Она инстинктивно посмотрела на ворота монастыря. «С ней?»
«Не забывай, она собиралась подняться туда после службы. Если она обнаружит, что они исчезли, то может пойти за ним. Скорее всего, путь она знает. И не уверен, что мне нравится идея ее прогулок поблизости от Джиллиан».
«Нужно ее остановить. Обязательно. Полиция нам поверит?»
Он сказал угрюмо: «Это я обеспечу. Слушай. — Он взял Дженнифер за руки и крепко сжал. — Есть вероятность, что Буссак не сможет уйти так быстро, как мы думаем. Это длинное путешествие и, наверное, тяжелое, л к нему надо готовиться. Еще, помнишь, Джиллиан упала в обморок… Это запросто могло их затормозить на час или два».
«Думаешь, есть шанс?»
«Шанс всегда есть. Даже если полиция не успеет остановить Буссака, они смогут пойти за ним и остановить в пути, если только заставить их двигаться сразу. Теперь подумай, ты можешь войти туда и незаметно пробраться к телефону?»
«Там нет телефона».
«Что? О Господи, надо полагать. — Голос неожиданно стал усталым, почти измученным. — Я должен был об этом подумать. Столько говорил о горах, которые собираюсь сдвинуть… Нам нужно было чудо, а таковых больше не происходит. Что же, придется самим ловить волчицу. По крайней мере, есть масса времени, чтобы спуститься в Гаварни и притащить к ферме полицию до окончания службы. — Он отпустил руки Дженнифер и прикоснулся к ее лицу. Сказал очень нежно: — Не беспокойся, дорогая. Готов клясться чем хочешь, что Буссак ее не обидит. — Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, но вдруг напрягся и резко обернулся, будто прислушиваясь. Потом он опустил руки и выпрямился, заговорил спокойно, но глаза засияли. — Вот и мое чудо. Кто сказал, что они больше не происходят?»
Тут она тоже услышала мягкий топот копыт вниз по горе с северо-востока. «Луи? Это разве чудо?»
«Транспорт». Стефен рассмеялся.
Показались все три коня — большой скакун впереди, гривы развеваются, коричневые шкуры сияют. Луи повернул бледное лицо к монастырю. Стефен поднял руку, помахал и побежал, хромая, ему навстречу. Луи поднял руку в ответ и развернул коня. Стефен остановился. «Забавный дьяволенок, да?»
«Стефен, — Дженнифер, задыхаясь, подбежала к нему, — что ты собираешься делать?»
«Одолжить коня, дорогая».
«Но Луи пытался нас убить!»
«Что? А, это. Нет, Дженни, это Буссак. Видела его мула? Он был весь потный, только что вошел. Должно быть, он видел, как ты побежала из монастыря на встречу со мной и импульсивно решил тебя остановить или спугнуть. Ему чуть плохо не стало, когда мы появились у его коттеджа через час… Не волнуйся насчет Луи, он мой друг».
«Но не мой. Он был очень груб и смотрел, будто ненавидит».
«Должно быть ты попала ему в больное место. Задавала вопросы про монастырь?»
«Наверное. А какое он имеет отношение к Луи?»
«В нем для него весь мир. Челеста». Прежде чем она успела обдумать это заявление, прискакали кони.
Скакун не успел остановиться, как Стефен оказался около него. «Луи, mon ami…»
«Мсье?»
«Послушай, Луи, не могу объяснить, нет времени. Но мне нужно быстро попасть в Гаварни. Дашь коня? — Юноша сидел, как скала, смотрел вниз, темные глаза
застыли под длинными ресницами. Конь дергал головой, но Стефен успокоил его рукой. — Eh bien, Луи?»
«Это никак не связано со мной или моей?..»
«Никак».
Луи кивнул. «Тогда одолжу с удовольствием. — Зубы сверкнули в улыбке. — Если справитесь с ним, мсье. В лучшем случае, он — дьявол, а когда гроза — сам Вельзевул… Но спешить умеет. — Он соскочил с седла на землю. — Вы, конечно, понимаете, о чем говорите? Он, возможно, попытается вас убить».
«Рискну».
Дженнифер закричала: «Нет, Стефен! Он серьезно, он не шутит!»
«Знаю. — Луи держал трех своих коней, Стефен быстро подошел к Дженнифер и притянул ее к себе. — Но это как раз дело, которое я умею делать. Эту битву я сегодня выиграю… Отправляюсь, счастье мое. Иди прямо в монастырь и оставайся там до моего появления. Все оставшееся — для меня и полиции, а ты лучше постой в стороне. Если я смогу привести помощь вовремя, тем лучше, если нет — мы успеем появиться на ферме, чтоб организовать комитет для встречи, ты знаешь, кого после службы. До тех пор… Не вставай на ее пути, дорогая».
«Не буду».
«И что бы ни случилось, ты не устраивала трагедии ради ерунды, Дженни… Разве ты не видела, как для нас в лесу открылись золотые ворота? И не слышала трубы?»
«Оркестр».
Он поцеловал ее и быстро отвернулся. Секунда, и он на коне. Большой скакун с белыми глазами отбросил голову назад, прижал уши и заходил ходуном, шевеля хвостом. Луи еще не отпустил уздечку, сказал ему что-то, потом нервно взглянул на Стефена. «Уверены, мсье? Он не любит незнакомых и всегда чудит во время грозы, даже со мной».
«Справлюсь. Когда доберусь до Гаварни, он будет достаточно тихий, будет гром или нет. Отпускай его, Луи, и спасибо!»
Луи сделал шаг назад. Огромный конь с прижатыми ушами раздул ноздри, шагнул назад и вбок и наклонил голову, пытаясь сбросить всадника. Но его держали крепко, легкое движение Стефена заставило Луи удовлетворенно вскрикнуть.
Теперь Стефен пытался заставить кружащегося коня вернуться на дорогу. Он тянул его зловредную голову вбок, шевелил левой ногой, но конь упрямо пытался сбросить его через плечо. «Вот черт», — сказал Стефен жизнерадостно, и они еще раз развернулись.
На этот раз конь развернулся правильно, но неожиданно замер, подняв облако пыли. Стефен опять засмеялся, что-то сделал вожжами и ногами; злобно стуча копытами, жеребец галопом понесся вниз по долине.
Луи непроницаемо взглянул на Дженнифер, вскочил на одну из лошадей, пробормотал ей какое-то слово, и они поскакали к реке. Топот копыт быстро затих. Долина показалась неожиданно очень пустой, одинокой… Дженнифер повернулась и толкнула ворота монастыря.
18. Терпение: подчеркнуто ритмично
Снова пошел дождь. Большие капли одиноко стучали в окно, задавали мягкий, неровный ритм. За стеклом долина плавала в жидком зеленом свете, сверхъестественная под серо-голубым небом, перечеркнутым бледными диагоналями воды.
Монастырь казался покинутым. Монахини или учили приютских сирот с противоположной стороны здания, или занимались каким-то своим другим нешумным делом. Дженнифер никого не встретила по пути вверх в коридор над трапезной. Она помылась, поменяла мятое и грязное платье и теперь сидела на подоконнике в конце коридора, завернувшись в пальто, как замерзший призрак, и напрягала глаза, чтобы разглядеть, что делается в долине. Там ничего не было, кроме серебряных стрел дождя.
Она сидела тихо, сложив руки на коленях, сдерживала бег мыслей, заставляла себя ждать, ждать…
