— Скорее вторгнуться в епархию дьявола, — криво улыбнулся Харагва, почесывая шрам.
— И вас не пугает, что сделки с дьяволом не доводят до добра?
— Я думаю, что риск — хорошая приправа к повседневности.
— Мне кажется, это хороший тост, — заявил Кин, поднимая стакан на уровень глаз. — Выпьем за риск?
— Выпьем, — откликнулся Харагва, долил Кину вина почти до краев и плеснул себе. — За настоящих мужчин. Потому что настоящий мужчина всегда рискует.
Невесть почему эта фраза показалась ему такой остроумной, что он коротко гоготнул, чуть не расплескав вино в поднесенном к губам стакане. Выпив, биотехнолог поднялся с кресла.
— Схожу отолью, — сообщил он и направился в прихожую.
Кин встал, потянулся до хруста в суставах и подошел к окну. Сумерки уже сгустились, косые прожекторные лучи со сторожевых вышек методично шарили по территории поселка. Окно выходило на северо-запад, где темным каскадом вздымалась к звездному небу длинная скальная гряда. Как и всякий талантливый ученый, Харагва оказался сущим маньяком, стоило разговору зайти о его кровном деле. Однако мысль он подбросил интересную, надо будет порыться в материалах следствия по делу института прикладной нейрологии. Впрочем, так далеко загадывать не стоит, главная забота пока состоит в том, чтобы выбраться с Тангры живым.
Вернувшись в комнату, Харагва взялся за бутылку и разлил по стаканам остаток вина.
— Я не знал, что у вас в лаборатории есть аппаратура для сверхдальней связи, — как бы невзначай заметил Кин, стоя у окна.
— А ее и нет, с чего вы взяли?
— Понял из ваших слов, что она как-то задействована в экспериментах.
Биотехнолог шутливо погрозил пальцем:
— Вот уж это мой секрет, старина. И не спрашивайте, все равно не скажу. Да вы садитесь, чего стоите.
— Моя очередь отливать, — объяснил Кин, идя к двери прихожей.
Крохотная кабина туалета оказалась густо оклеена разнокалиберными эротическими плакатиками. Со стенки над бачком пышногрудая блондинка умильно улыбалась, растянув пальчиками лепестки выбритой промежности. Неуемная фантазия сразу подсунула Кину подробное изображение того, как выдающийся ученый и соавтор творца предается мальчишескому греху над унитазом. С чувством жгучей неловкости, словно бы это действительно произошло на его глазах, он справил нужду и вернулся в комнату.
Тем временем Харагва успел водрузить на стол новую бутылку того же вина, присоединив пустую к внушительной груде ее предшественниц в углу.
— Как вы смотрите на то, чтобы крупно подзаработать? — вдруг спросил он, пытливо глядя исподлобья.
— Смотря каким образом. Но в принципе я не прочь, разумеется, — ответил Кин, сразу сообразив, что его первоначальные ожидания начинают сбываться. — Ну, скажем, с вами заключают договор на консультационные услуги. А? Работенка непыльная. Оплачивается очень и очень недурно.
— И какого рода консультации от меня потребуются? — Кин постарался изобразить настороженность пополам с заинтересованностью.
— Да всякие. — Харагва вальяжно развалился в кресле, закинув ногу на ногу. — Что там у вас творится в Генштабе, откуда ветер дует, кто есть кто. Ну, скажем, взять хотя бы эту историю с фабрикантами комбинезоновой ткани, которую вы мне рассказали. Если вы сможете добавить к ней еще чуток подробностей, конкретные фамилии участников и тому подобное, то неплохо заработаете. Полторы тысячи за такую справочку вас устроит для начала?
— Что-то уж больно щедро за такой пустяк, — недоверчиво помялся Кин.
— А вы поторгуйтесь, может, я и сброшу половину, — пошутил Харагва и заржал. — Не обижайтесь, старина, но вы забалденный чудила. Впервые вижу, чтоб человек сбивал цену на свои услуги.
— Мне надо подумать над вашим предложением, — тривиальная до оскомины фраза прозвучала с оттенком согласия.
Если Харагва все-таки Туман, а это пока не исключено, в ловкости ему не откажешь. Он лихо вербует в открытую, под прикрытием концерна, платит не скупясь и отправляет информацию прямиком в имперский разведцентр. Об агенте с такими возможностями мечтает любая разведка.
— Не понимаю, да о чем тут еще думать! — с нарочитой беззаботностью всплеснул руками Харагва. — Это совершенно нормально, у нас куча консультантов по всяким щекотливым проблемам, и еще ни один не жаловался на судьбу. Можете ни о чем не беспокоиться, все будет строго между нами.
— Как же, знаю-знаю, у вас уже числятся консультантами Абурхад и Нариман, — небрежно сделал выпад Кин.
— А, это вам старина Ронч проболтался, — укоризненно погрозил пальцем Харагва. — Хороший парень, только вот язык у него без костей.
Он не только попался на простейшую уловку, подтвердив наличие завуалированной коррупции, но даже не счел нужным скрывать, что располагает изъятыми из контрразведывательного отдела файлами прослушивания. Такая бесшабашная открытость не особенно понравилась Кину: шеф лаборатории подчеркнуто зачислял его в ряды своих союзников либо, надо полагать, в заведомые покойники, если вербуемый офицер рискнет проявить несговорчивость.
— Вовсе нет, при чем тут Ронч, — возразил на всякий случай Кин. — Эти сведения к нам поступили от рыбоглазов, я ознакомился с ними еще до приезда сюда.
Несколько озадаченный Харагва исподлобья зыркнул на Кина, однако не стал развивать тему.
— Выпьем за доброе знакомство и взаимовыгодное сотрудничество, — предложил он, доливая стаканы до краев вином из новой бутылки.
— Пожалуй, давайте пока за приятное знакомство, — ответил Кин. — Что касается остального, не будем спешить.
— Ну-иу, воля ваша.
Для начала Харагве необходимо купить у него любую информацию, хоть самую пустяковую, а тогда, по его расчетам, штабной эмиссар целиком окажется в его руках. Единожды ступив на скользкую дорожку, остановиться и дать задний ход он уже не сумеет.
— Здесь, на Тангре, тяжело, — осушив залпом стакан и вертя его в руке, сказал Харагва. — Многие не выдерживают, психика слетает с нарезки. Взять того же Гронски. Жаль парня, конечно, только он далеко не первый. И, боюсь, не последний.
Не спеша отпив полстакана, Кин скорбно кивнул словно не раскусил лобовой подтекст сказанного.
— Да, здесь такое бывает сплошь и рядом, — много- значительно продолжил шеф лаборатории. — Самое грустное, что человек заболел, но сам-то он не отдает себе адекватного отчета в происходящем. И ничегошеньки ему не докажешь, он считает себя совершенно нормальным, как и положено сумасшедшему. Прискорбное зрелище, верно?
— В высшей степени прискорбное, — согласился Кин.
— Бывает, с виду нормальный человек, разве что выглядит переутомленным. И вдруг откуда что берется: то выхватит икстер ни с того ни с сего, то примется обвинять кого попало во вражеских кознях. — Харагва уставился на собеседника тяжелым немигающим взглядом. — Или того хуже: вроде у человека ни малейших отклонений, потом вдруг бац — и он кончает с собой. Как Гронски.
