Я стою рядом и стараюсь запомнить каждое слово, будто от этого зависит моя жизнь. Что в общем-то так и есть. До тех пор пока я не пойму правил перехода и не научу остальных, мы пленники этого мира.
Этим утром я пережил трогательную сцену прощания. Лена и Рита минут пять висели на моей шее, требуя обещания вернуться живым. Чтобы ускорить процесс, я дал клятвенное обещание, подумав, что если я уж его и нарушу, то мне будет все равно. Мужики долго жали руку и подбадривающе хлопали по плечам. Так что к моменту ухода я уже не чувствовал правой руки и плечей.
Учитывая то, что урок с гномихой я проводил в километре от стен Цитадели, большая часть ее населения продолжала наблюдать за нами.
- Когда почувствуешь Столбы, проведи между ними условную линию. Ты обязательно должен ее увидеть. Она хоть и условная, но должна четко просматриваться в темноте, - продолжает наставления гномиха.
- Как же я увижу ее, если глаза закрыты?
- Воображением, - злится наставница на тупость своего ученика. - Ты должен создать ее своим воображением. После того как увидишь, необходимо через нее перейти. Вот и все. Ты окажешься на другом срезе. Если пройдешь над линией, попадешь в мир, расположенный выше. Под линией, соответственно в расположенный ниже. В момент пересечения линии ты можешь остановиться и посмотреть, куда идешь. В случае если точка выхода тебя чем-то не устраивает, возвращаешься обратно. Сдвигаешься в своем срезе на некоторое расстояние и начинаешь все по новой. Понятно?
- Вроде да. Сейчас попробую.
Я закрываю глаза и начинаю мысленно искать Столбы. После нескольких попыток я что-то чувствую, а спустя несколько секунд в окружавшей меня темноте начинают появляться вертикальные светящиеся линии. Пытаюсь сосредоточиться на этих линиях, и они медленно превращаются в гигантские вертикальные столбы света. По ним, как кровь по венам, движутся пульсирующие потоки силы.
- Вижу, - шепчу я, боясь спугнуть увиденное. - Столбы...
- Выбирай ближайшие и строй линию.
Меня окружает приблизительно десяток Столбов. Одни расположены достаточно близко, другие виднеются вдали. Из них выбираю два наиболее крупных и ярких. С трудом удается провести между ними линию. Она получается какой-то нечеткой и дрожащей. Стоит только мне ослабить внимание, она тотчас же пропадает. Где-то с десятой попытки воображению удалось провести более-менее стабильную линию, соединяющую две светящиеся колоны.
- Есть. Получилось.
- Теперь представь, что ты пролетаешь над линией.
Точка просмотра в иллюзорном мире шевельнулась и медленно двинулась в сторону линии. Линия все ближе и ближе. Она тоже светится, но не так ярко, как Столбы. Я пересекаю линию. И ничего.
- А дальше? - спрашиваю я. - Что дальше? Но гномиха почему-то молчит.
Распахиваю глаза и чуть не падаю от удивления. Верчу головой, пытаясь понять, где я.
Где Цитадель? А скалы? И почему все желтого цвета?
Рядом со мной прямо из воздуха появляется гномиха, держащая за повод своего верблюда. Она широко улыбается.
- Я же говорила, что это просто. Даже мой спутник умеет это делать, похлопывает она верблюда по мускулистой ноге.
- Где я? - все никак не могу прийти в себя я.
- У меня дома. Это мой срез. Родина копачей.
Еще раз осматриваюсь. На этот раз чуть спокойнее. Надо мной чистое голубое небо, покрытое пушистыми облачками, неторопливо плывущими по своим чрезвычайно важным делам. В зените зависло яркое солнце. Почти как дома, лишь спектр света ближе к желтому. Вокруг, до самого горизонта, ровная, как стол, желтая пустыня. Опускаю глаза и вижу, что ноги по косточки ушли в мелкозернистый песок. Наклонившись, набираю его полную горсть и пересыпаю из руки в руку. Я уже успел отвыкнуть от ярких цветов. Все кажется нарядным, праздничным. Даже обычный песок. Подняв голову вверх, улыбаюсь почти родному небу. Как же я по нему соскучился!
Гномиха внимательно смотрит на меня.
- Почти как дома, - объясняю я свое поведение.
- Понимаю, - она сочувственно кивает головой. - Соскучился?
- Очень, - отвечаю я и прокашливаюсь, пытаясь устранить поднявшийся к горлу комок. - Что дальше?
- Вон Треугольник, - показывает она рукой в сторону темного пятна в сотне метров от нас. - Пойдем.
Мы медленно идем, погружая ноги в песок. Пятно, приближаясь, принимает треугольную форму.
- Пришли, - говорит гномиха, усаживаясь на песок. Верблюд сразу же погрузил морду в песок и начал там что-то выискивать. - Только на Треугольник раньше времени не становись, - предугадывает она мое желание.
Обхожу Треугольник справедливости. Это черная каменная призма, в основании которой равносторонний треугольник со стороной метров в тридцать. Призма выступает из-под песка сантиметров на десять.
Взмахом руки сметаю с ее поверхности песок.
Нет, это не камень. Скорее, темное гладкое стекло. Прислоняю лицо к поверхности Треугольника и прикрываю по бокам руками, пытаясь увидеть, что же там внутри призмы.
- А зачем Мастера его создали? - спрашиваю, так ничего и не рассмотрев.
- Не знаю. Мастера довольно загадочные существа. Уходя, они оставили после себя много различных предметов... Для чего предназначена большая часть этих предметов, мы так и не смогли понять.
- Куда ушли? - Мне надоело возиться вокруг Треугольника, и я решил побольше узнать об этих загадочных Мастерах.
- Наверное, строить другие миры в Великой Пустоте.
Я только собирался спросить, что такое Великая Пустота, как гномиха вскочила на ноги и показала куда-то вверх.
- Смотри.
- Птицы? - рассмотрел я в воздухе стаю каких-то крылатых существ.
- Нет. Брат со своей свитой. - Она очень по-человечески сплюнула на песок. Похоже, с семейной любовью у них было не все нормально.
Стая быстро приближается, и вскоре я уже могу рассмотреть существ, составляющих ее. Это некое подобие огромных летучих мышей белого цвета. Изредка взмахивая кожистыми крыльями с длинными когтями на концах, они планируют к нам. На спинах каждой из мышек сидит по гному, управляющему ею с помощью поводьев, продетых в дырки на кончиках маленьких ушей.
Приблизившись к нам, существа почти одновременно делают взмах крыльями и выпускают из-под живота короткие когтистые лапы. Всадники натягивают поводья, и летучие мыши касаются лапами песка. Шурша, складываются широкие белые крылья и прижимаются к бокам туловищ.
Спустя минуту возле нас оказывается разномастная толпа гномов. Во главе этого сброда стоит крупный, по их меркам, копач с длинным каменным жезлом в руке.
- Это мой брат, - кивает в его сторону гномиха.
На лице у этого копача застыла маска презрения и высокомерия. Прямо гигант мысли и отец гномячей демократии, лицо, приближенное к императору, вспомнил я слова Остапа Бендера.
