Чолас тоже увидел, что стальная глыба готова придавить его. Дико закричав, он пополз по грязи прочь от смерти. Словно парализованная, Кастилья не сводила взгляда с раскачивающейся ноги робота. Закрыв лицо руками, она закричала. Джоанна видела, что сейчас нога рухнет и погребет Кастилью под собой, она метнулась к девушке и, схватив ее за ноги, дернула на себя. Колонна ноги робота рухнула, обдав Джоанну волной воды и грязи. Джоанна в изнеможении прислонилась К обломкам ноги и посмотрела на спасшие ей жизнь перчатки. Дождь смывал капли крови с металлических шипов. Джоанна больше не в силах была драться. Если кто-то из этих двух сопляков надумал бы продолжить битву, то без труда выиграл бы. Джоанна стянула перчатки и посмотрела на трясущуюся Кастилью: девушка лежала на спине, уставившись вверх невидящими глазами. Ее трясло от негодования и страха. Наконец, немного придя в себя, она повернула голову и посмотрела на Джоанну.
— Ты должна была оставить меня там. Я не желаю быть тебе обязанной, — простонала она.
— Ты мне ничем не обязана.
— Но...
— Воут? — Джоанна почувствовала, что у нее еще остались кое-какие силы.
— Ут! — выкрикнула Кастилья. Джоанна хлопнула перчатками по ноге и направилась к Чоласу. Он сидел, постепенно приходя в себя. Увидев приближающуюся Джоанну, воин попытался было подняться, но ноги не держали его, и он снова распластался в вязкой глине.
— Не трудись, Чолас, дуэль закончена, и я победила. Воут?
— Но... — попытался возразить Чолас.
— Можем продолжить. — Глаза Джоанны блеснули. — Ну, так как? — спросила она, медленно натягивая перчатки.
«Ну и кретины, с такими не соскучишься», — подумала Джоанна, отворачиваясь.
— Ут! — крикнул Чолас, не сводя глаз с рук Джоанны. — Но эти перчатки... Их можно считать оружием.
— Тут кто-то сказал про какое-то оружие? — Она повернулась к Чоласу.
— У вас...
— Перестань ныть, Чолас. Лучше найди свой пистолет. Кстати, ни в каком уставе не говорится, что перчатки воина могут служить ему оружием.
— Да, но смотря какие, — попытался возразить Чолас.
— Запомни, Чолас, перчатки — это часть зимней униформы воина. А если тебе что-нибудь непонятно, вставай, я продолжу объяснение.
— У вас на перчатках шипы, — не унимался Чолас. Джоанна посмотрела на него, вставать он явно не собирался.
— Шипы? — переспросила Джоанна. — Ну и что? Просто украшение. Я же не имею ничего против твоей клоунской ленточки. У каждого своя мода, — произнесла Джоанна и, вздохнув, зашагала прочь из круга равных.
Ставка Соколиной гвардии, Паттерсен, Судеты.
Зона оккупации Кланом Нефритовых соколов.
1 июля 3057 г.
Джоанна смотрела на Рэвилла Прайда и все пыталась понять, что же ей так не нравится в лице звездного полковника. Было оно каким-то искусственным, не совсем человеческим. Почему? Наверное, из-за слишком острых, угловатых черт. «Щеки... Точно, щеки! Они слишком впалые. Лицо угловатое, напоминает заостренный книзу треугольник. Глаза! Тусклые, глубоко сидящие в широких глазницах. Фу, жуть. Увидишь такого ночью — задрожишь от страха. Взгляд пронизывающий, как луч лазера. Недобрый взгляд. Ну и что? У каждого воина взгляд такой. Нет, не такой. Угрожающий, но не хитрый. Если глаза — зеркало характера, то у полковника глаза демона, коварного и злого. И очень высокий лоб. Рядом с ним глаза кажутся маленькими и пронизывающими. Прическа тоже очень соответствует внешности — короткий густой бобрик. Специально стрижется так, чтобы не была видна лысина, но если приглядеться, она здорово заметна. Череп бледный, с тоненькими синими прожилками. Почему он все время улыбается? Старается расположить к себе? Показное дружелюбие, фальшивое. Нет, улыбка — это маневр, она отвлекает взгляд собеседника от глаз звездного полковника».
Однако больше всего Джоанну удивляла фигура Рэвилла Прайда, но не маленьким ростом, а неестественной худобой. В общем, Рэвилл Прайд не понравился Джоанне. Да и мог ли ей понравиться этот тщедушный коротышка с костлявыми руками и змеиной улыбочкой?
Уж не ошибается ли она? Джоанна посмотрела на знаки отличия: нет, точно, звездный полковник...
«Только почему вышитый на рукаве сокол с распростертыми крыльями у него больше по размерам, чем у всех остальных гвардейцев?» — спросила она сама себя. Джоанна оглядела собравшихся в комнате воинов. Из-под форменной рубашки звездного полковника торчали кончики длинных, густых волос. Вид их был неприятен Джоанне. Больше всего она ненавидела волосы на теле воина. Мало того что это отвратительное зрелище, но они еще и противно пахли. Джоанна еле сдержалась, чтобы не отвернуться и не фыркнуть. Ботинки Рэвилла Прайда сияли солнечным блеском, и это тоже раздражало Джоанну, ей не нравилось чистоплюйство. Обращаясь к собравшимся воинам, Рэвилл Прайд ходил по комнате, грациозно лавируя между маленькими группами воинов. Манеры его были отточенными и безукоризненными, его походка, движения рук, легкий наклон головы к собеседнику — все, казалось, должно было выдавать его высокое происхождение. Говорил в основном Рэвилл Прайд, и говорил с таким азартом и пафосом, что и молодые воины, и ветераны, раскрыв рты, слушали красивую, зажигательную речь звездного полковника. Голос то рокотал, то снижался до шепота, и тогда в комнате был слышен малейший звук.
«Неужели никто не в состоянии увидеть, кто это на самом деле? Почему даже ветераны не видят очевидного? — горько размышляла Джоанна, опершись на крышку стола. — Или я уже стала мизантропом? Да вроде нет». И даже сама Джоанна еще не догадывалась, что она подошла к такому возрасту, когда открывается другое зрение, проникающее сквозь блестящую внешнюю оболочку. Тогда люди начинают видеть то, что спрятано глубоко внутри. Видят и определяют безошибочно.
Мнение о Рэвилле Прайде у Джоанны уже сложилось. «Показушник, выскочка, болтун и потенциальный трус», — решила она, глядя на вальяжного хиляка, пыжившегося выставить себя героем. По глубокому убеждению Джоанны, таким опереточным воякам, покорителям сельских рубежей не место среди гвардейцев. Но в довершение ко всему этот сморчок был еще и звездным полковником. Вселенная в глазах Джоанны треснула и разлетелась на части. Рэвилл Правд остановился перед группой молодых воинов, среди которых находились четверо принимавших участие в дуэли. Двое из них, кстати, входили и в звезду, которой командовала Джоанна. Они ее недолюбливали, частенько шушукались у нее за спиной, но свои обязанности выполняли четко, поэтому Джоанна не собиралась устраивать им веселую жизнь. Несмотря на всю свою злость, Джоанна не была злопамятна и прежде всего уважала дисциплину. В самом центре группы стояли Чолас и Кастилья, перебинтованные, с залепленными пластырем лицами. Джоанна посмотрела на них и не смогла сдержать самодовольной улыбки — половина физиономии Кастильи напоминала большой кровоподтек. Ронан и Галина скромно сидели позади всех, загораживая руками полученные царапины. Фредерика не было, полученные переломы потребовали помощи врачей, и воина поместили в госпиталь. Чолас и Кастилья старались держаться прямо, но по их перекошенным болью лицам было видно, чего это им стоило. Рэвилл Правд положил руки им на плечи и страстно произнес:
