— Так докладывайте! — рявкнул фон Хепп.
— Осторожнее, оберштурмбаннфюрер… Отдохните пока, выпейте коньяку. Экономить его вроде незачем.
Хольц отсутствовал больше четырех часов. Вернулся он притихшим, извинился и объяснил, что рейхсфюрер был занят важнейшими переговорами о мире, но только что Хольц с ним говорил и получил новый приказ: вручить документы Мерцу и фон Хеппу и обеспечить их вылет во Фленсбург. Чемоданчик с бумагами находился у Хольца. Он тут же стал звонить на аэродром Гатов.
Дозвонившись, он долго слушал, в ярости бросил трубку на аппарат и выругался:
— Черт!
— Что такое? — спросил фон Хепп.
— Гатов обстреливают русские. Он не может ни принимать, ни отправлять самолеты.
— Мы в капкане?
— Похоже на то… Но не падайте духом, прорвемся, мы люди СС…
Хольц позвонил куда-то по внутреннему телефону, и через минуту в кабинете появился седеющий сутулый человек с папкой под мышкой, представленный как инженер Штайн.
Штайн достал из папки план центральной части Берлина, расстелил на столе.
— Смотрите, господа, вот Шарлоттенбургершоссе. Здесь памятник в честь победы над Францией в тысяча восемьсот семьдесят первом…
— Без исторических экскурсов, если можно, — оборвал его Хольц. — Что вы предлагаете?
— Если вырубить эти ряды деревьев и убрать фонарные столбы, на магистрали сможет сесть небольшой самолет.
— Типа «Физелер-Шторх»? — странным тоном осведомился фон Хепп.
— Да-да, именно «Физелер-Шторх», — согласился инженер.
— Этого я и боялся, — пробурчал оберштурмбаннфюрер.
— Это единственный способ выполнить прямой приказ рейхсфюрера, — назидательно сказал Хольц. — Роты СС будет достаточно — я имею в виду, чтобы мобилизовать на эту работу гражданское население. К утру справимся… Я вызову самолет из Рехлина.
— Я лично буду руководить расчисткой улицы, — проговорил фон Хепп.
Хольц исподлобья покосился на него:
— Как вам будет угодно, оберштурмбаннфюрер.
— Я с вами, — поднялся со стула Мерц.
— Нет, Генрих. Вы слишком ценная фигура, — ответил фон Хепп. — Если я погибну, меня заменить нетрудно. А кто окончит ваш великий труд? Поспите немного, пока есть возможность.
В присутствии других фон Хепп не мог выразиться яснее. Мерц не упрямился. Он смертельно устал (его земная оболочка смертельно устала!) и был рад выпавшему шансу отдохнуть до утра. В ожидании Хольца они с фон Хеппом дремали, сидя на неудобных стульях, но разве можно сравнить это с тремя-четырьмя часами полноценного сна! А Мерц нуждался в сне так же, как и обычный человек…
Едва Хольц, фон Хепп и Штайн ушли, Мерц растянулся на узком диване, подложив под голову чемоданчик с документами. Но переутомление было слишком сильным: сон не приходил. Удастся ли вырваться из осажденного Берлина на миниатюрном самолетике, ползущем на высоте, доступной для винтовочных пуль русских солдат? Смутные видения недавнего прошлого и ближайшего будущего одолевали Генриха Мерца.
18
24 апреля 1945 года
Берлин
Утро
Орел на памятнике в честь победы над Францией в забытой войне девятнадцатого века распластал крылья над Шарлоттенбургершоссе, недалеко от Бранденбургских ворот и имперской канцелярии. Штандартенфюрер Хольц и Эберхард фон Хепп сбивались с ног, организуя расчистку улицы с помощью роты СС и согнанных из подвалов местных жителей.
Никакой техники вроде бульдозеров и тракторов не было, на ее поиск, приведение в рабочее состояние, доставку попросту не хватало времени. Даже обычных бензопил нашли всего около десятка, а требовалось вырубить множество деревьев и выворотить уйму фонарных столбов.
Два раза снаряды падали на расчищенные квадраты магистрали. Трупы убитых осколками торопливо оттаскивали в стороны, дымящиеся воронки засыпали землей.
К шести часам утра из всеобщего хаоса начала формироваться прямая как стрела посадочная полоса. Полностью передоверив руководство фон Хеппу, Хольц поспешил в подвал имперской канцелярии и по единственной уцелевшей телефонной линии соединился с комендантом аэродрома Рехлина генералом Ледером.
— Хайль Гитлер! Говорит штандартенфюрер Хольц. Нам удалось расчистить участок Шарлоттенбургершоссе у памятника победы, там может сесть «Физелер-Шторх»…
— Я готов выслать самолет, — устало ответил генерал.
— Имейте в виду, что ваш пилот останется здесь, в Берлине…
— Не беспокойтесь об этом, штандартенфюрер. Самолет будет пилотировать Ханна Бек. Она мечтала в эти трудные минуты быть рядом с фюрером, вот ее мечта и сбудется…
Хольцу показалось, что Ледер как-то загадочно хрюкнул в трубку. Неужели он усмехается? Нет, не может быть. Просто помехи на линии.
Эту догадку штандартенфюрера подтвердило то, что в следующую секунду связь оборвалась и трубка мертво замолчала. Последняя линия перестала действовать.
«Физелер-Шторх», ведомый летчицей-спортсменкой Ханной Бек, приземлился на Шарлоттенбургершоссе в 8.30 утра. Фон Хепп уже разбудил Мерца, и они наблюдали за рискованной посадкой от главного подъезда имперской канцелярии.
— Пошли, — сказал оберштурмбаннфюрер.
Окончание слова заглушил свист снаряда и ужасающий грохот взрыва. Фон Хеппа защитила колонна, его только оглушило и слегка контузило. Он выскочил на ступени и увидел лежащего навзничь окровавленного Мерца, вцепившегося мертвой хваткой в ручку чемоданчика с документами. Фон Хепп упал рядом на колени:
— Генрих! Генрих! — Он тряс Мерца за плечо, но тот не шевелился и не реагировал.
Оберштурмбаннфюрер поднял голову, поискал взглядом Хольца, который уже спешил к месту взрыва.
— Хольц, врача, скорее! — заорал фон Хепп.
Кивнув, штандартенфюрер умчался в подвалы на поиски врача и вернулся спустя несколько минут в сопровождении доктора Вейдлинга.
После осмотра раненого врач сообщил:
— Его дела очень плохи. Множественные осколочные ранения, обильная кровопотеря, контузия. Трудно сказать, выживет ли он. Покой, полный покой! Необходимо перенести его в подвал, где я смогу более тщательно его осмотреть, и тогда…
— Мы собирались эвакуировать его из Берлина на самолете, доктор, — сказал фон Хепп.
— Что?! — Вейдлинг округлил глаза. — Если хотите убить его, пожалуйста!
— Никаких шансов?
— Ни единого! Видимо, понадобится ряд сложных операций…
Мерц застонал. Фон Хепп склонился над ним. Превозмогая боль, отчаянным усилием воли Амма удерживаясь в сознании, Мерц шептал:
