— Не понимаю, — задыхаясь, вымолвил Вейланд. — Никакого оборудования. Никаких признаков другой группы…
— Надо думать, этот тоннель не сам по себе появился.
— Есть контакт! — воскликнул Коннорс. Максвелл кивнул:
— Тогда давайте свет.
Внезапно сложная система галогеновых прожекторов ожила. На несколько секунд нежданное сияние и перемигивающиеся отражения ото льда всех их ослепили. Отчаянно щурясь, Лекси первой отняла ладонь от глаз.
— Боже мой!
Себастьян, обратившийся спиной к свету, развернулся обратно, услышав реакцию Лекси, и был мгновенно заворожен.
— Это потрясающе! — воскликнул Миллер. — Бесподобно…
Над ними высилась массивная пирамида. Вершина ее касалась потолка пещеры. Структура имела гладкие стороны, по одной из которых вверх бежала длинная лестница из сотен ступенек. Себастьяну тут же стало очевидно, что эта пирамида — крупнейшая из всех, доселе обнаруженных, вдвое превосходящая грандиозную пирамиду Хеопса в Гизе.
Себастьян подался вперед, буквально пожирая глазами каждый квадратный сантиметр чудесной структуры. Поверхность пирамиды казалась нетронутой и незапятнанной, хотя сосульки, свисавшие с каменных блоков, скрывали некоторые детали. Гладкие резные ступеньки — все до единой мерцающие от ледяного покрова — вели к плоской вершине. На этих ступеньках даже с такого расстояния виднелись пиктограммы, и Себастьян немедленно заключил, что эти письмена не являются ни египетскими, ни доколумбовыми в то же самое время смутно напоминают и те и другие.
— Это просто… — Томас осекся.
— Невозможно?
— Поразительно, Себастьян, — негромко сказал Томас. — Просто поразительно.
Лекси положила руку Вейланду на плечо.
— Мои поздравления. Похоже, в конечном счете, вы все-таки оставите свой след на Земле.
Вейланд кивнул и, несмотря на свои страдания, сумел наградить Лекси широкой улыбкой.
— Смотрите! — крикнул Себастьян. — Там, дальше во льду. Целый храмовый комплекс! Соединенный церемониальной дорогой. Общий дизайн представляется амальгамой ацтекского, египетского и камбоджийского… но эти иероглифы… думаю, они отражают все три языка.
Томас изумленно поднял брови.
— А такое возможно?
— Вот оно, здесь. — Затем Себастьян указал на пирамиду. — Похоже, там, у самого основания, есть вход.
Вейланд вышел вперед и обратился лицом к исследователям.
— Спасибо вам за все, — сказал он, и в голосе его прозвучала удивительная энергия. — Давайте делать историю!
Пока Максвелл давал Коннорсу и Датчанину указания позаботиться о базовом лагере, остальные собрали оборудование — в основном фонарики, светильники и осветительные патроны, но также камеры, хронометры и компасы, комплекты миллеровской аппаратуры для химического и спектрального анализа, дополнительные кислородные баллоны для Вейланда, походную аптечку, массу фляг и даже несколько продуктовых наборов.
Выйдя из грота, группа направилась по широкой и неровной ледяной равнине, что тянулась до основания пирамиды. По пути слышался только глухой звук их шагов. Он казался жалким и незначительным, и необъятная ледяная пещера тут же его поглощала.
В дороге Лекси стало ясно, что Вейланд все больше слабеет. Максвелл нес с собой дополнительные кислородные баллоны, к которым Вейланд то и дело прикладывался. При ходьбе промышленник почти все время опирался о лыжную палку, но, когда они пересекали несколько коварных участков, ему приходилось обращаться за поддержкой к Стаффорду.
Короткая церемониальная лестница — из тринадцати ступенек, отметил Себастьян, — вела к зияющему входу в пирамиду. Дверной проем был несколько узок, но при этом очень высок. Дальше в пирамиду вел длинный коридор, на стенах которого было выгравировано куда больше иероглифов, чем на внешней части строения.
Томас с Себастьяном водили по древним письменам своими фонариками и указывали друг другу на различные знаки, пиктограммы и завитки, обсуждая возможный перевод.
— Египетские иероглифы я узнаю, а вот две других строки — нет, — сказал Томас, указывая на три набора письмён, вырезанных в полу перед дверным проемом.
— Вторая строка ацтекская, доконкистадорской эпохи, — объяснил Себастьян. — Третья камбоджийская. Напоминает смесь банту и санскрита.
Подняв голову, Себастьян обнаружил, что Лекси внимательно на него смотрит.
— Что, впечатляет?
Легкая улыбка тронула уголки ее полных губ.
— Возможно.
— Итак, вы были правы, — сказал Вейланд. — Эта пирамида действительно содержит в себе все три культуры.
— Именно так все и выглядит — отозвался Себастьян. — И это противоречит всем учебникам истории, какие когда-либо были написаны.
Томас опустился на одно колено и провел пальцами по резным пиктограммам.
— «Можете… избрать… войти». — Он еще раз задумался над переводом и потер шею. — Или, возможно: «Кто изберет может войти…»
— Совсем как древний коврик перед дверью, — заметил Миллер.
Себастьян сделал шаг вперед и воззрился на письмена.
— Какой невежда научил тебя так переводить?
Томас ухмыльнулся.
— Вы не поверите, но этот невежда очень похож на вас.
— Это не «избрать» и не «изберет», коллега… это «избранные», — заявил Себастьян. — «Только избранные могут войти».
Пока они так теоретизировали, Верхейден оттолкнул Томаса в сторону и двинулся внутрь пирамиды. При первом же шаге его ботинок опустился на причудливую каменную плиту, приводя в действие потайной механизм. Никто из группы этого не заметил, пока все переступали порог и направлялись вперед по коридору.
ГЛАВА 15
В самом мрачном сердце огромной пирамиды, куда исследователи еще не забрели, с хриплым рокотом пробудились инфернальные машины. Внутри обширного каменного зала, главное место в котором занимал центральный бассейн, покрытый клубящимися ледяными испарениями, глубоко из-под мглистой поверхности исторглись звенящие отзвуки.
Шипастые, бритвенно-острые цепи выскочили из узких щелей в высоком сводчатом потолке и глубоко опустились в клубящийся призрачный туман над бассейном. Цепи болтались и лязгали, а затем вдруг до отказа натянулись, когда незримые лебедки потащили из бурлящего бассейна некий массивный объект.
Вначале появился длинный и изогнутый костяной гребень, украшенный волнистыми, изменчивыми контурами наподобие коралла. В этом костяном гребне имелись тонкие трещинки, как в древней слоновой кости. Его твердые рогатые края пронзали остроконечные крючья, приваренные к цепям. Безглазая продолговатая голова торчала из— под гребня.
С каждым поворотом незримых лебедок существо все больше приподнималось из бассейна. Затейливо очерченная голова покоилась на длинной сегментированной шее, закутанной в костяную оболочку и обмотанной неорганическими на вид трубками. Шишковатый позвоночник существа был примерно той же длины, что и у малого полосатика, весь усеянный острыми, кривыми шипами.
