устава и прямо сейчас обращусь к командованию флота, минуя вас. Бэрнелл замкнулся в холодном молчании, потом махнул рукой:
— Я не намерен избегать ответственности, Пол. Идемте в каюту, я напишу приказ.
Когда составленный и подписанный документ с указанием даты и времени исчез в кармане Райдера, Бэрнелл распорядился:
— А теперь вызовите Харпера и Лонга.
— Слушаюсь, сэр.
Глава 8
В просторном кремлевском кабинете, поражающем роскошью отделки, собрались четыре немолодых усталых человека. Трое из них — министр обороны, начальник штаба флота и председатель КГБ СССР — почтительно внимали четвертому, который раздраженно и отрывисто говорил:
— Это же черт знает что такое! Я сутками не сплю, стараюсь договориться с этими долбаными империалистами, а Безродный подсовывает мне идиотский фокус с подводной лодкой! Я сорву погоны с этого дурака…
Никому из присутствующих и в голову не пришло напомнить Никите Сергеевичу, что операцию с подводной лодкой санкционировал он сам. Впрочем, он мог попросту заставить себя забыть об этом непродуманном шаге — слишком острой была ситуация и слишком сильным утомление. Только сегодня утром президент Кеннеди отдал приказ вооруженным силам США «приготовиться к любой возможности…». Одновременно он заявил о готовности своего правительства к мирному урегулированию конфликта путем дипломатических переговоров. И вот — злосчастный инцидент с подводной лодкой, способный все сорвать! Хрущёв вытащил хрустальную пробку из графина, налил в стакан воды, большими глотками выпил. Несколько успокоившись, он сел к столу, буркнул, обращаясь ко всем троим:
— Ваши предложения… Слово взял министр обороны:
— Пока «Знамя Октября» находится в нейтральных водах, непосредственной опасности нет, Никита Сергеевич. Мы не знаем, обнаружили ли лодку американцы. Но они знают, что в тот район направлялся базовый тральщик, и уже не снимут наблюдения. «Знамя Октября» не может покинуть зону, не пройдя американскую акваторию. Значит, захват лодки, который вызовет непредсказуемые последствия, — лишь вопрос времени…
— Никита Сергеевич, — вмешался председатель КГБ, — «Знамя Октября» — не просто подводная лодка. Это экспериментальный атомоход, начиненный новейшими секретами. Даже оставляя в стороне политические последствия, мы не можем допустить, чтобы лодка попала в руки американцев.
— Ваш вывод? — угрюмо бросил Хрущев.
— Уничтожить, — с ледяной решительностью отрубил председатель КГБ.
— Но там люди… Наши люди, советские моряки!
— Никита Сергеевич, — в голосе председателя КГБ появились мягкие, вкрадчивые нотки, — моряки русского и советского флота всегда предпочитали погибнуть, но не сдаваться врагу. Вспомните «Варяг»! Если бы мы могли связаться с капитаном Гординым и передать ему приказ взорвать лодку, он и его славный экипаж не колебались бы ни секунды. Отдать жизнь за Родину, за честь флота — разве это не достойный советского моряка конец? Хрущев тяжело вздохнул.
— Но что это даст? — тускло осведомился он. — Даже взорванную лодку американцы поднимут со дна со всеми секретами.
— При точной бомбардировке это исключено, — возразил начальник штаба флота. — «Знамя Октября» лежит на грунте, на краю четырехкилометрового обрыва. Если глубинные бомбы будут сброшены по правому борту лодки, она сорвется вниз, и тогда никто и никакими средствами ее не достанет.
Хрущев упрямо не желал сдаваться:
— Неужели нет способа спасти лодку, товарищи? Терять новейший атомоход, в который вложены усилия сотен ученых, материалы, технологии, средства! Как скоро мы восстановим то, что утратим?
