Запреты на вторжение в воздушное пространство Маунишленда больше не беспокоили Джерсена. Очевидно, раньше никто не пытался нарушать подобные запреты. Около часу дня Джерсен вывел «Крылатый Призрак» из низких облаков и посадил в лесу возле фермы Хардоахов. Помня о недавней оплошности, он тщательно вооружился, затем вышел и запер люки. Справа раскинулся большой пруд, слева виднелась полоса земли, ранее принадлежавшая Клидхо. Когда Джерсен приблизился к ферме, он увидел, как Ледесмус Хардоах, выйдя из сарая с ведром помоев, выплеснул их в выгребную яму и вернулся обратно.
Джерсен подошел к двери дома Хардоахов и постучал.
Дверь открыла Реба Хардоах, лицо которой ничего не выражало.
Джерсен вежливо поздоровался:
– Сегодня я здесь по делу. Мне нужно получить коекакую информацию. Естественно, я готов заплатить за потраченное вами время.
Реба Хардоах ответила, словно выплевывая слова:
– Мистера Хардоаха сейчас нет. Он ушел в деревню. Ледесмус, выглянувший из сарая, увидел Джерсена, поставил ведро и направился через двор к дому.
– Итак, вы вернулись. Слышали новости о Говарде, а?
– Новости? Какие новости?
Ледесмус захохотал, потом прикрыл рот тыльной стороной ладони:
– Наверное, я не должен смеяться, но этот безумец появился на школьной вечеринке с целой шайкой и заставил всех плясать под свою дудку. Сводил старые счеты. Ай да Говард!
– Ужасно, ужасно, – пробормотала Реба Хардоах. – Он оскорбил Ван Бойерса и избил Блоя Садалфлоуриса, в общем, творил страшные злодейства. Мы осрамлены!
– Теперь, мама, – сказал Ледесмус, – поздно скорбеть. По правде говоря, мне становится смешно, когда я думаю об этом. Кто бы мог подумать, что Говард вернется таким мошенником?
– Это позор! – закричала Реба. – Твой отец сейчас пытается загладить его вину.
– Отец слишком уж честен, – возразил Ледесмус. – Нам-то Говард ничего плохого не сделал.
– Как я пойду в Дом Учения? – продолжала Реба Хардоах. – Я не могу смотреть людям в глаза.
– Смотри на всех сверху вниз, – предложил Ледесмус. – Дай им понять, что, если они не будут хорошо себя вести, ты пожалуешься Говарду. Уж это-то заставит их заткнуться.
– Что за безумная идея! Лучше расскажи джентльмену то, что он хочет узнать. Ведь он готов заплатить за сведения.
– В самом деле? И что же его интересует?
– Ничего особенного. Вы называли имя одного из друзей Говарда – Нимфи Клидхо.
– Действительно. И что же?
– Что случилось с Нимфи? Где он теперь? Ледесмус нахмурился и посмотрел через поле на мрачный домик под парой прямых гипсапов.
– Семья Клидхо всегда была со странностями. Иноземцы! Старый Клидхо, самый странный, был мармелайзером. Я не все хорошо помню. Клидхо неодобрительно отнеслись к драке Говарда и Нимфи и к подозрению Говарда, что их сын украл записную книжку. Миссис Клидхо приходила к отцу жаловаться, тот говорил с Говардом, и брату пришлось смыться с планеты, чтобы делать себе карьеру в космосе и иных мирах… Теперь мы убедились, он преуспевает…
– Ледесмус, не говори так! Его ужасные деяния – позор для всех нас!
Ледесмус только расхохотался:
– Хотел бы я видеть все это. Как подумаю о Страббинсе, сидящем без штанов на куске льда!.. Здорово!
Джерсен спросил:
– А что с Нимфи?
– Клидхо покинули эти места. Их больше никто не видел.
– Куда они поехали?
– Мне они ничего не говорили. – Ледесмус посмотрел на мать. – А тебе?
– Они вернулись туда, откуда прилетели. – Реба Хардоах подняла палец вверх. – На другую планету. Когда старые Клидхо умерли, молодые, родители Нимфи, узнали у своих инопланетных родственников о наследстве и вернулись на родину. А пока они жили тут, мы почти не имели с ними дел, да оно и понятно, если вспомнить, чем занимался глава их семейства.
– Городской мармелайзер, – с отвращением проговорил Ледесмус.
Реба Хардоах пожала тощими плечами, а потом содрогнулась всем телом:
– Мы все отправляемся туда, придерживаемся мы Учения или нет. Но кто станет мармелаизером, кроме человека низшей касты или инопланетянина?
В дом вошел Адриан Хардоах. Увидев Джерсена, он остановился и подозрительно посмотрел на всех собравшихся.
– Что все это значит? Опять что-то с Говардом?
– На сей раз нет, – ответил Джерсен. – Мы обсуждали ваших соседей, Клидхо.
Хардоах закинул шляпу на вешалку:
– Плохая была у них порода. Никогда ничего путного не делали. И уехали только по милости Божьей.
– Меня интересует, куда они уехали?
– Кто знает… Во всяком случае, за пределы планеты.
Реба сказала:
– Разве ты не помнишь? Старый Ото говорил, что они улетают туда, откуда прилетели.
– Верно, что-то в этом роде.
– А где это? – спросил Джерсен.
Хардоах наградил его недружелюбным взглядом.
– Хардоахи всегда были последователями Дидрама Флатера. Я сам инструктор Колледжа, моя мать была виствидершей, отец моей матери – двинтом девятнадцатого поколения. А Ото Клидхо не обращал своих ушей к Учению. Могу ли я после всего этого быть его закадычным другом?
– Скорее всего, нет.
Адриан Хардоах глубокомысленно кивнул:
– Посмотрите мармелы. Мармел старого Клидхо стоит у нас на кладбище. Там есть табличка с годом и местом рождения.
– Правильно! – закричал Ледесмус. – Совершенно точно! Отец мудр и никогда не ошибается.
* * *
Ледесмус и Кирт Джерсен отправились в город на примитивной машине Хардоахов. По пути Ледесмус говорил о поведении Говарда на школьной вечеринке. Его настроение ясно показывало, что он нисколько не осуждает брата.
Ледесмус остановил машину около церкви и пошел на кладбище, пробираясь по нему с ловкостью, показывающей долгую тренировку.
– Вот тут Хардоахи и наши другие почетные жители. А вон там всякий сброд – чужеземцы и люди низшего сословия.
Вечерело. Вдвоем они шли мимо фигур, отбрасывающих резкие тени. Надписи сообщали их имена тем, кто по прошествии лет мог забыть их: Кассидех… Хорнблат… Дадендорф… Луп… Клидхо…
Джерсен указал пальцем:
– Это кто-то из них.
– Это кто-то из старых дам… А-а, да это Люк Клидхо. Действительно, первый из них, появившийся в наших местах. А вот и ответ на ваш вопрос… «Родился на Заповедной Бетюн, Кроу, в далеком мире, лишенном благословенного Учения. В молодости известный наездник, водил дилижансы и развозил почту. Потом стал первым учеником таксидермиста. Прибыв в Гледбитук, старательно работал на ферме и имел семью в несколько душ, к сожалению, глухих к Истине Учения. Да прибудет Учение с вами!» – прочитал Ледесмус.
