— Насколько мне известно, гранд-офицеры руководствовались другими соображениями, — возразил Кин. — Их мотивы далеко не так примитивны, как вам представляется. Учтите, в человекоподобии фабров кровно заинтересованы поставщики амуниции и легкого оружия.
— Ага, — сообразил биотехнолог. — Лоббизм?
— А как же иначе.
Харагва запнулся, прикидывая что-то в уме, и с внезапным пристальным интересом ощупал Кина глазами.
— Совсем забыл, что вы сами из этого вонючего Генштаба, — буркнул он. — Но мозги у вас вроде варят. Не ожидал.
— У военных тоже случаются мутации, — не моргнув глазом пояснил Кин.
— Наверно, хорошо знаете всю эту свору?
— Не со всеми накоротке, разумеется, но более менее знаком.
Снова Харагва чуть поразмыслил.
— Да, у вас там редкостное сборище, сплошные говенные придурки, ни капли мозгов, — веско заявил он. — Вы бы знали, скольких трудов мне стоило настоять на том, чтобы рост фабра не превышал четырех локтей. Этим остолопам подавай орясину-гвардейца в шесть локтей высотой, иначе, мол, не смотрится. Но тогда ведь уйма сырья вылетает в трубу, и транспортировка дороже, и в бою намного уязвимее. А четыре локтя — оптимальный со всех точек зрения рост.
— Но только не с точки зрения владельцев фабрик, выпускающих комбинезоновые ткани, — поправил его Кин.
— Шутите?
— Нет, я это говорю совершенно серьезно. Видите ли, случайно я оказался в курсе всех этих подробностей…
— Чтоб им всем пусто было, этим трепаным ублюдкам! — взорвался Харагва. — Я же могу создать идеальное боевое существо, которое будет иметь встроенное супервооружение, а не дурацкие традиционные ружья. Которое будет практически невидимкой и для инфракрасной, и для радиолокации. С надежной броней. Компактное. Скоростное. Дешевое, вдрын их распро-мать! Такое, что им и не снилось…
Невольно Кину вспомнились слова Ронча о том, что Харагва спятил на фабрах. Стоило ему завести речь о своем будущем детище, как он действительно стал похож на одержимого.
Распалившийся биотехнолог даже принялся в такт своим рубленым фразам гвоздить кулаком по бронепластиковой крышке, разбудив самку живодрала, дремавшую на дне бокса, и тем самым моментально приведя ее в несусветную ярость. Приподнявшись на когтистых лапах, она крутилась волчком, тщетно пыталась пронзить яйцекладом прозрачную стенку и бешено щелкала изогнутыми черными жвалами. Кина вдруг замутило при малодушной мысли о том, что кошмарная тварь может каким-то образом вырваться из бокса на волю. От грубых некрашеных стен и потолка исходило суровое, чуть ли не физическое давление.
Оборвав свою захлебывающуюся тираду, Харагва тяжелым шагом двинулся вдоль боксов, исподлобья пристально разглядывая своих питомцев, еще раз подразнил пальцем прыгунчика и широко ухмыльнулся, когда тот опять выстрелил отравленной иглой в бронепластик.
Ронч покосился на Кина и выразительно сощурился, приподняв бровь, словно ему не терпелось обменяться впечатлениями. Кин легонько пожал плечами, указал взглядом на шефа лаборатории, молчаливо предлагая подождать, пока они останутся наедине.
— Однако я что-то заболтался, — озабоченно взглянув на свои массивные старомодные часы, проворчал Харагва. — Все, мне работать пора. Пошли на выход.
— Что ж, спасибо за это зрелище, — выйдя из галереи к лифту, вежливо сказал Кин. — Оно производит, я бы сказал, потрясающее впечатление.
— Конечно. Тангра — сущий кладезь, — с энтузиазмом заявил биотехнолог, запирая одну за другой двери зверинца. — Просто дивная планета. К сожалению, мы тут пока сидим и роемся на этом горном пятачке. Наверняка в других широтах водятся совершенно неизвестные нам зверушки. Может, если поискать хорошенько, найдутся даже похлеще этих.
Они вошли в лифт.
— Между прочим, я уже раскусил генетические коды моих зверушек, — горделиво сообщил Харагва, нажимая кнопку. — И теперь могу лепить их, как захочу.
Дверные створки бесшумно сомкнулись, кабина плавно сорвалась с места и тут же затормозила.
— Вы сказали, у них нет гениталий, — напомнил Кин. — Как же быть с выведением новых экзотов?
— Это хороший вопрос, — оживился биотехнолог, поворачиваясь к раскрывшимся дверям. — В самую точку.
Он первым вышел из лифта и остановился в центре шестиугольного холла, легонько почесывая белесый шрам на макушке.
— Сначала я думал, что большинство моих зверушек проходят стадию метаморфоза от яйца к взрослой особи, — рассеянно озирая потолок, начал лекцию Харагва. — Во-первых, на это указывало полное отсутствие репродуктивных органов, во-вторых, высокая миграционная активность.
— Логично, — согласился Кин.
— Но расшифровка хромосомных кодов ясно показала, что бесполые экзоты вовсе не личинки. Значит, они рабочие члены роя, в котором имеется жесткое разграничение функций. Для моих целей это гораздо лучше, чем личинки. Жизненный цикл дольше, а главное, размножение по роевому принципу идеально подходит для серийного производства. — Биотехнолог сфокусировал глаза на Кине. — Это понятно?
— Вполне, — заверил тот. — Очень интересно, продолжайте, пожалуйста.
— Главная загвоздка в том, где раздобыть матку роя. До сих пор ее ни разу не удавалось хотя бы обнаружить. Странно, что она не участвует в миграции потомства. Еще более странно то, что у зверушек отсутствуют специфические для роевых видов рудиментарные коды. То бишь те, которые заведуют формированием половых признаков. Честно говоря, об этот момент я пока споткнулся. — Он снова посмотрел на часы. — Так, меня время поджимает…
— Я бы не отказался продолжить наш разговор, когда у вас найдется для этого свободная минутка, — на прощание сказал Кин. — Признаться, вы меня очень заинтересовали.
Харагва опять смерил его изучающим взглядом, явно что-то соображая.
— Да мы вроде живем в одном доме. Я в седьмом номере, а вы?
— В одиннадцатом.
— Обычно я работаю здесь до самого ужина, — сообщил биотехнолог. — Ну а часов после восьми мы могли бы свободно поболтать у меня в берлоге. Пьете?
— От рюмочки не откажусь.
— Тогда заметано. Еще увидимся. Ладно, все, ни минуты больше. Пока.
С подчеркнутой дружелюбностью тряхнув руку Кина, он хлопнул Ронча по плечу и направился к лифту.
— Вам откроют, — добавил он через плечо, набрав код, и скрылся за дверными створками.
Сразу же входной шлюз распахнулся, и Кин с Рончем заученно приняв меры предосторожности, вышли из лаборатории. Солнечный диск слегка потускнел и разбух, склонившись к зазубренному лезвию скальной гряды. Выдыхая словно бы застрявшую в ноздрях въедливую вонь подвального зверинца, Кин тихо порадовался тому, что жара пошла на убыль.
— Куда теперь? — спросил квадр-офицер.
