– Как хочешь, – пожал плечами Юрок. – Ты ведь один хрен не жилец на этом свете. Забыл разве, что тебя в расход решено списать?
– В таком случае беру свои слова обратно! – спохватился Змей. – Как говорится, лучше к черту в пасть, чем на месте пасть.
Наступило молчание, которое обычно называется напряженным. Все взгляды скрестились на Кузьме.
– Заводные вы ребята, – вздохнул тот. – Не надоело еще из огня в полымя нырять… Может, и в самом деле оказать вам последнюю услугу? Так и быть, отведу вас туда, куда просите. Тем более что одно такое местечко недалече. Но уж в самое пекло вы без меня полезете. Кто-то тут про чертову пасть сказал. Хорошо сказал, от души. Правда, ваш случай будет посложнее. Полезете вы в чертову задницу с надеждой живьем выбраться из пасти…
Логово
Действие «смолки» давно закончилось, и голод донимал хуже, чем чесоточный зуд. Хорошо хоть, что немного отвлекала работа. Под строгим наблюдением Кузьмы каждый из путников соорудил себе из мха маскировочный костюм – уже даже не плащ, а что-то вроде переносного шалашика.
Идти, а тем более взбираться в гору (предполагаемое логово химер располагалось где-то под самой Гранью) в подобном костюме было весьма неудобно, а потому путешествие, которое в обычных условиях заняло бы одни сутки, грозило растянуться на двое-трое.
От привалов решено было отказаться, поскольку впереди их ожидал отдых в краях запредельных – то ли долгий за Гранью, то ли вечный в могиле.
Щепетильные в вопросах веры светляки страшились перспективы обратиться в здухачей, но Кузьма как мог успокаивал их, нажимая на то, что лишенное души тело является таким же атрибутом неживой природы, как пустой горшок или шкура, сброшенная змеей при линьке.
Безопасность маленького отряда, как всегда, должны были обеспечивать летучие мыши, но на сей раз они повиновались Кузьме неохотно и вперед летели только после двух или трех окриков. Энтузиазм стаи не удавалось подогреть даже водярой. Чуткие зверьки, должно быть, понимали, что люди, идущие почти на верную смерть, заботятся о своей безопасности чисто формально.
Ради экономии сил в пути молчали, но Змей однажды не выдержал и спросил:
– Что же вы, дорогой наш проводник, про это логово химер раньше ничего не говорили? Хоть бы намекнули как-то.
– Не в моих привычках болтать про то, о чем не спрашивают, – ответил Кузьма спокойно. – Это во-первых. А во-вторых, я во всякие байки не очень-то верю. Выползкам дай только язык почесать. Но и рисковать я не люблю. Сказано было, что такие места лучше стороной обходить, я и обходил. Хотя, вполне возможно, что там не логово химер, а склад с каким-нибудь ворованным барахлом. Вот его хозяева и запускают всякие мульки, чтобы чужаков отпугнуть.
– Я бы против клада не возражал, – признался Юрок. – Особенно если бы он из жратвы состоял. Эх, найти бы ящик кильки в томате! Пробовал я однажды это угощение. Вкус такой, что даже сравнить не с чем.
– Чур, про съестное ни слова! – Кузьма непроизвольно сглотнул слюну. – А теперь наклонитесь пониже. Тут, похоже, грунт недавно просел.
Просторный туннель, в котором хотя бы светом можно было побаловаться, давно остался где-то далеко внизу. Места, которыми они сейчас пробирались, были царством мха. Здесь даже запах стоял особенный – горьковатый, щекочущий нос и горло. Если вздохнешь поглубже, так расчихаешься с непривычки.
По просьбе Юрка Кузьма несколько раз пытался отыскать «смолку», но прорезать слоевище насквозь ему так и не удалось – толщиной оно везде превосходило длину человеческой руки.
А ведь раньше здесь повсюду были камень да глина, ну в крайнем случае песок. Куда же это все подевалось? Похоже, что кто-то медленно, но упорно пожирал земную твердь, как плесень пожирает кусок черствого хлеба. И не исключено, что когда-нибудь эта планета превратится в огромный клубок мха, внутри которого поселятся химеры, а может, и какие-либо твари посерьезней.
Какая участь ожидает тогда человечество? В лучшем случае участь блохи, паразитирующей на теле хозяина…
Впрочем, а кто сказал, что блоха, напившаяся чужой крови, не ощущает себя истинной властительницей вселенной?
Шли они буквально из последних сил, как говорится, на бровях, надеясь только на то, что эта мука вот-вот закончится. Дабы люди не отчаялись раньше времени, Кузьма на все вопросы, содержащие сакраментальную фразу: «Когда же наконец?» – только приговаривал: «Чуть-чуть осталось… Скоро, скоро придем…»
Первую химеру, встретившуюся им на пути, стая учуяла вовремя, и у Кузьмы осталось несколько минут на то, чтобы распихать своих спутников по разным нишам и тупичкам, благо их тут имелось предостаточно.
Судя по звукам, химера двигалась неторопливо и состояла из множества отдельных сегментов – ни дать ни взять связка сосисок, которыми светляки иногда балуют самых дорогих своих гостей. Как Кузьма ни старался, но истинный тип химеры определить так и не смог.
Единственный случай, как известно, еще не факт, но Кузьма чувствовал, что развязка приближается.
Следующая химера, предположительно пьявица, появилась совершенно внезапно и лишь в последний момент свернула в боковой проход. Стая ее прозевала. Вернее, даже не прозевала, а просто не рассчитала своих возможностей. Летучие мыши, посланные с предупреждением об опасности, были просто уничтожены в пути необычайно проворной пьявицей, обожавшей охоту за летающими целями.
Кузьма непроизвольно вспомнил почти позабытую присказку: «Одна беда другую родит, а уж третья сама бежит». Да, теперь можно было ожидать чего угодно. В смысле негативном, конечно. Не ровен час, нарвешься и на чудовище, уничтожившее заставу темнушников, а потом отметившееся у ворот Торжища.
Чудом уцелевший Князь уже не пищал, а страстно щебетал – цыр, цыр, цыр, – что с ним случалось весьма редко и выражало крайнюю степень озабоченности, граничащей с растерянностью.
Зверек, чье существование было сопряжено с почти постоянным риском, отказывался понимать столь безрассудное поведение людей. Вожака поддержали и остальные летучие мыши. Сверху на путников брызнул жиденький теплый дождик, у рукокрылых означавший примерно то же самое, что и смачный плевок у верблюда.
Кое-как разогнав не в меру возбужденных зверьков, Кузьма обратился к спутникам. Речь свою он предварил тяжким вздохом:
– Вот и все, люди добрые. Дальше мне с вами не по пути. Две химеры за один час – это уже чересчур. Видно, и в самом деле их логово где-то рядом. Сбылись, значит, ваши мечты. Хотели черту в задницу залезть, вот и полезайте. Как говорится, удачи вам. А я назад пойду.
– Струсили? – Змей, уже уверовавший, что просто так его не прикончат, мог теперь позволить себе даже издевку. – Наверное, вечно жить собираетесь?
– Вечно – не вечно, а сколько положено, проживу, – невозмутимо ответил Кузьма. – Мне ведь другой срок не отведен. Надо этим пользоваться. Да и зверюшек жалко. Их, бедолаг, столько осталось, что на пальцах можно пересчитать. Годы пройдут, пока прежняя численность восстановится. Короче, забот хватает. Это вас какая-то блажь за Грань гонит. А мне и в Шеоле неплохо. Хотя расставаться жалко. Привык я к вам, скрывать не буду. Люди вы славные, даром что сильно психованные. Тебе, Веня, особое спасибо… Жалко, конечно, что о делах божественных не договорили… Давайте прощаться, что ли. Назад с собой не зову. Знаю, что не пойдете, да и не прокормиться нам такой оравой.
