Книга Лунные пряхи, страница 65. Автор книги Мэри Стюарт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лунные пряхи»

Cтраница 65

Франсис наблюдала за мной с несколько озадаченным видом.

— Я… я постараюсь припомнить, где нашла его, — сказала я.

Еще мгновение она смотрела на меня, затем порывисто вскочила.

— Ладно, пойдем-ка поедим. Ты, наверное, устала как собака. Тони посулил нам осьминога, который, по его словам, представляет собой деликатес, неизвестный даже в лучших ресторанах Лондона.

— А-а…

— Ну, дорогая, в жизни все надо попробовать, — изрекла Франсис. — Слушай, дай-ка мне, пожалуйста, полиэтиленовые мешочки. Бог с ними, с остальными травками, но Origanum я хочу надежно укрыть. А разгляжу его позже.

— О господи, а я и забыла о мешочках. Забрала их из твоей комнаты, а потом бросила в карман своей куртки и забыла ее надеть. Сейчас принесу.

— Да ладно, не беспокойся, ты и так за сегодня находилась. Это дело может подождать.

— Да брось ты, я мигом.

Когда мы пересекали коридор, я мельком заметила Софью — держа в руках мои туфли, она проскользнула за дверь кабинета Стратоса. Должно быть, она уже закончила уборку наверху; значит, с радостью подумала я, мне не придется больше с ней сталкиваться. Невзирая на протесты Франсис, я оставила ее у входа в ресторан, а сама побежала наверх, в свою комнату.

Софья навела там полный порядок: куртка моя висела за дверью, сброшенное платье было аккуратно перекинуто через спинку стула, полотенца тщательно сложены, а покрывало снято с кровати. Полиэтиленовых мешочков не оказалось в первом кармане, в который я залезла, — да и когда мне удавалось что-либо отыскать с первого раза? — но я нашла их в другом и снова сбежала вниз.

Ужин прошел очень весело. Даже осьминог, которого мы умяли под неусыпным надзором Тони, оказался вполне съедобным. Последовавший за ним барашек был изумителен, хотя я до сих пор не могу спокойно есть нежное мясо совсем молоденьких барашков.

— Их просто не могут дольше держать на подножном корму, — успокаивала я Франсис, заметив, что та пригорюнилась. — Здесь не хватает пастбищ, чтобы выращивать их до больших размеров. А если ты собираешься задержаться в Греции на празднование Пасхи, боюсь, что тебе придется привыкнуть к зрелищу, когда пасхальный барашек торжественно входит в дом вместе со всей семьей, чтобы быть там съеденным. Дети пестуют его, играют с ним и обожают его; потом ему перерезают горло, всей семьей оплакивают и наконец радостно пируют.

— Какой ужас! Но это же предательство!

— Что ж, такова традиция. И это символично.

— Да, наверное. Но разве они не могут использовать иные символы, например, хлеб с вином?

— О, их они тоже используют. Но сама подумай, жертвоприношение к Пасхе в их собственных домах… Раньше я считала так же, как и ты, да и сейчас не могу спокойно смотреть, как на страстную пятницу барашки и телята бредут домой на заклание. Но по-моему, это в миллион раз лучше, чем то, что проделываем мы у себя дома и при этом прикидываемся гуманистами. Здесь барашек растет обласканный, счастливый и ни о чем не подозревает — порой видишь, как он резвится с детишками, словно маленький песик. И пока ему не всадят в горло нож, он даже не догадывается, что скоро умрет. Разве это не лучше, чем наши омерзительные, битком набитые животными грузовики, которые по понедельникам и четвергам, громыхая, устремляются на бойни, где бедные животные вдыхают запах крови и в атмосфере, насквозь пропитанной страхом и смертью, покорно дожидаются своей очереди? И в чем тут гуманизм?

— Да. Да, конечно. — Она вздохнула. — Ладно, не буду переживать, что с таким удовольствием съела этого барашка. И вино весьма недурно — как, говоришь, оно называется?

— «Царь Минос».

— Что ж, выпьем за «траву счастья».

— Ага, и за ястребинку «лэнглиэнсис»… ой!

— Что такое?

— Я вдруг вспомнила, где нашла его, твой ясенец белый.

— Неужели? Чудесно. Надеюсь, я смогу до него добраться.

— Думаю, сможешь. Растет он у старой церкви, фактически прямо на ней. И он не был единственным, это совершенно точно — там оставались еще такие.

— Прекрасно. Ужасно любопытно посмотреть, как он растет. Ты вроде говорила, что туда ведет вполне приличная тропинка?

— Тропинка-то есть, только вот приличной я бы ее не назвала. Местами она чертовски ухабиста. Если будешь смотреть под ноги, то пройдешь. Но все равно, — я улыбнулась, чувство вины стало покидать меня, — гораздо проще да и интереснее добраться туда на лодке. Неподалеку от церкви расположена заброшенная гавань. Мы могли бы пройти на лодке вдоль побережья, а оттуда пешком подняться в горы.

Я с облегчением подумала, что теперь могу не мучиться угрызениями совести из-за того, что вынуждена увезти Франсис отсюда рано утром. Из Гераклиона мы сможем доехать на машине до Агиа-Галлини, а там возьмем напрокат лодку, и я покажу ей то самое место, где Колин выдернул ясенец белый из стены церквушки.

— Затея интересная, — согласилась Франсис, — но это не к спеху, день-другой можно и подождать — ты ведь не захочешь прямо завтра отправляться на то же самое место. Тони, а можно мы выпьем кофе на террасе? Никола, если ты готова…

— Схожу-ка я, пожалуй, за курткой, — сказала я, поднимаясь. — Давай сюда Origanum, отнесу его наверх, от греха подальше.

У себя в комнате я осторожно опустила полиэтиленовый мешочек с драгоценным растением на столик и сняла куртку с гвоздя позади двери. Когда я надевала ее, что-то твердое, лежащее в одном из карманов, с глухим негромким стуком ударилось об угол стола. Засунув руку в карман, я ощутила холодный металл — тонкое, острое лезвие ножа.

Едва ладонь моя коснулась холодной стали, как меня будто током ударило. Потом я вспомнила. Достала эту штуку из кармана и стала разглядывать. Конечно же, это нож Ламбиса, тот самый, что я забрала у него во время этой ужасной трагикомической схватки в разрушенной церкви. Надо было вернуть его. Что ж, это еще не поздно сделать, когда мы встретимся в Афинах.

Я уже повернулась, чтобы убрать нож к себе в чемодан, подальше от посторонних глаз, когда мозг мой пронзила мысль, от которой я мгновенно напряглась и ощутила мурашки по всему телу, будто меня окатили ледяной водой. Поднявшись сюда за полиэтиленовыми мешочками для Франсис, шарила ли я в обоих карманах куртки? Это точно? Я в этом уверена? Сдвинув брови, я принялась вспоминать. Да, несомненно, я залезала в оба кармана, не заметить ножа я бы просто не смогла. Его там тогда не было.

Софья — вот единственно возможное объяснение. Должно быть, она обнаружила нож, когда вешала мою куртку. И забрала его… но зачем? Чтобы показать Стратосу и Тони? Наверное, она несла его с собой, когда проскользнула на моих глазах в кабинет Стратоса. А пока я ужинала, она тихонько положила его обратно. Но зачем?

Я как подкошенная опустилась на край кровати, злясь на себя за то, что впала в панику, и пытаясь мыслить связно.

Нож Ламбиса. Ну и что? Какое это имеет значение? Надо запомнить, он тут ни при чем, этот нож. Никто здесь не может его узнать: ведь никто здесь никогда не видел Ламбиса да и вообще не знает о его существовании. Нож никоим образом не может указать на мою причастность к этому делу — нет-нет, это невозможно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация