«Пьер… Что это, Пьер? В чем тут дело? Она сказала, что знает меня. Что я ее кузина… — Она смотрела на него растеряно, при любых обстоятельствах ее вид пробуждал бы жалость, а сейчас Дженнифер хотелось завизжать. — Что все это значит?»
Он положил ладонь на ее руку. Жест защиты, даже нежности, и заговорил он мягко. Дженнифер, хотя и готовая к чему-то в этом роде, была поражена неожиданностью и полнотою происшедшего превращения. Он явно любил ее. Вот почему он не слушал предложений Стефена, не хотел отпустить ее от себя… «Господи, о Господи, только этого мне и не хватало, — подумала Дженнифер. — И что же теперь делать?»
Буссак сказал ласково: «Это ничего не значит, ma mie. Она все перепутала. Приняла тебя за кого-то еще. Я сказал тебе, кто ты. Ты — моя».
«Но эта кузина…»
«Умерла. Умерла, ты слышишь меня. — Он не отпустил ее руку, но обращался уже к Дженнифер: — Она была женщиной, которая умерла в монастыре, я рассказывал о ней, помнишь?»
Дженнифер больше не могла этого вынести. «Мария! Послушай!»
«Заткнись, ты!» Из джентльмена он превратился в такую фурию, что она съежилась и подчинилась.
Он нежно поднял руку Джиллиан со своего рукава и, держа ее, говорил необыкновенно убедительно: «Ma chere, ты слышала, что я говорил о полиции. Это правда. Помнишь, что я говорил тебе раньше? Что полиция ищет нас из-за того, что случилось в Бордо? — Она кивнула. — Вот они нас и нашли. Эта девушка и англичанин навели на нас полицаев. Вот почему мы уходим. Я не говорил тебе раньше, потому что не хотел пугать. Но именно поэтому мы уходим, и быстро.» — Он погладил ее руку, улыбнулся. — Нам пора. Думаю, есть еще какое-то время, но чем скорее мы выйдем, тем лучше».
«А она?..»
Он опять смотрел на Дженнифер, при свете лампы выглядел огромным, уверенным в себе, красивым животным, так что комната казалась совсем крошечной. Сказал тихо: «Она сама захотела вмешаться в мои дела. Для нее может оказаться не так-то просто выпутаться из них опять…»
Джиллиан резко шевельнулась. «Не обижай ее, Пьер!»
Он сказал, не отводя взгляда от Дженнифер: «Нет, что ты, я не буду ее обижать…» Но опасные у него были глаза.
Дженнифер сказала отчаянно: «Мы сказали вам, что забудем о ваших делах. Мы не хотим в них вмешиваться. Все что мы хотим, это чтобы моя кузина была в безопасности…»
«Твоя кузина умерла, ты, маленькая дура, и чем скорее ты это поймешь, тем лучше будет для тебя. А что касается моей жены, то она со мной в совершеннейшей безопасности».
«Куда вы уводите ее?»
«Это мое дело. — Он повернулся к другой девушке. — Хватит этой бредятины, пора двигаться. Готова, Мари? — Она кивнула. — Я взял мула у Корентина, он под навесом. Сумеешь его оседлать? Хорошо. Поспеши, если можешь. Там есть фонарь».
Она подчинилась ему, озабочено оглянувшись на бледную Дженнифер, стоящую у огня. «Ты скоро придешь?»
«Да, да. А теперь иди, быстро».
Дверь захлопнулась. Пламя лампы дернулось и успокоилось опять. Дженнифер сказала дрожащим голосом: «Мсье Буссак, пожалуйста, послушайте меня, пожалуйста, ну только секундочку…»
«Eh bien?» Он снял пальто с крючка в углу, быстро засовывал пакеты с едой в карманы, все время оставаясь между Дженнифер и дверью.
Она заставила себя говорить спокойно: «Давайте будем честными друг с другом теперь, когда никто не услышит. Вы ждали Лалли Дюпре в ту ночь. Вы знали, как она выглядит?»
«Нет».
«Тогда вы и донья Франциска подумали, что эта девушка, которую вы зовете Марией, — Лалли Дюпре. Но когда я начала задавать вопросы, испанка быстро поняла, кого вы здесь держите. Когда я попросила ее описать покойную женщину, она описала Джиллиан — Марию. Угадала. И пошла прошлой ночью прямо сюда сказать, что если раньше это было ошибкой — не отправлять вашу гостью прямо сразу… в Испанию, то теперь, когда Мария оказалась мадам Ламартин, держать ее здесь — самоубийство. Я следила за ней, вы —это знаете. Я все слышала. К тому времени вы должны уже были понять, что случилось в ночь урагана».
«Ну, если и так, то что?»
«Ничего кроме того, что мы оба знаем: я говорю правду».
«Да, — сказал Буссак безразлично. — Ты говоришь правду».
«Тогда, ради Бога, поверьте, что от меня вам не будет никаких неприятностей! Вы знаете, что она не справится с путешествием, куда бы оно ни было. Соврите ей что-нибудь, вы можете это сделать, и отправьте ее со мной!»
Голос его был грубым. «Да черт возьми, до тебя что ли никак не дойдет? Я хочу, чтобы она была со мной!»
«Вы не имеете права!»
«Она моя жена».
«Разве?»
Он взглянул на нее исподлобья. «Что ты имеешь в виду?»
«Она появилась тут только три недели назад. Полагаю, она болела после автомобильной катастрофы и в результате потеряла память. Она сказала мне, что замужем за вами уже год. Зачем вы ей солгали, мсье Буссак?»
Пауза, потом он ответил тихо: «Хорошо. Ты этого хотела, тогда слушай. Ты угадала остальное достаточно точно. Марсель Дюпре много мне заплатил, чтобы я переправил Лалли в Испанию. Она должна была встретиться со мной в ущелье ниже Гаварни. Мне сказали, что ее подвезет женщина по фамилии Ламартин. Я поехал на муле, в условленном месте ее не нашел, тогда стал искать вдоль реки и наткнулся на машину. Там была она, Мари. Должно быть, я не заметил настоящую Лалли Дюпре в темноте. Мари лежала на земле. Я сначала подумал, что она мертвая, потом обнаружил, что она просто потеряла сознание. Стал искать бумаги, сумку, любые документы, но ничего не нашел и решил, что это Лалли, а мадам Ламартин взяла свои вещи и отправилась за помощью. Описание, которое мне дали, вполне подходило. Я знал, что Лалли нужно быстро унести, пока никто не пришел, а кроме того…»
Рассказывая, он надел пальто. В нем он выглядел еще больше. Шагнул и оперся кулаками на стол, наклонился вперед. Глаза сверкали.
«Она лежала на траве, волосы раскинулись вокруг головы, одежда почти сорвалась с нее. Она была красивая, и я хотел ее. — Он улыбнулся, но получилось, будто оскалился, показал зубы. — Всего-то нанес то. Понимаешь это, бледная маленькая английская мисс? Я хотел ее. Поэтому поднял и принес сюда. А утром узнал о другой женщине в монастыре. Забеспокоился, потому что в обычном порядке переправил бы пассажирку вдаль за горы до наступления утра. Ничто бы не доказывало, что она вообще ко мне приближалась, а здесь я оказался связанным с девушкой, которая не могла путешествовать. Но мне продолжало везти, — он коротко улыбнулся. — Это как всегда. Женщина в монастыре держала язык за зубами. Лалли, должно быть, удивлялась, почему полиция не спрашивает про «пассажирку», которую она посчитала мертвой, но слишком этому радовалась, чтобы рисковать, задавая вопросы. Если бы она знала, что сеньора со мной… Но, конечно, этого никто не знал. В любом случае, она дорожила своей безопасностью и держалась тихо. А я просто решил, что она слишком больна, чтобы вспоминать о пассажирке. А потом она умерла. Еще больше удачи».
