Наконец речь Эйдена подошла к концу.
— Итак, вот перед вами история вернорожденного воина Клана Кречета — история, рассказанная прямо, откровенно и правдиво. Мое требование справедливо. Я хочу оставить свою службу, чтобы участвовать в состязании на право обладания Родовым Именем Эннеаса Прайда.
Эйден обвел собравшихся взглядом, как будто ожидая, что они вдруг подтвердят справедливость его требования, важно произнеся ритуальное слово — «Сайла». Но все молчали.
— Каково будет ваше суждение, полковник Каэль Першоу? — спросил капитан Шан Зэке — Хранитель Закона. Он выглядел не менее изумленным, чем все, собравшиеся здесь.
Каэль Першоу испытующе посмотрел вокруг, затем громко сказал:
— Я не могу вынести никакого суждения до тех пор, пока кто-нибудь не выйдет и не подтвердит слова этого... воина.
Немедленно вперед шагнул Жеребец. Он выглядел настоящим вольнорожденным, и собравшиеся воины подумали, что здесь, по крайней мере, не может быть сомнения в способе рождения.
— Я могу подтвердить его слова, полковник, — сказал Жеребец. — Командира звена Эйдена перевели в мое подразделение, и мы учились вместе. Я узнал, что он вернорожденный, потому что видел его еще на первом этапе обучения.
Затем Жеребец рассказал все подробно и в деталях. Несколько воинов даже вздрогнули, когда Жеребец упомянул, как он, простой вольнорожденный, чуть не победил кадета Эйдена, установив ранцевую бомбу на «корпусе» боевого робота, который Эйден вел на учениях.
— Воин Жеребец, вы действительно обладаете такой хорошей памятью или вам только кажется, что Хорхе — тот самый кадет, с которым вы дрались во время тренировочного боя?
— Нет, я уверен в этом. И когда я спросил его прямо, он признал свое происхождение.
Каэль Першоу медленно покачал головой.
— Нет, воин, этого недостаточно. Из этого можно заключить только то, что после несчастного случая вольнорожденный по имени Хорхе был переведен в ваше подразделение. То, что он и вернорожденный, с которым вы когда-то сражались, — одно и то же лицо, вовсе не доказано. Кроме того, ваше свидетельство никак не подтверждает многое другое из рассказа Хорхе. Можете вернуться на свое место.
Жеребец заколебался, как будто хотел сказать что-то еще, но затем пожал плечами, отдал Каэлю Першоу честь и отошел в сторону. Некоторые воины ворчали или насмешливо улыбались, когда он проходил мимо них, открыто выражая неодобрение тому, что он вообще вышел. В ответ Жеребец лишь скривил рот в пренебрежительной ухмылке.
— Может ли кто-нибудь еще из собравшихся здесь подтвердить истинность истории, рассказанной Хорхе? — спросил Каэль Першоу.
Установилась мертвая тишина; казалось, воины даже перестали дышать. Каэль Першоу медленно обводил собравшихся взглядом, и слышался только шелест его плаща да позвякивание регалий.
Эйден повернулся лицом к воинам станции «Непобедимая».
— Да, — раздался наконец голос, — я могу подтвердить истинное происхождение этого воина.
Грубо растолкав подчиненных ей воинов, вперед с неохотой вышла Джоанна.
22
Некоторое время в душе Джоанны стремление скрыть тайну боролось с ответственностью, и ответственность победила. Может быть, она просто плохо сознавала, что делает. У нее не было никакого желания подтверждать слова Эйдена. Однако, к сожалению, они были правдивы. Хуже того, Джоанна относится к числу тех немногих людей, которые знают об этом. Какая дикая и нелепая случайность: оказаться на станции в столь неподходящий момент, когда надо раскрыть тайну! Будь ее воля, она спокойно и с радостью промолчала бы и с удовольствием наблюдала, как этому презренному псевдовольнорожденному затыкают рот. Конечно, впоследствии он доказал бы свое происхождение при помощи генетических тестов, но на это нужно очень много времени, и к моменту его торжества сражения за Родовое Имя Эннеаса Прайда давно бы закончились. И затем для Эйдена настали бы черные дни позора. Тогда бы уже не имело значения его происхождение. Годы, проведенные им в качестве вольнорожденного, оставили бы на нем несмываемое пятно позора. Как бы Джоанна тогда всем этим наслаждалась! Но сейчас, когда он обо всем рассказал, сохранять молчание, игнорируя его заявление и судьбу, приведшую ее сюда, было бы несправедливо. Поэтому Джоанна и заставила себя подойти к возвышению, на котором стоял, ожидая, Каэль Першоу.
— Вы можете подтвердить это, капитан Джоанна?
— Да. Я была его офицером-инструктором на Железной Твердыне.
По толпе собравшихся опять прошел ропот. Эйден опустил в своем рассказе все имена, скрывая участие Джоанны в этом деле.
— Значит, он говорит правду, воут?
— Ут.
— И вы знали об обмане, который был учинен с целью дать ему возможность участвовать в Аттестации еще раз? О том, что он скрывался под именем вольнорожденного?
Этого вопроса Джоанна опасалась больше всего с момента, когда Эйден начал свою исповедь.
— Я не только знала об обмане, полковник Каэль Першоу, — сказала Джоанна. — Я участвовала в нем.
Ее признание вызвало не меньший шок, чем рассказ Эйдена. Джоанна прибыла на Глорию уже во время битвы, и очень немногие присутствовавшие здесь воины знали ее. Но она уже заслужила уважение тем, что уничтожила вражескую машину, чуть не подбившую Эйдена. Вез Эйдена же Кречеты не смогли бы реализовать до конца свой план, и тогда схватка за генетическое наследие Першоу закончилась бы не в их пользу.
Повинуясь приказу Першоу, Джоанна сжато и с некоторой горечью рассказала, как ее непосредственный начальник послал ее на поиски Эйдена. Тот, разжалованный в касту техников, бежал с Твердыни. Она нашла его, доставила обратно и вынудила вступить в учебное подразделение вольнорожденных. Себе она все это объясняла тем, что он просто занял место случайно погибшего вольнорожденного. Только позднее она узнала, что смерть кадета Хорхе и целого подразделения была специально подстроена. А затем обстоятельства обернулись таким образом, что Джоанне пришлось принять командование подразделением, где оказался Эйден. (Джоанна тщательно обошла стороной таинственную смерть одного из офицеров-наставников подразделения вольнорожденных, хотя эта смерть тоже вызывала серьезные подозрения.)
В заключение она сказала следующее:
— После того как кадет Эйден получил статус воина, применив неординарную тактику и объединившись с только что свидетельствовавшим в его пользу воином, командование его куда-то направило. С тех пор и до настоящего времени я ничего не слышала ни о нем, ни о его воинских подвигах. Как верный обычаям Клана воин я вынуждена отметить, что его действия в минувшей битве заслуживают одобрения. Итак, я закончила свою речь вернорожденного воина Клана Кречета — речь прямую, откровенную и правдивую.
Каэль Першоу довольно долго и внимательно разглядывал Джоанну, прежде чем заговорить очень тихим голосом.
