Вбежав в здание вокзала, я по дороге к камере хранения купил у продавщицы-лоточницы толстый свитер, куртку и просторную сумку, такого же примерно цвета и формы, что моя сумка-броня. Свитер пришелся кстати. На улице был далеко не май месяц, да и испачканную в крови, пробитую пулей Калашникова рубашку он неплохо скрывал. В сумку я запихал дедов тулуп, чтобы он поменьше смущал присутствующих своим оригинальным запахом естественного удобрения.
В помещении, где располагались автоматические камеры хранения, я нацепил на себя новый свитер и куртку. Сумки распихал по разным ячейкам и, набрав код, запер. "Семисотая и семьсот первая ячейки", – запомнил я и отправился к поджидавшей меня в машине Майе.
Входя в единственный подъезд девятиэтажного дома, где нам предстояло встретить Новый год, мы столкнулись с двумя людьми. Они стояли у входа в подъезд и о чем-то горячо спорили. Увидев нас, как по команде смолкли. Один, небольшого роста, в странной формы шапке, улыбнувшись и осмотрев меня с головы до пят, сказал, что нас все уже заждались. А сам он только договорит со своим собеседником Петром Васильевичем и тоже присоединится. Майя, поздравив этого самого Петра Васильевича с наступающим праздником, шутливо пригрозила Игорю, тому, в странной шапке, что, если он задержится, то Наташа съест его вместо праздничного торта. Игорь, изобразив, что испугался, сказал, что перспектива быть съеденным в новогоднюю ночь его не прельщает и он уже, можно сказать, сидит за столом. Вот только договорит с Петром Васильевичем.
Самого Петра Васильевича я узнал сразу. Память у меня на лица феноменальная, и насчет этого я никогда не ошибаюсь. Я видел этого кряжистого, на вид очень крепкого мужчину в милицейской форме, с погонами майора. Это был тот самый майор, которого я едва не сбил час назад. Не знаю, узнал ли он меня. Навряд ли. Вполне мог не запомнить. Было темно, и он лишь мельком видел мое лицо. А если и узнал, то не подал виду. Он бегло взглянул на меня и возобновил разговор. Мы с Майей, стараясь не мешать важному разговору, продолжили путь.
Майю действительно давно ждали и, едва мы позвонили в дверь, с радостными криками затащили внутрь. В прихожей нас весело встретила миловидная небольшого роста блондинка. Наташа, та самая, которая жаждала скушать Игоря, чмокнула Майю в щечку и сказала: "Ну, Майя, познакомь же меня наконец со своим Максом". На что я вполне резонно заметил:
– Я не Макс. Далеко не Макс.
– Как не Макс? – удивилась Наташа. А где же Макс?
– Не знаю. Скорее всего отдыхает в кафе. Веселится, пьет черный кофе. Он очень любит черный цвет, этот Макс, – ответил я.
– Наташа, позволь представить тебе Лео, – начала говорить Майя, но я ее тут же перебил.
– Леонида, – сказал я за девушку, давая понять, что не в моих правилах распространяться насчет своего имени и гражданства.
Мне было вовсе ни к чему, чтобы меня принимали за австралийца. Пошутили, и хватит. Одного-двух вопросов об этом солнечном материке, заданных мне, достаточно, чтобы понять, что никакой я не охотник на крокодилов и никогда в жизни не видел кенгуру. А это полностью изобличит во мне самозванца и может повлечь непредсказуемые последствия.
– Мы неожиданно встретились с Майей в том самом кафе, где сейчас отдыхает Макс; Я ее узнал. Когда-то давно мы были хорошо знакомы. Нас многое связывало. К сожалению, Майя меня не признала, и я предложил ей провести некоторое время вместе. Встретить Новый год. Вдруг она вспомнит меня? Майя милостиво согласилась – и вот мы здесь, – изложил я целую историю нашего знакомства.
Майя молчала, то ли от потому, что я ее перебил, то ли оттого, что вспомнила о моих потерянных родителях и моей душевной ране по этому поводу.
– Вот даже как? – Наташа заинтересованно посмотрела на меня и шутливо сказала: – А вы интересный мужчина, Леонид. Решительный. Макс давно ходил, обхаживал Майечку и только лишь год спустя удостоился быть приглашенным в нашу компанию. У вас это получилось горазд он быстрее. Смотри, Майя, за таким мужчиной нужен глаз да глаз. Будь осторожней с ним.
– Постараюсь, – весело ответила Майя и потащила меня в просторную гостиную.
Судя по тому, что нас встретила Наташа, это была их с Игорем квартира. Неплохая квартира, гораздо лучше моей холостяцкой квартирки, оставшейся на далекой Роанин-стрит.
Гостей собралось немного. Скорее всего лишь близкие знакомые. Двое устроились на диване. Молодой парнишка в очках и интеллигентного вида мужчина с бородой. Они увлеченно играли в шахматы и не заметили нашего прихода. За столом, что стоял посреди комнаты, сидели парень с девушкой. Девушка вполне симпатичная, но не в моем вкусе. Парень, судя по бицепсам, спортсмен. Он приветливо махнул нам, а девушка послала воздушный поцелуй. Непонятно только кому – Майе или мне?
Возле книжного шкафа стоял и заинтересованно разглядывал книгу в яркой обложке человек, по возрасту годившийся мне в отцы. Почему-то мне показалось, что я где-то его видел. Вот только где? Его лицо мне незнакомо, это определенно. Память на лица у меня отличная. Я точно знал, что никогда прежде не видел этого человека. Но ощущение того, что я знаю его, не покидало меня, и я собрался спросить Майю, кто это такой.
Но не успел я и рта раскрыть, как человек с книгой взглянул на нас и, улыбнувшись, подошел.
– С наступающим вас и вашего друга, Майечка. А что, Дмитрий Дмитриевич не придет? – спросил, подойдя поближе.
– Я же вам, дядя Петя, говорила. Он на семинаре и Новый год будет встречать в Москве.
– Да-да. Извини, запамятовал, – легонько стукнув себя по лбу, сказал дядя Петя. – Не сердись на старого глупца. Лучше представь своего Друга.
– Какой же вы старый? – улыбнулась девушка. – И вовсе вы не глупый.
– Леонид, – опередив Майю, представил я сам себя.
– Петр Иванович, – в ответ раскланялся дядя Петя.
– Дядя Петя и его жена тетя Софья – давнишние друзья моего папы. Папа дружил с ними еще задолго до моего рождения, – сообщила Майя, взяв меня под руку и подводя к парочке, увлеченной шахматной баталией. Шахматы были самые примитивные. Чем-то похожие на иканейские, с такими же простыми ? правилами. Я это понял, едва взглянув на доску. в Сам я неплохо играю в галашахматы. Оттачивал свое мастерство во время длительных межзвездных скачков-перелетов. Когда делать совершенно нечего и десантура, устав колотить груши в спортзале, собирается в кубрике, начинаются длительные шахматные баталии, которые нередко перерастают в обычную драку. Конечно, ведь играть в галашахматы нелегко. Трудно уследить за всем многообразием постоянно меняющихся полей и правил, да еще все это в четырехмерной проекции вкупе с сотней различных фигур, меняющих свой цвет в зависимости от положения на игровом поле. А выиграть хотят все. Вот и сдают иногда нервы у ребят.
– Вам, молодой человек, шах, – довольно сказал обладатель окладистой бороды, переставляя фигуру ферзя, – можете сдаваться. Осталось два хода, и вашему королю мат.
