– Наше путешествие становится весьма странным, – заметил Уорвин.
Деттерас нетерпеливо встал.
– Зачем вы притащили сюда этого Даске? Меня удивляет, что вы не убили его.
– Считайте меня брезгливым, если вам так хочется. Деттерас сердито рассмеялся,
– Так что же, двинемся дальше. Нам не терпится завершить эту поездку как можно скорее
Герсен провел на корабль Рампольда и Паллис, затем подогнал платформу под лебедку и поднял ее вместе с Даске в грузовой отсек, где снял с его головы шлем. Даске молча смотрел на него.
– Возможно, дружок, здесь на борту ты узнаешь кое-кого, – сказал Кирт. – Ты понимаешь, что ему не хочется, чтобы его личность стала известна двум его коллегам, поскольку это расстроило бы его планы. Ты поступишь умно, если будешь держать язык за зубами.
Даске промолчал. Герсен принял дополнительные меры предосторожности. Он прикрепил концы длинного толстого троса к противоположным стенам отсека, в середине его сделал петлю, которой он туго обтянул шею Даске, после чего натянул концы троса. Таким образом, Даске мог находиться теперь только в центре отсека, не имея возможности двинуться ни вправо, ни влево. Каждый из закрепленных концов каната находился вне пределов его досягаемости, на расстоянии метров трех от него. Даже если бы ему удалось освободить руки, он все равно не смог бы освободиться. Только после этого Кирт разрезал путы, которыми Даске был связан. Даске тотчас рванулся вперед. Но Герсен увернулся и с размаху ударил его по голове рукояткой энергомета – Даске повис на тросе без сознания.
Герсен снял с него скафандр и обыскал карманы брюк. Потом еще раз проверил надежность крепления троса и вернулся в салон, заперев дверь грузового отсека за собой.
Когда он вошел в каюту, Рампольд уже снял с себя скафандр и тихо сидел, забившись в угол. Деттерас снял скафандр с Паллис Атроуд и помог ей одеть свои запасные вещи. Теперь она сидела у стенки салона и пила кофе. У нее было бледное, осунувшееся лицо и задумчивый взгляд. Келле неодобрительно посмотрел на Герсена.
– Это мисс Атроуд – секретарша нашего факультета. Какое вы имеете к ней отношение?
– Ответ предельно прост, – ответил Герсен. – Я встретил ее во время моего первого посещения университета и пригласил провести со мной вечер. Хильдемар Даске по злому умыслу, то ли просто по злобе оглушил меня и похитил ее. Я все время чувствовал, что моя обязанность – спасти ее; и сейчас я очень счастлив, выполнив это.
Келле слегка улыбнулся.
– Я полагаю, что нам не следует упрекать вас за это.
– Мы теперь, вероятно, сможем направиться к нашей первоначальной цели? – спросил Уорвин.
– Именно это я и намеревался вам предложить.
– Ну что ж, тогда я предлагаю приступить к этому немедленно.
– Да, да, – проворчал Деттерас, – чем быстрее мы разделаемся с этим фантастическим путешествием, тем лучше!
Глава 20
Потухшая звезда и ее милый красный попутчик исчезли из виду. В грузовом отсеке Хильдемар Даске, придя в себя, обрушил поток грязных ругательств на Герсена и с безумной яростью стал испытывать прочность своих оков. Он вырывался и извивался в своем хомуте, пока не сорвал вею кожу с пальцев. Он до тех пор дергал за стальные жилы троса, пока не обломал все ногти. Затем он применил другой метод. Ударяясь телом об пол, раскачиваясь из стороны в сторону, он пытался вырвать трос из скоб, которые его удерживали. Сначала из правой, затем из левой. Единственное, что ему удалось, – это покрыть шею кровоподтеками. Удостоверившись в собственной беспомощности, несмотря на то, что руки и ноги его были свободны, он обмяк и задышал часто и тяжело – в его мозгу сверлило одно: как это Герсену удалось отыскать потухшую звезду? Ни одна живая душа не знала о ее местонахождении, кроме него самого и, конечно, Малагате. Даске старался припомнить все случаи, когда он обманывал или не подчинялся Демону и в недоумении силился понять, какой же из этих случаев привел его к такому финалу.
Герсен все это время сидел на диване в салоне, погруженный в раздумья. Трое работников университета, – один из которых даже не был человеком, – держались вместе подальше от него. Келле учтивый, утонченный, хрупкого телосложения; Уорвин – тоже учтивый, но учтиво-надменный, мрачный; Деттерас – могучий, неугомонный, легко поддающийся переменам настроения. Герсен следил за подозреваемым, исследуя каждый его поступок, слово или жест в поисках подтверждения или какого-нибудь знака, который бы дал ему абсолютную уверенность, столь ему необходимую. Паллис Атроуд сидела неподалеку от него, погруженная в собственные мысли. Бремя от времени ее лицо искажалось, пальцы вонзались в ладони. Глядя на нее, у него не оставалось сомнений в том, что Хильдемара Даске необходимо уничтожить, Робин Рампольд равнодушно перебирал картотеку микрофильмов, потирая свой длинный костлявый подбородок. Он повернулся и взглянул на Герсена по-волчьи, боком пересек салон и вежливо, казалось даже, подобострастно, спросил:
– Он, он еще жив?
– Пока да.
Рампольд остановился в нерешительности, открыл было рот, но снова закрыл его. В конце концов он все же робко спросил:
– Что вы намереваетесь с ним делать?
– Не знаю, – пожал плечами Герсен, – но вообще-то я хочу воспользоваться им.
Рампольд сразу же стал серьезным и тихо, чтобы его не могли подслушать остальные, спросил:
– А почему бы не отдать его мне на попечение? Это облегчило бы вам охрану и уход за ним.
– Нет, – ответил Кирт, – думаю, что нет. Лицо Рампольда еще больше осунулось, тень отчаяния легла на его многочисленные морщины.
– Но ведь я.., должен…
– Что вы должны?
– Вам этого не понять. В течение семнадцати лет… – он не мог подобрать нужных слов и в конце концов пробормотал:
– Он был центром моего существования. Он был как бы моим личным богом. Он давал мне пищу и воду – и мучил меня. Однажды он привез мне котенка, прелестного черного котенка. Он наблюдал, как я его гладил, милостиво улыбаясь. На этот раз я расстроил его планы. Я сразу же убил маленькое создание. Потому что догадался о намерениях своего мучителя. Он хотел выждать, пока я не полюблю животное, а потом он убил бы его – при этом долго мучая, на моих глазах. И это тоже было частью его возмездия. Герсен глубоко вздохнул.
– У него была слишком большая власть над вами. Я могу доверить его вам.
В глазах Рампольда показались слезы. Он бессвязно заговорил:
– Это очень страшно. Своих чувств я не могу выразить словами. Они все больше овладевают мною и становятся все более нежными. Сахар может быть таким сладким, что покажется на вкус горьким, таким кислым, что на вкус покажется соленым… Да уж, я бы позаботился о нем, не щадя сил, я бы посвятил ему всю жизнь. У меня ничего нет, но я отплачу вам сторицей, если вы только…
