Заперев дверь, Кин вернулся к столу и запустил работу программы, затем сунул в нагрудный карман мундира диктофон, запрограммировав включение записи от кодового слова «Рино». Немного поколебался и решил, что икстер брать с собой ни к чему. Убедившись, что на экране уже мерцает заставка, он вышел из комнаты, заперев дверь на ключ.
Упругим шагом он направился к ведущей на первый этаж лестнице, размышляя о предстоящей встрече с Харагвой. Этот колоритный атлет, помешанный на своих отвратительных чудовищах, производил столь же отталкивающее, сколь и притягательное впечатление. Чего-чего, а неординарности в нем хватало, и, вполне возможно, при других обстоятельствах Кин был бы не прочь завязать с ним приятельские отношения. Опасений за свою жизнь Кин не испытывал: чему быть, того не миновать, уж если его решат прикончить, вряд ли удастся избегнуть печальной участи. Но и логика, и чутье подсказывали ему, что этим вечером он пока еще пользуется неприкосновенностью. Скорее всего Харагва предложит ему перейти в стан сторонников концерна, тогда придется, для вида поломавшись и испросив денек на размышление, ответить согласием. Иначе он отсюда живым не выберется.
Навстречу ему по ступенькам усталой походкой шла женщина в бронекостюме и шлеме с наполовину откинутым забралом. Кин отвесил галантный поклон и посторонился, уступая дорогу даме. Почти поравнявшись с ним, та остановилась, подняла склоненную голову, и под наклонной лопастью забрала блеснули широко распахнутые лиловые глаза Стасии Фейно.
— О-о, приятная неожиданность, — растянув сочные губы в кокетливой улыбке, пропела она. — Оказывается, мы с вами соседи?
— Да, сударыня, мне отвели одиннадцатую квартиру. — Взгляд Кина приковали ее розовые влажные десны и слегка перепачканные помадой аккуратные зубки.
— А я живу в семнадцатой. Кстати, почему бы вам не спросить, как меня зовут?
— Превосходная идея, сударыня. Разрешите представиться: Элий Кин, — он щелкнул каблуками. — Умоляю не принимать мою нижайшую просьбу за дерзость, но я почел бы себя счастливцем, узнав ваше имя.
— Стасия. — Женщина улыбнулась еще шире, на пухлых щеках заиграли ямочки. — Просто Стасия.
— Какое очаровательное имя! — восхитился Кин.
Едва она назвала номер своей квартиры, он вспомнил об одном из трех файлов прослушивания, датированных вчерашним вечером. Мужчина, которого Стасия принимала у себя, вел себя с ней достаточно бесцеремонно и лишних нежностей не расточал, обходясь скупыми повелительными междометиями. Когда коротко брякнула пряжка ремня, воображение сразу нарисовало Кину приспущенные брюки с лампасами, раздвинутые волосатые ноги, истовые ритмичные движения склоненной женской головы. Чуть погодя послышалось одобрительное хриплое ворчание, изредка женщина со страстным всхлипом на миг переводила дух, а затем у мужчины вырвался сдавленный рык, свидетельствующий о финале.
— Жаль, я сегодня дико устала, — пожаловалась официантка. — Иначе обязательно пригласила бы вас на чашечку травника. Хотя вы, помнится, приглашены в гости…
— Я в отчаянии оттого, что судьба так распорядилась.
— Но ведь мы договорились встретиться завтрашним вечером, — напомнила она и добавила, игриво склонив голову набок: — Если только у вас не будет других дел…
— Ни в коем случае, — заверил Кин. — Не могу же я допустить, чтобы вы погибли от скуки.
— Очень мило. Тогда завтра в девять вечера я жду вас в гости.
— Я в восторге, сударыня. Спокойной ночи.
— До завтра, Элий.
Зазывно улыбнувшись, Стасия прошествовала мимо него наверх. Спустившись на первый этаж, Кин прошел по коридору и нажал кнопку звонка рядом с дверью седьмой квартиры.
— Иду-иду, старина! — послышался голос Харагвы, и дверь распахнулась. — Заходите.
Руководитель лаборатории концерна занимал довольно-таки тесную, аскетически обставленную казенной мебелью двухкомнатную квартирку. Из крохотной прихожей Кин проследовал за Харагвой в комнату, служившую биотехнологу, судя по всему, домашним кабинетом.
— Садитесь, старина, будьте как дома. — Харагва смел прямо на пол с кресла кучу нестираного исподнего белья. — Не обращайте внимания на бардак.
Хотя в досье отмечалась патологическая неряшливость Харагвы в быту, увиденное превзошло всякие ожидания Кина. В углу комнаты красовалась груда пустых бутылок, там и сям на полу валялись пыльные комки использованных бумажных полотенец, разорванные упаковки от армейских сухих пайков и грязные пластмассовые стаканчики. Классическое жилище ученого, который слишком поглощен своими мыслями, чтобы тратить время на приборку.
Единственным предметом роскоши в донельзя запущенной берлоге биотехнолога мог считаться великолепный компьютер последней модели, с голографическим монитором, перчаточной периферией и виртуальным наголовником. Рекламная наклейка на корпусе свидетельствовала о том, что несущая плата снабжена новейшим квазинейронным сопроцессором фирмы «Неолоджик», который стоил целое состояние.
— Отличная у вас аппаратура, — не удержался от похвалы Кин, разглядывая компьютер. — Я пока только мечтаю о квазинейроннике, слишком цена кусается.
— А, если в башке говно, никакие сопроцессоры не помогут… — буркнул биотехнолог, нимало не беспокоясь о том, что фраза может быть истолкована гостем как нелестный намек на уровень его умственных способностей.
— Кажется, это не ваш случай, — решив пропустить двусмысленность мимо ушей, произнес Кин, усаживаясь в кресло.
— Верно, старина. — Харагва почесал шрам на голове. — Черепушка вроде варит нормально, пока грех жаловаться.
Он пнул ногой второе кресло, придвигая его к захламленному столу, где на небольшом пыльном островке среди книг, журналов и компьютерных распечаток стояли высокая узкогорлая бутылка вина и два пластмассовых стаканчика.
— Ну что, давайте хряпнем клевого винца. — С этими словами он вытащил из горлышка грибовидную поропластовую пробку, почему-то озабоченно понюхал ее и удовлетворенно кивнул. — Порядочек.
Щедро плеснув в стаканы золотистого вина, Харагва плюхнулся в кресло.
— Вы как хотите, а я знакомству рад, — заявил он, сжимая стакан в волосатой лапище. — До сих пор мне казалось, что у вас там в Генштабе заседают сплошные пидоры сушеные.
— Почитаю за честь, если мне удалось хоть немного развеять ваше крошечное заблуждение, — церемонно произнес Кин.
Биотехнолог одобрительно гоготнул, оценив комичный стилистический перепад, и выпил стакан в несколько смачных глотков.
Кин пригубил вина и нашел превосходным его изысканно терпкий букет.
— Э, до дна, до дна, — погрозил ему пальцем Харагва. — Пить так пить, у меня в закромах есть еще бутыленция на добавку.
— Великолепное вино, его просто грех пить залпом, — возразил Кин, потягивая из стакана.
— Ну, мне доводилось пробовать и получше, откровенно говоря. Но и это вполне сносное.
