Книга Терминатор 2. Инфильтратор, страница 25. Автор книги Стивен Майкл Стирлинг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Терминатор 2. Инфильтратор»

Cтраница 25

Лабейн спустился вниз по приставной лестнице и заглянул Джор­джу в глаза.

— Ты полностью утратил цель,— сказал он.— Теперь тебе нуж­на всего-навсего тихая, спокойная жизнь — мягкие тапочки, куча де­тей, яблочный пирог, и — хрен бы с ней, с этой революцией. «Пусть пацаны занимаются революцией, а я устал!» Так? Когда мы были мо­лоды, то собирались изменить мир, помнишь? А теперь ты хочешь, чтобы за тебя этими делами занялись совсем другие люди.

Джордж пожал плечами и почесал затылок.

— Наверное, теперь мы выросли и лучше видим перспективы,— задумчиво сказал он.— Мы знаем, какой это гигантский труд, и пони­маем, что нас слишком мало, чтобы…

— Знаешь что, Джордж? В нашем мире что-либо совершить мо­жет только тот, кто готов рискнуть своим благосостоянием. Люди, ко­торые цепляются за материальные блага и играют по правилам, про­сто стареют и умирают; через поколение никто даже не помнит о том, что они когда-то жили на свете. Такие особи не способны быть бога­тыми и не могут ничего изменить; они просто плодят детей и умирают.

Лабейн придвинулся ближе, вторгаясь в личное пространство Джорджа.

— Но я не утратил цели,— продолжал он.— Я готов рискнуть всем; вот этого-то вы все и боитесь. Ты— в том числе. Именно это и означала вчерашняя «сцена». Ее причина заключается в вашем стра­хе и понимании того, что вам никогда не достичь заветного пьедеста­ла… Вы просто сломались. К тому же, большинство членов коммуны продолжают завидовать моей воле и настойчивости.

Нахмурившись, Джордж отодвинулся на пару шагов назад.

— Слушай, к чему все эти громкие слова— «страх», «покушение», «революция»? Что конкретно ты хочешь этим сказать?

Рон взглянул на него с легкой досадой. Далеко не в первый раз Джордж задает подобные вопросы. Да, он был замечательным агроно­мом, самым ценным в этом отношении членом коммуны. Но порой этот человек бывал просто невыразимо туи!

— Говоря о покушении, я говорил метафорически,— терпеливо объяснил он.— Под страхом имелась в виду боязнь рисковать матери­альным благополучием и добрым мнением соседей. Революция же, при­менительно к нашему движению, есть нечто вроде религиозного обра­щения, миссионерской деятельности,цель которой — заставить людей понять, в какой опасности находится вся наша планета! Ты ведь и сам много говорил о революции! Несколько лет назад ты прекрасно понимал, что означают эти слова!— Смерив бывшего друга взглядом, Рон покачал головой.— Не так уж давно это было, Джордж.— Наклонив­шись, он поднял с земли распрыскиватель и добавил: — Мне жаль тебя.

С этими словами Лабейн отправился восвояси. На губах играла легкая улыбка: сегодня он был доволен собой.


На следующее утро Рон Лабейн, хлопнув но столу своей рукопи­сью, объявил:

— Я еду в город. Кому-нибудь что-нибудь нужно?

Все так и впились взглядами в стопку бумаги.

— Что это? — спросила Брэнвин, оторвавшись от раковины с по­судой.

— Это и есть моя книга,— объяснил Рон, падевая куртку.— Сегодня она отправляется в Нью-Иорк.

— «Манифест Неолуддитов»,— прочла Лиза.— Поздравляю, милый!

Обвив рукой его шею, она потянулась губами к щеке, но Рон лишь холодно взглянул на нее. После того злополучного собрания он пере­брался спать в кабинет. Насколько он мог судить, между ним и Лизой больше не было ничего общего. Чем быстрее она привыкнет к новой жизни, тем лучше будет для них обоих.

— Итак, никому ничего не нужно? — снова спросил Рон.

Бывшие товарищи, один за другим, покачали головами, поражен­ные его холодностью к Лизе.

— О'кей. Пока.

Только в кабине фургона он окончательно понял, что никогда не вернется обратно. Он сам отвезет свою рукопись в Нью-Йорк и из рук в руки передаст редактору. Он заставит этих людей прислушаться! Поставить крест на своей мечте — то же самое, что лечь и тихонько умереть, а от этого Рон был весьма и весьма далек.

Дом, полный живых мертвецов, остался позади. Настало время отрубить концы, примириться с потерями и взглянуть в будущее.

Рон вырулил на дорожку; в этот момент дома вновь заплакал ре­бенок.


Глава 4
Вилла Хейс, Парагвай, настоящее

«Сюзанна Кригер… нет, все же Сара Коннор,— подумала женщи­на.— Таковой я была в своей прежней жизни, без Терминаторов, без мыслей об изменении будущего…»

Подписав контракт замысловатым росчерком, она отодвинулась от стола и сквозь пыльное, заляпанное грязными руками стекло взгля­нула, что делается в гараже.

Там, за окном ее кабинета, стоял один из принадлежавших ком­пании грузовиков с поднятым капотом и разобранным двигателем. Однако рядом никого не было… Выдвинув второй сверху ящик свое­го стола, она извлекла оттуда фляжку с каньей. Отвинтив крышку, Сара-Сюзанна щедро плеснула тростниковой водки в стакан терере— ледяного матэ, который уже успела полюбить. С толикой спиртного он становился даже вкуснее. Конечно, от этого напитка по всему телу мо­ментально выступал пот, но здесь, в Чако, температура каждый день поднимается за сто градусов… С учетом крайне влажного воздуха — попробуй тут не вспотей…

— Сеньора,— устало, с едва уловимой ноткой укоризны сказали за ее спиной.

Закусив губу от досады, Сара обернулась. За спиной стоял ее глав­ный механик, Эрнесто Харамильо. Широкое лицо было неподвижно, губы под сенью роскошных усов — слегка поджаты, блестящие карие глаза— печальны.

— Где ты, черт побери, ходишь?— спросила она.— Еще секунду назад здесь не было ни души.

С этими словами она раздраженно раздавила в пепельнице окурок сигареты.

— Еще нет даже одиннадцати утра, сеньора,— заметил Эрнесто.

— Ну да, что такое для друга какой-то лишний час времени…— проворчала она, возвращаясь к работе.— Тебе что-нибудь нужно?

— У вас же вся печень сгниет от этой штуки, — сказал Эрнесто.

— Ммм… сгнившая печень — какое приятное состояние.— По­правив пепельницу, Сара поставила подпись под следующим докумен­том.— Эрнесто, тебе что-нибудь нужно?

Эрнесто нахмурился и пожал плечами.

— Только то, чтобы вы были здоровы, сеньора,— буркнул он.

Обернувшись, Сара взглянула ему в глаза и улыбнулась.

— Спасибо, Эрнесто. Я знаю, что ты желаешь мне добра, но я ниче годурного не делаю… Бизнес не рухнет от того, что мне по душе чай с каньей.

Улыбнувшись в ответ, Эрнесто покачал головой и вновь пожал плечами:

— Я только зашел сказать, что Мелинда минут через пять собира­ется уйти на перерыв.

— Спасибо,— ответила Сара.— Сейчас подойду.

Отсалютовав ей небрежно поднятой рукой, Эрнесто удалился. Проводив его взглядом, Сара сделала еще глоток. «Как я нынче мягка и обходительна со всеми — даже самой не верится»,— подумала она. Еще совсем недавно она не постеснялась бы высказать Эрнесто, куда он может засунуть свою отеческую опеку. Но если она хочет стать здесь своей, то следует воздерживаться от резких высказываний. Па­рагвайская культура требует от женщины нежности в некотором роде, признания главенства мужчин. Уже одно то, что она являлась «боссом», резко выделяло ее из общей массы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация