- Кто ты?
- Хозяин Храма воина.
- Зачем ты здесь?
- Я его сердце. - Кажется, невидимый собеседник усмехнулся. - Мозг у него уже есть, а вот с сердцем проблема.
- Я не понимаю!
- Успеешь... Входи.
Медленно иду вверх по сверкающим хромом ступеням. Кажется, что я иду не по лестнице здания, а по палубе военного корабля. Мощь Храма подавляет и будит во мне желание сжаться в комок и жалобно заскулить, прося пощады. Каждый шаг это кусочек моей жизни. Каждая ступенька кажущейся бесконечной лестницы - это мой поступок.
* * *
Вот я, совсем маленький, защищаю рыдающую соседскую девчонку от злой собаки. Мне страшно... Но мысль, что эта злобная кусачая тварь обидит девочку, кажется еще страшнее. И я иду вперед.
* * *
Школа. Мой друг Степан разбил мячом окно в учительской. Нахмуренный директор шагает перед притихшим классом, требуя признания в содеянном... У Степана был отец-алкоголик, который беспощадно лупил его офицерским ремнем. Судя по лицу Степана, он уже готов признаться и обречь себя на очередную порку. Я закрываю глаза и делаю шаг вперед.
* * *
Я прыгаю вперед, спасая Мотора от нависшего над ним камня, который удерживает мальчик-лакт. Боль...
* * *
Сидя на зеленом ковре поляны, я готов променять свою жизнь на жизнь Земли.
* * *
Ступени закончились, и я оказываюсь перед огромными стрельчатыми дверями. Без единого звука половинки расходятся в стороны, пропуская меня в большой зал, освещаемый солнцами сквозь прорези в острой, прячущейся где-то в вышине крыше.
В центре зала стоит трон. Он, как и ступени, выполнен из хромированной стали.
- Здравствуй, Виктор, - приветливо произносит тем самым мягким голосом сидящий на троне мужчина.
- Добрый день. Это вы со мной разговаривали там, вне Храма?
- Да, я.
Медленно иду к трону, пристально рассматривая небрежно восседающего на нем мужчину. Человек как человек. Лет сорока, может, пятидесяти. На приятном круглом лице играет добрая улыбка. Легкий спортивный костюм облегает мускулистое тело.
- Ты человек или?.. - спрашиваю я.
- Никаких или, - встал навстречу мне мужчина. - Человек, такой же, как и ты. Только чуть старше.
Я жму протянутую руку и в ответ получаю крепкое рукопожатие. Кажется, что этот человек несказанно рад моему появлению, что он ждал меня здесь долгие годы.
- Дмитрий, - представляется он. - Можно на ты. Терпеть не могу всяческие условности.
- Виктор, - тупо отвечаю, забыв, что он уже знает мое имя.
- Я вижу, ты удивлен.
- Удивлен - это мягко сказано. Честно говоря, я ничего не понимаю. Мы искали на этом срезе Храм воина для того, чтобы создать копии магов, Глобуса и Светы, и обеспечить стабильность Столбов на Земле. Мастера обещали сохранить наш мир, если нам удастся погасить нарастающие колебания Столбов...
- Я все знаю, - кивает головой Дмитрий. - Вы сделали все, что смогли. Не думаю, что кто-то смог бы пройти дальше, чем вы. Я пристально наблюдал за вами почти все время...
- Наблюдал? Как? И вообще, что ты здесь делаешь? Ты назвался хозяином Храма воина. Я правильно расслышал? - хлынули из меня вопросы.
- Да. Все правильно. Но хозяин, это всего лишь понятие, и надо понимать, что за ним стоит.
- И что же за ним стоит? - не терпится мне.
Дмитрий по-отечески улыбнулся и предложил:
- Давай так, сперва еда, потом ванна, потом сон, а уже после всех этих процедур и поговорим. Лады?
- Какой отдых?! Какая еда?! - чуть ли не подпрыгиваю я от злости. - Мы шли сюда, чтобы спасти наш мир! Ради этого погибла куча народа. Погибла напрасно, потому что мы не успели вовремя найти этот чертов Храм! А ты говоришь - отдых!
- Расслабься. Все будет нормально, - пытается успокоить мой гнев Дмитрий.
- Нормально?! - Злоба рвется из меня наружу, как лава из жерла вулкана. Мастера угробили целый мир! Мой мир! Ты это понимаешь?
Рука вскидывается для того, чтобы ударом стереть эту добрую улыбку с лица собеседника. Я уже давно не испытывал таких приступов злости, смешанной с отчаянием.
Кулак торпедой устремляется к лицу Дмитрия, собираясь превратить его в кровавое месиво. В самый последний миг какая-то сила толкнула меня назад, так что я оказался лежащим на полу.
- Извини, но мне совершенно не хочется ходить с синяками, - протянул мне руку помощи Дмитрий. - К тому же зря ты так на меня злишься, ведь это не я тебя ударил, а Храм. Сработал защитный механизм. - Он рывком поднял меня с пола, как беспомощного котенка. - И думаю, что тебя успокоит известие о том, что Земля в целости и сохранности.
- Как в целости? - отвисла у меня челюсть.
- А вот так! Была, есть и будет!
- Но как же колебания Столбов... Они колеблются, и Мастера... неразборчиво мямлю, полностью потеряв понимание происходящего. До сих пор у меня была достаточно четкая модель мира и связанные с ней задачи, требующие решения. И действовали мы, исходя из этой модели. Были конечно белые пятна, но в остальном... Теперь же я вообще ничего не понимаю. Зачем Мастерам было говорить мне о стерилизации Земли? Зачем мы искали этот Храм, если Земля "была, есть и будет"? Зачем погибла гномиха и маги? Зачем?
- Отдыхай, - сказал на прощание Дмитрий и исчез.
Исчезновение хозяина как бы послужило командой для смены интерьера. Я даже не сдвинулся с места, а оказался в гостиничном номере типа "люкс". В метре от меня возвышается исполинская кровать с балдахином в стиле Генриха какого-то или как там это принято называть. Сквозь приоткрытую дверь виднеется окутанная паром ванна с белоснежными сугробами пены. А рядом со мной... Только теперь, увидев сервированный по высшему разряду стол, я понял, насколько голоден.
Вонзив зубы сквозь хрустящую корочку в куриную плоть, я удовлетворенно замычал.
Блаженство!
А теперь еще глоточек этого красного вина.
Ум-м-м! Смакота.
- Мужики, вы ощущаете этот вкус? - спрашиваю у Мичмана и Мотора. Тишина.
- Эй! Народ! - уже кричу я.
Путаясь в догадках, проверяю содержимое моей черепной коробки. Кроме меня, там никого нет. Сознания друзей исчезли, оставив меня в одиночестве. Сперва они потеряли тела, теперь вот и ту частицу себя, которую мы называем сознанием. В человеческом понимании Мичман и Мотор мертвы.
Со звоном разлетается на кусочки хрустальный бокал, выпав из моей руки. На белом мраморном полу образовывается лужица крови. Нет, это всего лишь красное вино, так похожее на кровь.
