— Ни черта себе! — присвистнул Дубов. — Так он что, из КГБ, что ли?
— Вроде того. Если я правильно понял, сейчас он командует каким-то страшно секретным зверским спецподразделением головорезов.
— Круто! И ты думаешь, он сможет выкроить, время, чтобы помочь тебе?
— Насколько я знаю Банду — он поможет обязательно. А главное — кроме него, нам никто не сможет помочь. Так что езжай, Андрюша, сейчас вся надежда на тебя.
II
Звонок из Минска встревожил Банду не на шутку — он знал, что без серьезной причины Коля Самойленко его бы не побеспокоил.
Поговорив с Дубовым и записав на всякий случай его минский номер телефона, Банда тут же позвонил на квартиру Котлярова.
— Да!
— Степан Петрович? Бондарович беспокоит. Не спите еще? Не разбудил?
— Привет, Саша. Да нет, телевизор смотрю… Чего у тебя стряслось-то?
— Степан Петрович, хочу отпроситься.
— То есть?
— Мне нужно на неделю исчезнуть.
В трубке некоторое время молчали.
Котляров, конечно, понимал, что Банда не тот человек, чтобы делать такие заявочки с бухты-барахты. Но, с другой стороны, они ведь не в «Зарницу» призваны играть — а если что-нибудь случится, что потребует срочного участия спецподразделения?
На всякий случай полковник решил проявить строгость:
— Майор Бондарович! Вы понимаете, что ваше подразделение находится в состоянии постоянного боевого дежурства? Вы понимаете, о чем просите?
— Так точно, товарищ полковник! Именно поэтому я вам и звоню в такое позднее время.
— Банда, — смягчил тон Котляров, — что случилось? Куда ты рвешься?
— У моего друга в Минске большие проблемы. Кстати, вы, может, его и помните — Самойленко Николай, журналист из Одессы. Он нам с детьми тогда помогал разбираться.
— Так ты же говоришь, в Минск едешь?
— Он перебрался из Одессы. Женился. В общем, я должен ему помочь, Степан Петрович.
— Ладно, езжай, — согласился Котляров, понимая, что насильно Банду все равно не удержишь. — Надолго?
— Не знаю. На месте сориентируюсь, тогда вам перезвоню, предупрежу. Но, думаю, за неделю управлюсь.
— Да ты за неделю можешь и президента свергнуть в стране средних размеров — я ж тебя, черта, знаю! — пошутил Котляров, чтобы скрыть свою тревогу.
— Степан Петрович еще есть один момент… Я возьму с собой кое-что из нашего снаряжения.
Степан Петрович только хмыкнул: он знал, о каком снаряжении шла речь.
— Ты командир группы, ты материально ответственное лицо — тебе и решать.
— Я посчитал нужным предупредить вас об этом, Степан Петрович.
— Правильно посчитал… Ты, Банда, только смотри там, поосторожнее…
Конечно, скандала не избежать, если спецназовец ФСБ с комплектом спецснаряжения «засветится» на территории чужого государства. Это полковник Котляров понимал отлично, и ему оставалось лишь надеяться, что так же отлично понимает это и Банда.
— Конечно, Степан Петрович. Вы, же меня знаете!
— Знаю. Поэтому и молчу.
— Степан Петрович, еще просьба есть.
— Слушаю.
— Если мне понадобятся какие-то данные из картотеки нашей или белорусской, я могу рассчитывать на вашу помощь?
— Звони.
— Спасибо.
— Кого оставляешь вместо себя?
— Майора Рудницкого. Он справится. Я ему сейчас позвоню, предупрежу.
— Ладно, не буди человека. Я ему сам утром скажу… Ну, Банда, смотри у меня!
— Все будет отлично, командир!
— Иди к черту! — и Котляров повесил трубку.
Сашка набрал минский номер Дуба.
— Андрей? Это Бондарович. Выезжаю через час.
В Минске буду к девяти утра.
— Где вас встречать? На вокзале или в аэропорту? Вы как добираться будете?
— Да нет, я на машине. Меня в самолет с моими штучками не впустят.
— Тогда я буду ждать вас в девять утра на Московском шоссе. При въезде в Минск с правой стороны вы увидите кладбище, у самой дороги. Вы его никак не минуете. Там у входа есть небольшая автостоянка. Синяя «шестерка», номер 23–57 MI. Записали? А вы на чем?
— «Опель-Аскона», старый и битый. С украинскими номерами. Надеюсь, узнаете.
— Хорошо. До встречи.
Банда повесил трубку и обернулся: в дверях спальни стояла Алина, разбуженная телефонным звонком, и странно-подозрительно смотрела на него.
— Саша, что случилось? Чего тебе надо в Минске? Что-нибудь с Колей?
— Да, Алинушка. У него, похитили дочь.
— Ты что?!
— Да, Сама понимаешь, ему сейчас очень нужна моя помощь. Я должен ехать.
— Да, — она согласилась, но ее большие красивые глаза выдавали всю тревогу, заполнившую сейчас ее сердце. — Ты будешь осторожен, правда?
— Алина, а как же иначе?
Он подошел к ней, обнял и ласково поцеловал, успокаивая, отгоняя прочь ее страхи.
Действительно, от его прикосновения у Алины отлегло от сердца, и все не казалось таким уж страшным и опасным, она даже улыбнулась:
— Ты нас там не забудешь? Белорусочку себе не найдешь? Говорят, они красивые.
— Конечно, красивые. Но ты — лучше всех. Моя и навсегда. Ясно?
— Саша, а может, мне поехать с тобой? Мы ведь давно к Николаю собирались.
— Алинушка, боюсь, ему сейчас не до гостей. Время не подходящее слегка…
— Я понимаю, думала, может, смогу тебе быть чем-то полезной.
— Алина, я позвоню тебе, когда все решится, и тогда, возможно, ты прилетишь. Хорошо?
— Хорошо.
— А пока, если тебе так хочется мне помочь, дай-ка мне пару тысяч долларов.
— Конечно, — Алина пошла к шкафу за деньгами. Ни на мгновение у нее не возникло сомнений, что так нужно — ведь так распорядился Банда…
* * *
Прежде чем выбраться на Минское шоссе, Банда заехал на базу отряда — нужно было действительно взять с собой кое-что, чтобы в Минске чувствовать себя увереннее.
Он положил в машину бронежилет скрытого ношения — легкую и надежную модель шведского производства, затем, подумав, взял еще один — на тот случай, если Коле Самойленко придется ему помогать.
