— Это идея.
Но голос мой прозвучал печально, даже сама я это почувствовала. Я повернулась и вслед за ней двинулась обратно по той же дороге, что и привела нас сюда.
— Думаешь, я не понимаю, каково тебе сейчас? — Голос ее звучал совершенно буднично и удивительно успокаивающе. — Я советую тебе держаться подальше от Марка не только затем, чтобы уберечь тебя от неприятностей. И могу привести серьезные доводы. Если ты отправишься в горы искать его, тебя могут увидеть, выследить. Не исключено, что ты выведешь их на него. Или же, если ты вызовешь у них подозрения, вполне возможно — и это куда важнее, — что они испугаются и убьют Колина… если, конечно, он еще жив.
— О боже, наверно, ты права. Я… я толком и не обдумала всего. — Я провела рукой по лбу. — Видела б ты Софью… когда Джозеф не пришел домой. Вот что меня по-настоящему напугало. Видела бы ты ее лицо.
Хоть я и выражалась не слишком связно, она меня поняла.
— Ты имеешь в виду, что она беспокоилась не из-за того, что он свернул себе шею где-нибудь в горах, а из-за того, что он может сделать?
— Да. И на ум мне приходят всего две вещи, которые он может сделать.
— Ты хочешь сказать, если Джозеф и есть тот убийца в критском костюме — а я и сама рискнула бы это утверждать, — он либо все еще рыскает в поисках Марка, чтобы покончить с ним, либо стережет где-нибудь Колина?
— А она напугана до смерти, — судорожно сглотнула я. — Если он с Колином и она это знает и боится того, что он может сделать… ну, в общем, ясно.
Голос мой прозвучал едва слышно. Она не ответила, и несколько минут мы пробирались по тропинке в полном молчании. Солнце уже зашло, быстро погрузившись в море, и тень, отбрасываемая отвесными скалами, накрыла нас. Легкий ветерок утих. У противоположного конца бухты в гостинице горел свет. Казалось, это так далеко…
Наконец я сказала:
— Конечно, ты права. Марк велел мне держаться подальше от этого дела, он искренне этого желал. Если только я вдруг не отыщу Колина…
— Вот именно. Поэтому он упорно не желает обращаться к властям, он же тебе сказал. Если начнутся расспросы, или если Марк с Ламбисом открыто заявятся сюда, или же если кто-нибудь начнет ворошить это дело и будут предъявлены обвинения — в таком случае я не дала бы и гроша за шансы мальчика выжить и рассказать свою часть истории. Он заложник.
— Понимаю. Да и Марк то же самое говорил. Ладно, я… я ничего не стану предпринимать, Франсис, не волнуйся. Но все равно…
— Ну?
— Ведь ничто не помешает мне разыскивать его, правда? Если я буду предельно осторожна? Я… просто не могу взять и выбросить его из головы!
— Конечно нет, моя милая. Ты продолжишь поиски. Не знаю, как бы ты смогла перестать его искать, даже если б захотела. Это же не пропавший карандаш, о котором на следующее утро напрочь забываешь. Все, что тебе требуется, — это убедить себя, для собственного же спокойствия, что он жив, и держать ухо востро. А для начала вот что: если он жив, его надо кормить.
— Конечно! В таком случае его не могли спрятать слишком далеко. Если не спускать глаз с Софьи… хотя, возможно, этим занимается Тони.
Она улыбнулась:
— Держу пари, это Софья. Тот, кто этим занимается, вероятно, вынужден вставать, едва забрезжит рассвет, чтобы остаться незамеченным, а я не могу представить крошку лорда Фаунтлероя резвящимся при росе.
— Ладно, завтра же займусь этим. Рано утром отправлюсь поплавать неподалеку от гостиницы и буду смотреть во все глаза.
— Так и сделаешь, — согласилась Франсис. — Посмотри, на море кто-то есть. Маленькая яхта отчаливает от берега, видишь? А человек на ней и есть этот Стратос Алексиакис?
Какой-то человек, расплывчатый силуэт в быстро сгущавшихся сумерках, перегнулся через борт небольшой лодки, стоявшей на якоре у скал неподалеку от гостиницы. Забравшись в нее, он отчалил. Повозился с чем-то на корме, и вскоре до нас донесся шум мотора. Яхта двинулась по направлению к нам, все время держась близко к берегу.
— Вроде он, — сказала я. — Наверное, прицеплял навесной мотор… Интересно, куда это он направляется?
Мы остановились и стали наблюдать за ним. Он стоял на носу лодки, и, подойдя поближе, мы разглядели, что к рулю прикреплен длинный рычаг, позволявший ему вести судно, одновременно вглядываясь в освещенные морские глубины за бортом. Огромные светильники находились на своих местах на носу лодки, однако пока что не были зажжены.
Лодка подходила все ближе, и человек наконец увидел нас. Это был Стратос. Он заулыбался и помахал рукой, потом на минутку перешел на корму; мотор замедлил обороты, и лодка, казалось, залегла в дрейф. Я смогла разобрать белые буквы на ее носу: «Психея».
Он весело окликнул нас:
— Приветствую вас! Хотите составить мне компанию?
— В другой раз! — Обе мы заулыбались и принялись махать руками, рассчитывая таким образом выразить искреннюю признательность. — Но все равно спасибо! Удачной вам рыбалки!
Он поднял руку, затем снова склонился к мотору, и «Психея», развернувшись и описав длинную и красивую дугу, устремилась к дальней оконечности мыса. Поднятая ею волна мягко ударилась о берег рядом с нами, зашуршала мелкая галька.
— Хм, — изрекла Франсис, — очень любезно с его стороны.
— До этого я расспрашивала его о ночной рыбалке.
— Что ж, как бы то ни было, нам это кое-что дало. Так сказать, разжились информацией без особых усилий. В тех краях Колина наверняка нет, иначе Стратос едва ли стал бы радушно зазывать гостей, — Она повернулась, чтобы идти, потом вдруг спросила: — В чем дело?
Я стояла не шевелясь, прикрыв рот тыльной стороной ладони.
— Франсис! «Эрос»!
— Что-что?
— У него есть яхта, большая, она стоит в гавани! Колин там!
Несколько мгновений она молчала, устремив на меня хмурый взгляд, прочесть который до конца я не смогла. Потом она кивнула.
— Да, это стоит проверить. Если нам позволят приблизиться к «Эросу», наверняка там все чисто; если же нет, тогда, пожалуй, тебе завтра же следует отправляться на поиски Марка. Для них двоих не составит никакого труда после наступления темноты подплыть сюда на своей яхте, перейти на борт «Эроса» и хорошенько осмотреть его. Смыться они смогут мгновенно. А мы что-нибудь придумаем, дабы удержать Стратоса и компанию подальше от гавани, — подожжем гостиницу или сотворим еще что-нибудь в этом роде.
Я прыснула со смеху, потом с любопытством взглянула на нее.
— Знаешь, а я ведь подумала, что ты это всерьез!
— Если ничего другого не останется, то почему бы и нет? — решительно заявила Франсис. — Ведь речь идет о мальчике, напуганном и страдающем от шайки головорезов, более того — он, вероятно, все это время считает, что его брат мертв. О да, если бы небольшой поджог сыграл нам на руку, я ничуть не возражаю подпалить отель мистера Алексиакиса с ним самим в придачу. А пока что мы вполне можем взглянуть на «Эрос». Отправимся туда прямо сегодня вечером, хотя бы для того, чтобы тебя успокоить.
