— Да его ничего не интересует, кроме его науки! Он и вас превратит в материал для опытов, если представится подходящая возможность!
— Молодые люди! — вмешался граф. — Вам не кажется, что наши враги — там (он указал в сторону пирамиды), а вовсе не здесь?
В этот момент дверь отворилась, и на пороге показался тот, кто послужил причиной закипавшей ссоры. Выражение лица его было не сказать чтоб убитым, но и не сияющим. В руке он держал клочок пергамента.
— У вас тут философский диспут? — осведомился он.
Все лица тут же обратились к нему.
— Ну? — требовательно воскликнула Элина.
— Метод сработал, — поведал принц. — Я знаю, какие штырьки входят в код. Но этого недостаточно.
— Вы нашли записи хозяина дома? — граф кивнул на пергамент.
— Нет, это моя собственная зарисовка результата опыта. Вот, смотрите,
— он кинул листок на середину стола, и четверо, склонившись над ним, едва не стукнулись головами. Рисунок изображал все те же кружочки пронумерованных штырьков, но на сей раз некоторые из них были закрашены:
o o o o o * o o 0 7 6 5 4 3 2 1 0 o o o o o o o * 1 7 6 5 4 3 2 1 0 o o o o * o o o 2 7 6 5 4 3 2 1 0 o o o o o o * o 3 7 6 5 4 3 2 1 0 o o o * o o o o 4 7 6 5 4 3 2 1 0 * o o o o o o o 5 7 6 5 4 3 2 1 0 o o * o o o o o 6 7 6 5 4 3 2 1 0 o * o o o o o o 7 7 6 5 4 3 2 1 0
— Как известно, кожа человека выделяет определенные вещества, — пояснял принц, усаживаясь во главе стола. — И следы этих веществ должны были остаться на торцах штырьков, на которые часто нажимали. Конечно, с тех пор прошло уже очень много времени, но мы ведь помним, что время в Зурбестане текло не так, как во внешнем мире. Я исходил из того, что кодовым устройством, находящимся в скрытом от посторонних подземелье, пользовался только сам хозяин — то есть он нажимал только на правильные штырьки и, кроме того, ему не нужно было часто менять код. Похоже, оба предположения подтвердились — в итоге у меня получилось по штырьку в каждом ряду, что представляется вполне правдоподобным. Чтобы обнаружить примеси на поверхности металла, я сначала обработал торцы штырьков слабой струей пара
— к счастью, они совершенно гладкие, и все это время были защищены кожухом от всякого воздействия извне. Некоторые из них потускнели чуть больше, чем остальные; я отметил их на рисунке. Выждав некоторое время, я использовал другой метод — нагревание пламенем спиртовой горелки через тонкую металлическую пластину, которую нашел тут же, в лаборатории, и, разумеется, предварительно тщательно очистил от возможных примесей. Как вы знаете, под действием высоких температур многие вещества животно-растительного происхождения обугливаются; примерно то же самое, хоть и в гораздо меньших масштабах, произошло и здесь — некоторые из торцов слегка потемнели. Как вы уже догадываетесь, это были те же самые. Но… когда я их нажал, ничего не произошло.
— Вам не следовало нажимать их без нас, — укорил его Айзендорг.
— Неизвестно, что произойдет, когда этот загадочный механизм сработает. Это может оказаться опасным.
— Я не мог устоять перед искушением, — признался Артен. — Но все равно ничего не вышло. Прошла где-то минута, после чего утопленные штырьки выщелкнулись обратно. Насколько я могу судить, ни в подземелье, ни наверху ничего не изменилось. По всей видимости, важно не только нажать правильные штырьки, но и сделать это в правильном порядке…
— Почему бы просто не подобрать его? — спросила Элина. — Штырьков всего восемь, вроде не так уж и много вариантов…
— Число вариантов, кузина, равно произведению всех целых от единицы до восьми, — назидательно изрек принц. — Я уже посчитал — это 40320. Если на установку каждой комбинации тратить минуту — а быстрее не получится, надо ведь дожидаться возвращения в исходное состояние при ошибке — то, даже занимаясь этим круглосуточно, мы потеряем четыре недели.
— Это лишь в худшем случае, — попыталась сохранить лицо графиня.
— В среднем — две. Напоминаю, при круглосуточной работе. И еще неизвестно, не блокируется ли система намертво после некоторого количества неверных кодов.
— Если бы я делал подобный механизм, то предусмотрел бы такую возможность, — кивнул граф.
— Так что же, у вас в запасе есть еще какой-нибудь опыт для определения еще и порядка? — Редрих попытался убрать из голоса всю язвительность, но ему это не удалось.
— У меня в запасе есть логика, — невозмутимо ответил Артен. — В принципе, код может быть любым. Но предположим, граф прав, и код нигде не записан в явном виде. Тогда естественно предположить, что хозяин дома, для легкости запоминания, выбрал код, в котором и расположение, и порядок подчинены неким правилам. И в расположении определенная логика просматривается: как видите, в каждом ряду — один и только один штырь, и та же ситуация — в вертикальных колонках. Однако таких комбинаций множество. Если мы поймем, чем замечательна именно эта, то, возможно, поймем и порядок ее ввода. Естественно, я уже попробовал тривиальные варианты — последовательно нажимать штыри слева направо, сверху вниз, справа налево и снизу вверх. Естественно, безрезультатно. Больше вслепую экспериментировать не будем. Будем думать.
За исключением Артена, Элина была единственной в компании, кто получил хорошее, по меркам своей эпохи, общее образование. У графа в юные годы были учителя, однако военное дело уже тогда интересовало Эльберта больше, чем книжная премудрость, и если он и зазубрил в те годы несколько математических теорем, то давно успел их позабыть за ненадобностью; впрочем, он все равно выгодно выделялся на фоне многих аристократов, в том числе и не худшей знатности, умевших в лучшем случая накарябать свое имя. Редрих слишком рано лишился придворных педагогов, и дальнейшее его образование тоже пошло по сугубо практической стезе. Йолленгел был и вовсе неграмотен; но лишь он один остался в стороне от попыток разгадать тайну кода. Остальные, перерисовав кружочки каждый на свой клочок пергамента, рьяно взялись за дело. Не составил исключения и Редрих, думавший, впрочем, не столько о кодовом устройстве, сколько о возможности утереть нос Артену как раз в той области, которая была для того предметом гордости и превосходства.
— А вы, Йолленгел, чем скучать без дела, прогулялись бы в город, — заметил граф. Эльф поначалу отнекивался, но Элина убедила его, что мощные стены дома столь же прозрачны для магии, как и воздух улицы, и, таким образом, здесь он подвергается не меньшей опасности обнаружения; Йолленгел тяжело вздохнул и вновь отправился на разведку.
Как это нередко бывает, энтузиазм первого часа мозгового штурма начал сменяться разочарованием. В картинке явно проглядывала некая симметрия, хотя и искаженная; казалось, что еще чуть-чуть — и удастся понять общий принцип, после чего искажения окажутся иллюзией, и станет очевидно, что последовательность штырьков строится так и только так. Однако время шло, а разгадка была все так же далека.
Наконец Артен заявил, что, весьма возможно, код строится на основе неких неизвестных им математических правил — в конце концов, не зря же рядом со штырьками стоят цифры — и он вновь отправляется в библиотеку искать что-нибудь о числовых теориях. Энтузиазма остальным это не прибавило, разве что Редрих плотнее обхватил руками голову, словно надеясь выдавить из нее решение.
