Вместо этого Герсен вытащил третью фотографию. Уорвин вставил ее в экран. На нем сразу же возник, как будто снятый с расстояния семи метров, один из предметов, который на первой фотографии напоминал куст.
На фотографии было изображено грациозное шагающее существо, очень напоминающее гуманоида. Стройные серые ноги, поддерживающие серое, серебристое, зелено-голубое туловище. Пурпурно-зеленые глаза смотрели с яйцевидной головы, не имевшей других примечательных черт. Из плеч вырастали какие-то члены, напоминавшие руки, которые, переплетаясь, поддерживали похожее на павлиний хвост опахало с листьями.
– Эти создания, как его там… Тихальт.., назвал дриадами.
– ..безусловно уникально. Я ничего подобного прежде не видел! Если снимок не является подделкой (я, правда, не верю, что это подделка), то эта планета именно такова, как вы заявили.
– Я не делал никакой заявки. Заявку сделал Тихальт, Эта планета – так он сказал мне – настолько прекрасна, что он больше не мог уже ни оставаться на ней, ни покинуть ее.
– И записями Тихальта теперь владеете вы?
– Да. И я хочу продать их. Рынок предположительно ограничен только теми лицами, которые имеют свободный доступ к дешифратору. Из них поручатель Тихальта должен иметь право первенства.
Уорвин долго изучающе, смотрел на Герсена.
– Такое донкихотство озадачивает меня. На вид вы не кажетесь простаком.
– Судить надо по поступкам, а не по впечатлениям.
Уорвин надменно поднял бровь и произнес:
– Предположим, что я мог бы предложить за содержимое монитора, ну, скажем, две тысячи севов сейчас и еще десять тысяч после проверки планеты. Ну, может быть, чуть больше
– Естественно, что я стараюсь получить как можно большую сумму денег, – ответил Герсен, – но я хотел бы все-таки сначала переговорить с господами Келле и Деттерасом. Один из них должен быть поручателем Тихальта. И если никто из них не проявит к этому интереса, тогда-
– Зачем вы хотите втянуть в это дело еще и их?
– Кроме вас, кажется, только они могут иметь свободный доступ к дешифратору.
– Могу я поинтересоваться, откуда вам известно об этом? Вспомнив просьбу Паллис Атроуд, Герсен ощутил угрызение совести.
– Я спросил у одного молодого человека во дворе колледжа, по-видимому, это общеизвестно.
– Слишком много развелось болтунов, – сердито пробормотал Уорвин.
Герсен все хотел спросить, как Уорвин провел предыдущий месяц, но удобный случай никак не представлялся. Такой вопрос было бы глупо задавать в лоб – если Уорвин и есть Малагате, его подозрения моментально возросли бы.
Уорвин забарабанил пальцами по столу. Немного помолчав, он резко спросил:
– Если вы дадите мне полчаса, я приглашу к себе в кабинет мистера Деттераса и мистера Келле. Вот тогда вы и смогли бы справиться у них о дешифраторе. Вам это подходит?
– Нет.
– Нет?! – пролаял Уорвин. – Почему же? Герсен встал.
– Поскольку это непосредственно вас не касается, я предпочел бы переговорить с этими джентльменами наедине
– Ваше право, – холодно сказал Уорвин и на мгновение задумался. – Я никак не могу понять, чего вы добиваетесь. Веры в вашу искренность у меня нет, поэтому я и предлагаю вам сделку.
Герсен промолчал.
– Келле и Деттерас – люди занятые, – продолжал Уорвин. Доступ к ним не столь легок, как ко мне. Я же устроил бы так, чтобы вы повстречались с ними сразу же – даже сегодня, если вам угодно. Вероятно, кто-то из них и пришел к соглашению с Луго Тихальтом. В любом случае после ваших переговоров с ними сообщите мне, что они вам предложили, если хоть что-нибудь предложат, и тем самым предоставьте мне возможность заплатить вам больше. Ну, как?
– Другими словами, – сказал Кирт Герсен, – вы хотели бы завладеть этой планетой лично для себя?
– А почему бы и нет? Записи уже больше не являются собственностью университета. Сейчас вы владеете ими. И, если хотите знать правду, это именно мои деньги составляют фонд номер 291.
– Звучит вполне логично.
– Значит, вы согласны на сделку со мной?
– Пожалуй, да… Но только при одном условии: если поручатель Тихальта откажется. Уорвин опустил веки.
– Меня удивляет, почему вы так настаиваете на этом? – произнес он, кривя губы в циничной улыбке.
– Вероятно, я все-таки человек донкихотского склада ума, мистер Уорвин.
Уорвин покачал головой, нажал кнопку интеркома и что-то тихо сказал в микрофон. Затем он снова повернулся к Герсену и усмехнулся.
– Вот видите, все идет хорошо. Мистер Келле встретится с вами первым, затем вас будет ждать мистер Деттерас. После этого вы пройдете ко мне и сообщите о достигнутых результатах.
– Я согласен.
– Хорошо. Кабинет Келле вы найдете в противоположном крыле здания.
Герсен вышел в коридор мимо сверкающей глазами секретарши Уорвина и опять прошел в вестибюль. Паллис Атроуд подняла глаза, горя от нетерпения, и от этого показалась Герсену еще более привлекательной, чем прежде.
– Вы узнали то, что хотели?
– Нет. Он отослал меня к Келле и Деттерасу.
– Сегодня?
– Прямо сейчас.
Она с ещё большим интересом взглянула на него. – Как удивятся этому люди, которым как Келле, так и Деттерас отказали сегодня во встрече.
Герсен ухмыльнулся.
– Я не знаю, как долго буду занят. Если вы освободитесь в четыре…
– Я подожду, – сказала Паллис Атроуд и рассмеялась. – Я хочу сказать, чтобы вы постарались не слишком задерживаться после четырех. Если же этого не получится, то я пойду домой, а дома – дома ждать будет легча
– Я постараюсь управиться как можно быстрее, – заверил Кирт девушку.
Глава 13
Считая, что неподтвержденная догма одного локального культа не может быть подходящей базой для установления хронологии галактического человечества, участники данной конвенции объявляют, что время теперь будет отсчитываться от 2000 года нашей эры (по старой системе), который, таким образом становится нулевым. Период обращения Земли вокруг Солнца останется по-прежнему стандартной единицей года".
(Из декларации конвенции Ойкумены о стандартизации единиц и мер.)
«Кто наши основные враги? Это – тайна, неведома даже им самим!»
(Милостивый ответ Касавье Сколкамина, боле чем столетнего исследователя Институции, данный им журналистам по поводу некоторых взаимоотношений человеческой цивилизации с другим разумными расами Галактики.)
Кагге Келле предстал Кирту невысоким полным мужчиной, с крупной, четко очерченной головой. Кожа его лицо едва отсвечивала бледно-розовым цветом. Строгий темно-коричневый костюм с пурпурными полосами подчеркивал его ясный задумчивый взгляд, короткий приплюснутый рот и поджатые губы. Черты, которые придавали лицу налет какой-то загадочности. Он приветствовал Герсена нарочито вежливо, не перебивая выслушал его рассказ и, не выказывая повышенного интереса, просмотрел представленные фотографии.
