– И чересчур при этом смущаются, – сухо заметил Герсен, если позволяют сбить себя с толку.
Деттерас тихо рассмеялся, очевидно, очень довольный дополнением собеседника.
– Вы вели образ жизни, совершенно отличный от моего. На Альфаноре исходными не являются жизнь или смерть.
Все давно лишились наивности и искушены в житейских делах. Гораздо легче принимать людей в соответствии с их собственной оценкой, чем пытаться дать ее самому; по сути, это часто даже непрактично, – он искоса поглядел на Герсена. – Почему вы улыбаетесь?
– Мне становится ясно, что досье Кирта Герсена, заказанное «Интергалактополу», задерживается с прибытием. А вы, тем временем, сочли непрактичным воспринимать меня по моей собственной оценке, и даже по своей.
Теперь настала очередь рассмеяться Деттерасу.
– Вы не справедливы как ко мне, так и к «Интергалактополу». Досье пришло без задержки, за несколько минут до вашего прихода, – он сделал жест в сторону ксерокопии на своем столе – Я затребовал это досье просто так, для подстраховки, исходя из своей роли ответственного работника этого учреждения. Полагаю, что осторожность еще никому не повредила.
– И о чем же вы там узнали? – спросил Герсен, – Уже давненько я не видел этого досье.
– Оно удивительной – Деттерас поднял бумагу. – Вы родились в 1490 году. Но где? Ни на одной из основных планет. В десять лет вы прошли регистрацию в космопорте Галилея на Земле, в сопровождении своего деда, прошлую жизнь которого нам следовало бы проверить самым подробным образом. Вы посещали обычные учебные заведения, были приняты неофитом в Институцию, достигли одиннадцатой стадии в возрасте двадцати четырех лет (внушающий уважения прогресс), а затем покинули ее. С этого и до настоящего времени никаких записей больше нет, из чего можно сделать вывод, что вы либо оставались безвыездно на Земле, либо покинули ее нелегально, не проходя обычной регистрации. Поскольку вы сейчас сидите передо мной, остается предположить последнее. Замечательно другое, а именно, что вам удалось прожить в таком сложном обществе, как Ойкумена, довольно долго и при этом ни разу не иметь столкновения с властями. Долгие годы тишины, в течение которых вы чем-то занимались… Чем? С какой целью? Для чего?
Деттерас вопросительно взглянул на Герсена.
– Если этого здесь нет, значит, я не хочу, чтобы оно там было.
– Естественно. Больше здесь почти ничего нет. – Он швырнул досье на стол. – Сейчас вы очень хотите начать свои расспросы. Что же, я принимаю вызов. Да, я знал Луго Тихальта. Наше знакомство началось еще в студенческие годы. В начале своей преподавательской карьеры он был замешан в каком-то предосудительном деле и выпал из моего поля зрения. Где-то около года назад он встретился со мной и попросил о контракте разведчика.
Герсен смотрел на него, не веря своим ушам. Значит, вот где был Малагате!
– И вы отослали его в экспедицию?
– Я предпочел не делать этого, поскольку не хотел, чтобы он зависел от меня всю оставшуюся жизнь. Я хотел ему помочь, но только не личным участием в его судьбе. Я предложил ему обратиться к почетному ректору Джайлу Уорвину либо к председателю Комитета по планированию исследований Кагге Келле. Стоило ему только упомянуть мое имя, как они постарались бы ему посодействовать.
У Кирта перехватило дух. Деттерас говорил с такой уверенностью… что складывалось впечатление, что он говорит правду. Но кто же тогда, из этих троих правду утаил? Деттерас по крайней мере подтвердил, что один из них троих – то ли он сам, то ли Уорвин, то ли Келле – лгал!
Кто же?
Сегодня он видел Аттеля Малагате, глядел ему в глаза, слушал его голос… Ему внезапно стало не по себе. Почему это Деттерас был таким непринужденным? По всей вероятности, человек, настолько занятый, как он, не мог позволить себе потратить столько времени. Неожиданно Герсен принял решение:
– Сейчас я открою, ради чего пришел к вам. Он изложил ему ту же историю, которую чуть раньше выслушали от него Уорвин и Келле, и, пока он говорил, с лица Деттераса не сходила легкая улыбка. Герсен развернул фотографии, но Деттерас просмотрел их без всякого интереса.
– Красивая планетка, – заметил он. – Будь я богачом, я попросил бы, чтобы вы продали мне ее в качестве личного имения, но я не богач.., даже совсем наоборот. В любом случае вы, похоже, не столь беспокоитесь о том, чтобы продать свои права на эту планету, сколько о том, чтобы разыскать поручителя бедняги Тихальта.
Герсена это застало врасплох.
– Я просто хочу продать ему эту планету за разумную цену, – брякнул он невпопад.
Деттерас скептически усмехнулся.
– На дурака вы не похожи. Извините, если это слово хоть как-то могло вас задеть-Если хотите знать, я не могу позволить себе вероломства, хотя планетка, по правде сказать, меня очень интересует. Ваш человек – Уорвин или Келле.
– Они отрицают это!
– Странно, что же тогда?
– В нынешнем состоянии содержимое монитора бесполезно для меня. Вы можете предоставить мне дешифрирующую перфокарту?
– Боюсь, что об этом не может быть и речи.
– Я так и полагал. Поэтому я должен продать монитор, вернее, его содержимое, кому-то из вас или Университету, Правда, можно еще уничтожить записи!
– Гм… – Деттерас понимающе кивнул. – Тут надо все хорошенько продумать. Если ваши требования не будут чрезвычайно обширными, меня бы заинтересовало… Или, вернее, мы трое сообща могли бы прийти к определенному соглашению с вами. Гм… Разрешите мне переговорить с Келле и Уорвином. И затем, если сможете, приходите сюда завтра ну, скажем, в десять часов. Возможно, у нас будет определенное предложение, которое сможет вас заинтересовать.
Герсен поднялся.
– Очень хорошо. Итак, завтра в десять.
Глава 15
Да, мы реакционная, скрытная, пессимистическая организация. У нас есть агенты где угодно. Нам известны тысячи способов отбить охоту проводить исследования, саботировать эксперименты, искажать результаты. Даже в собственных лабораториях Институции мы действуем осмотрительно и осторожно.
А теперь позвольте мне ответить на некоторые вопросы и отвести обвинения, направленные в наш адрес.
Имеют ли члены Институции богатства, привилегии, власть, независимость от законов? Честность заставляет нас ответить: да! В различной степени, в зависимости от стадии и достижений.
Значит ли это, что Институция является группой родственников, закрытой для других, замкнутой на себе? Отвечаем: никоим образом! Разумеется, мы считаем себя интеллектуальной элитой. А почему бы и нет? Членство открыто для всех, хотя немногие из наших неофитов доходят хотя бы до пятой стадии.
Наша политика? Достаточно проста. Сверхсветовой привод вложил ужасное оружие в руки людей, страдающих манией величия. Имеются также и другие знания, в равной степени доступные; которые могут обеспечить им тираническую власть. И вот поэтому-то мы и контролируем распространение знаний.
