Неожиданно Тил заулыбался и потер ладони.
— Давай-давай, Эхелала, дальше…
— Что дальше? Нечего дальше. Все бы рухнуло.
— Ай-яй-яй. Так бы и рухнуло? Только подумать, одна-единственная самодельная бомба рванет в потрохах Подземного Папы, и все человечество летит на хрен кверху тормашками… Слушай, Эхелала, а если не бомба? Если сам Папа сбрендит? Вот возьмет и свихнется, модуль какой-нибудь паршивый перегорит. А?
— Ну, это ты брось, — уверенно возразил Арч. — Я, между прочим, тут просекаю, не хуже кого другого. Компьютер свихнуться не может. Приключится маленький сбой, так он сам тебе просигналит, дескать, неполадка. Так-то, брат.
— Кумурро тоже в них разбирался. Небось получше твоего. Он знатцем был, и как раз по компьютерной части. Так вот, он говорил, что такая супермахина, как Папа, может отказать в любой момент. Он формулу вывел, и по ней получается, чем мощнее компьютер, тем меньше надежность. Понимаешь? Рано или поздно случится сбой, да не простой, а лавинный. Это просто чудо, говорил Кумурро, что Подземный Папа не рехнулся до сих пор.
— Какого же беса он полез взрывать это чудо?
— Потому что наперед неизвестно, к чему приведет лавинный сбой. Мы живем под молотом, Эхелала. И не знаем, когда он ахнет по черепушке. Но рано или поздно так будет.
— Ты меня не пугай. Ахнет или не ахнет, надвое тетка сказала. Лучше скажи, как можно прожить без всего этого — без Папы, без лимитов, без жизняков. Я себе даже представить не могу… Личность — и то не установишь. Вот я, Арч Эхелала. Как доказать, что я — это я?
— А на кой вообще доказывать?
Изумленный Арч потеребил мочку уха. Этот самый Тил явно не в себе. Видать, одичал совсем, ползая по своим тоннелям.
— Ты мне сказал, что тебя звать Арчем Эхелала, — продолжил тот. — Я тебя так и кличу. Допустим, ты мне соврал. Пожалуйста, на здоровье. Значит, на то у тебя есть свои причины.
— Совсем сдурел, я погляжу, — развел руками Арч, и вдруг его осенило. — Погоди-ка… Ты, случайно, не этот… не Кумурро?
Их глаза встретились. Испытующий, недоуменный взгляд столкнулся с непроницаемо насмешливым. Тил сощурился, захихикал.
— Расслабься, Эхелала. Я не Дан Кумурро, нет. Просто он был моим другом. Это я раздобыл для него у горняков детонаторы и взрывчатку. И к Папе его провел, вот по этим секретным ходам. Дощли до самого центра сети, а там нарвались на охрану. Видно, у них датчики сигнализации сработали. Выскочили страблаги, Кумурро подранили, а я драпанул. Малость отбежал, тут ка-ак шарахнет взрыв, меня чуть не оглоушило. Видать, ничего больше Дану не оставалось, как подорваться вместе с охраной. Он погиб, я отсиживаюсь тут, Подземный Папа целехонек, все идет своим чередом.
— Ну а чего ты хотел? Чтобы пришел полный завал? И так уже от ворья не продохнуть, харчей в обрез, питьевой воды не хватает, живем в теснотище… Если бы не Папа…
— Тьфу, — в сердцах Тил сплюнул и крепко выругался. — Что самое паскудное, знаешь? Все рассуждают, как ты. Все, поголовно. Ну, значит, поделом. Заслужили — получайте. Ты, вроде, интересовался, чего небесники не лезут к нам с объятиями? Пожалуйста, вот тебе и ответ. С такими идиотами, как мы, не больно-то побратаешься. Себе дороже. Они, думаю, летают над нами и ни бельмеса не могут понять, что ж там за идиоты такие внизу копошатся. И до какого идиотизма еще докатятся. Слышь, Эхелала, если завтра Папа скомандует всем поголовно повеситься, ради блага народонаселения, ты как? Свою веревку возьмешь или казенную попросишь?
Арч вскипел.
— Слушай, я парень простой. Подстебов не люблю. Мне они поперек печенки, понял?
Он поднес кулак к самому носу Тила. Тот ухмыльнулся, хотел было что-то съязвить, но вдруг замер, уставившись на пальцы Арча.
— Мать честная, — выдохнул Тил. — Эхелала…
— Что Эхелала?
— Сыпь…
Не сразу Арч сообразил, в чем дело. Потом осмотрел свою руку. На коже кое-где высыпали крохотные черные прыщики. Ссадины припухли, Арч провел по ним ногтем, но боли не почувствовал, хотя содрал лоскутик омертвевшего эпителия, и из-под него сразу проступила серая капля гноя.
— Неужто черняшка? — убито проговорил Тил.
— Похоже.
— Она ведь бывает и ложная…
— Нет. Это настоящая. Если б ложная, болело бы.
Закрыв глаза, Арч привалился спиной к стене. Вот и конец, теперь уж окончательный. Все впустую — он бессмысленно, упорно пытался выжить наперекор судьбе, не зная, что гибель уже растворена в его крови, что комочки грязи, прилипшей к ранкам, давно вынесли ему смертный приговор. Он обречен, спасения нет.
Тил осторожно коснулся его лба.
— Вроде бы жара нет, — сказал он.
— Значит, будет. У тебя часы имеются?
— Да.
— Глянь, сколько времени.
Из-за пазухи Тил вытащил поцарапанные, с надтреснутым стеклом, пружинные часы на тесемочке.
— Седьмая осьмуха на исходе, — сообщил он.
Ночь близилась к концу. Скоро солнце покажется из-за горизонта и двинется своей неторопливой, протяженностью в двое суток, дорогой к закату. А когда оно зайдет, Арч будет лежать в беспамятстве и жутких корчах.
— Мне надо попасть в мой квадрат, — вдруг сказал Арч. — М8, ты можешь меня туда провести?
— Зачем тебе?
— Надо.
— Погоди, дай сообразить, — наморщив лоб, Тил задумался. — Это, вроде, другой радиус. Да, точно. Чтобы туда добраться, большого крюку придется давать.
— Сколько?
— По времени — больше суток.
— Не дойду.
Тил молчаливо согласился. Потом сказал:
— Объясни толком, зачем тебе туда. Может, вместе придумаем.
— Попрощаться.
— Чудак, ты же не пройдешь по квадрату. До первого патруля…
— Плевать. А вдруг проскочу.
— Тебе вправду это надо?
Арч поднес к его глазам усыпанную черными точками руку.
— Мне больше ничего не остается. Только это. Я должен ее напоследок увидеть, — он помолчал и добавил. — За себя не беспокойся. Если что, живым не дамся. Только выведи меня где-нибудь поближе к турникету.
Он взял кусок ветоши и стал обматывать им колено. Поколебавшись, Тил последовал его примеру.
— Будь по-твоему, Эхелала.
До нужного люка они добрались на исходе ночи. Тил приподнял крышку, вслушался, выглянул.
— Давай быстрее, — сказал он.
Арч вылез следом за ним, отцепил от пояса тяжелый сверток, в котором трудно было распознать пневмач. Вокруг, в тесном тупичке, громоздились контейнеры из-под маринованных водорослей.
— Вон там дрезинная линия, — показал рукой Тил. — По ней пойдешь направо, через два перекрестка увидишь турникеты.
