Метель настигла меня милях в трех за деревенькой. Только что лишь отдельные снежинки кружились в воздухе, и вдруг на нас с Йарре обрушился настоящий снежный шквал. Я пригнулась к седлу, прикрывая рукавицей левую щеку от жестокого ветра, но это помогало мало.
Снег сек лицо, набивался за шиворот; на глазах у меня выступили слезы. Однако, даже проморгавшись, я не стала видеть лучше — все вокруг заволокло сплошное белое марево, сквозь эту кашу нельзя было ничего разглядеть уже в десятке локтей. Йарре повернул голову вправо, отворачиваясь от ветра; казалось, он предлагал вернуться в деревню. Но мы отъехали уже слишком далеко, да и вообще я не хотела сдаваться, а потому лишь упрямо стиснула коленями его бока, погоняя тйорла вперед.
Мне оставалось полагаться лишь на его чутье. Йарре, как и я, никогда не бывал в этих местах, но, в конце концов, если верить карте, дорога шла практически прямо. Новый порыв ветра швырнул мне в лицо ледяную крупу, я зажмурилась и попыталась еще ниже натянуть шапку.
Йарре шагал все медленней. Ветер, дувший прежде в левый бок, теперь изменил направление и задувал спереди. Я потерла рукавицей немеющее лицо, затем, чувствуя, что это не помогает, расстегнула верхний крючок накидки — холод сразу ворвался за пазуху, — стащила с шеи шарф и обмотала им голову по самые глаза. Кожу лица начали покалывать иголки возвращающейся чувствительности, зато за шиворот снег полез еще охотнее, как я ни куталась.
Слева из снежной круговерти вынырнул какой-то куст. Ветер со свистом трепал его голые прутья… Откуда посреди дороги куст?!
Я в испуге оглянулась и только тут заметила, что Йарре ступает уже по колено в снегу. Сбились! Я была готова высказать тйорлу все, что думаю о его способности, твурки его задери, идти по прямой дороге, но когда ваш рот замотан шарфом, ругаться не очень удобно. Так что мои мысли приняли более конструктивное направление. Ветер слева — значит, Йарре, отворачиваясь от него, невольно забрал вправо. Нужно взять круче против ветра, и тогда мы снова выедем на дорогу.
Я почти легла на спину тйорлу, прячась за его рогатой головой от яростной вьюги. Внезапно мне стало стыдно за вспышку злости на Йарре. Ведь у него нет даже рук, чтобы прикрыть морду от ветра и снега, и его короткая шерсть не такая теплая, как мой меховой плащ… Я погладила его по холке, прося прощения, но он, наверное, даже не почувствовал, поглощенный борьбой с беснующейся стихией.
А меж тем холод начинал пронимать меня и сквозь плащ.
Йарре шел вперед против ветра, упрямо опустив голову, так что я едва могла дотянуться до его рогов и в конце концов просто обхватила его за шею. Он прошел еще немного и остановился. Неужели выбился из сил? Нет, просто впереди лежали непроходимые сугробы, которые были тйорлу по грудь… То ли мы, не заметив, вновь миновали уже занесенную дорогу, то ли ветер дурачил нас, меняя направление.
Я приподнялась на стременах, тщетно пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь метель. Увы, все мои книжные познания были совершенно бесполезны в этой ситуации.
— Йарре! — крикнула я, едва слыша собственный голос за воем и свистом бури. — Ищи дорогу!
Тйорл развернулся правым боком к ветру и двинулся в новом направлении.
Через некоторое время путь нам преградил какой-то овраг; у меня мелькнула мысль, что в ложбине мы сумеем укрыться от вьюги, но склоны были слишком круты, и от этой идеи пришлось отказаться. Я вновь предоставила Йарре возможность самому выбирать дальнейший путь. Сначала тйорл шагал вдоль оврага, потом тот остался в стороне. Снова вокруг не было ничего, кроме бушующей бури. Йарре брел вперед, с каждым шагом глубоко проваливаясь в снег, но теперь, по крайней мере, ветер дул нам практически в спину. Впрочем, у меня все равно не попадал зуб на зуб.
Внезапно мне показалось, что в стороне от нашего пути я различила сквозь пелену метели смутные очертания домов. Неужели мы все-таки выехали к селу? Или это покинутая нами деревенька?
Теперь я была бы счастлива попасть в нее. Видение длилось одно мгновение, потом его скрыли новые снежные волны, но я была уверена, что мне не померещилось.
Я решительно потянула тйорла за рог, вновь разворачивая круто к ветру. «Вперед, Йарре! Жилье близко!»
Он, похоже, не разделял моего оптимизма, однако повиновался и покорно двинулся сквозь сугробы. Велико было искушение поискать дорогу, которая должна быть где-то рядом; хотя она и заметена снегом, но все же не очень глубоко. Вспомнив, чем кончились предыдущие поиски, я решила не рисковать. Собственно, у меня не было уверенности, что мы и теперь движемся правильно, но темные силуэты вновь мелькнули в разрывах снежного марева.
Не знаю, какое расстояние мы одолели так против ветра — может быть, милю, может, две-три сотни локтей. Однако, когда Йарре, уже почти выбившись из сил, добрался до того, что я считала селением, выяснилось, что никаких домов там нет в помине. Это была маленькая редкая рощица посреди голой равнины, продуваемая всеми ветрами и потому непригодная в качестве убежища.
Тут мне пришла в голову мысль, до которой мне следовало бы додуматься уже на краю оврага. Пусть рощица не могла нас укрыть, но она была ориентиром! И если она обозначена на карте (в чем, впрочем, у меня были большие сомнения), это позволит хотя бы определить наше местоположение. Как знать, может быть, жилье и вправду где-то рядом.
Окоченевшими даже в рукавицах руками я принялась распутывать узел своей дорожной сумки. Сделать это мне никак не удавалось, так что в конце концов я сняла рукавицы и засунула их за пояс. Теперь котомку удалось развязать, но руки закоченели окончательно. Едва я вытащила и развернула карту, как очередной порыв ветра вырвал ее из негнущихся пальцев и унес прочь, в снежную мглу.
Я послала Йарре в погоню, но, разумеется, безуспешно. Отчаянный рывок через сугробы привел лишь к тому, что мы вновь затерялись в буре и не могли даже вернуться к рощице, а тйорл без толку растратил силы. И снегу вокруг намело уже столько, что, куда бы мы ни ехали, вряд ли нам удалось бы продвинуться далеко.
Если прежде моими чувствами были в основном злость и досада, то теперь меня охватил настоящий ужас. Холод сковал все тело; я почти уже не чувствовала пальцев ног, да и кожа между шапкой и шарфом полностью онемела. До меня наконец дошло, что я не просто сбилась с дороги, а что я могу погибнуть, умереть в буквальном смысле этого слова прямо здесь, на крохотном по географическим меркам пятачке между несколькими населенными пунктами, может быть, в какой-нибудь полумиле от жилья! И мой заледенелый труп так и пролежит под снегом до весны…
Я вспомнила жуткую историю из жизни Йорпа Тнааксена, знаменитого путешественника и исследователя южных земель. Однажды на пути к лагерю его настиг страшный буран, его тйорл выбился из сил, и самому Тнааксену грозила верная гибель. Тогда он взрезал тйорлу живот и забрался внутрь. Тепло внутренностей помогло ему пережить буран и дождаться товарищей, которые отправились его искать, когда непогода стихла. Впервые я прочла эту историю в детстве, когда у меня еще не было Йарре, но и тогда она произвела на меня очень тяжелое впечатление. Тнааксен даже не мог избавить несчастное животное от страданий — он был заинтересован, чтобы тйорл прожил как можно дольше, и тот действительно умер не сразу. Я не осуждала путешественника, понимая, что у него не было другого выхода, но… Я потом несколько дней не могла есть мясо — при взгляде на самые аппетитные куски мне мерещились окровавленные, но все еще живые, пульсирующие внутренности.
