— У нее блестящее образование и острый ум, — спокойно возразил Джек, проведя кончиками пальцев по ее щеке и губам. Ларисса не видела его лица, но что-то ей подсказывало, что он улыбается. — Полагаю, она справится.
Воспоминание об этом разговоре придало ей сил и уверенности. Толкнув тяжелую дверь, Ларисса вышла в коридор. Она будет думать о словах Джека, а не о том, чем они занимались прошлой ночью.
«Он думает, что я справлюсь». Ее переполняла радость, хотя она постоянно говорила себе, что ей не стоит принимать в расчет слова, сказанные Джеком после их великолепной близости. Что они вовсе не означают, что он перестал ее ненавидеть.
Она пошла по коридору. Каблуки ее туфель утопали в мягком ворсе ковровой дорожки. Из каждого окна в этой части здания открывались захватывающие виды Манхэттена. Интерьер тоже был впечатляющим. На стенах висели дорогие картины и фотографии, по которым можно было проследить историю развития «Уитни медиа». Все вокруг вплоть до мельчайших деталей говорило о богатстве владельцев.
Ларисса бывала здесь множество раз. В детстве она часто позировала здесь перед камерами во время различных мероприятий, играя роль веселого белокурого ангелочка, любимой дочки Брэдфорда. Подростком ей тоже приходилось присутствовать на этих мероприятиях, только они не доставляли ей никакого удовольствия. Потом она проводила много времени в этом здании с Тео. Но сегодня она впервые пришла сюда по делу, а не для того, чтобы составить кому-то компанию, и ей это доставляло удовольствие.
Посмотрев на изящные золотые часы у себя на запястье, Ларисса завернула за последний угол, вежливо улыбнулась секретарше, сидящей в комнатке перед входом в конференц-зал, остановилась и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Она подумала о руках Джека, которые нежно поглаживали ее тело. О его глазах, которые смотрели на нее так, словно она ему небезразлична. О его словах, которые придали ей уверенности и вселили в нее надежду. Джек намекнул ей, что она должна бороться за то, то принадлежит ей по праву. Заставил ее взглянуть на себя с неожиданной стороны и поверить в свои силы и возможности.
«Я это сделаю, — подумала она. — Я правда справлюсь».
Затем она толкнула дверь и вошла в конференц-зал.
Там, за большим столом, сидели респектабельные мужчины в элегантных костюмах, самодовольные акулы большого бизнеса, проворачивающие многомиллионные сделки и наводящие ужас на конкурентов. Ларисса сразу заметила, что она единственная женщина в помещении и что все остальные старше ее минимум лет на двадцать. Это было так же ожидаемо, как и недовольство на лице ее отца.
— Джентльмены, — ослепительно улыбнувшись, Ларисса выдвинула единственный свободный стул и села на него, — надеюсь, я не заставила вас долго ждать?
Несколько человек посмотрели на нее с неодобрением, но ей было все равно. Она знала более чем достаточно о каждом из этих людей и боялась их не больше, чем назойливых папарацци, слепящих ее вспышками фотокамер. Их мнение ее не волнует. Они ей не нужны.
— Ты опоздала на пять минут, — сказал Брэдфорд. — Нам нет необходимости тянуть время. Подпиши бумаги и можешь быть свободна.
Он подвинул к ней стопку бумаг. Ларисса пробежала глазами одну страницу.
— Как я понимаю, в данный момент мне принадлежит контрольный пакет акций «Уитни медиа», — произнесла она скучающим тоном, все еще глядя на бумаги перед собой.
В конференц-зале установилась тишина. Все были потрясены ее безрассудной смелостью. Должно быть, они сейчас думают, как ей только наглости хватило произносить вслух подобные вещи. Ведь она всего лишь безмозглая марионетка, которая не может, да и не хочет сама принимать решения.
Брэдфорд всегда считал ее такой. Она сама так себя вела.
— Просто подпиши бумаги, Ларисса, — отрезал Брэдфорд. — Не отнимай у нас время. Нам нужно работать.
Ларисса откинулась на спинку стула.
— Пятьдесят один процент, если я не ошибаюсь, — продолжила она, проигнорировав его слова. — Или пятьдесят два? Перед тем как уйти, Тео переписал на меня свои акции. Думаю, это неплохая компенсация за разорванную помолвку.
— Что это за игра? — раздраженно произнес господин с двойным подбородком. Ларисса знала, что ему принадлежит хеджевый фонд
[2]
, и в высших финансовых кругах перед ним испытывают благоговейный трепет. Но Ларисса даже не удостоила его ответом. Она смотрела на своего отца, который покраснел от гнева и неистово сверкал глазами.
— Меня она явно не может заинтересовать, — произнес Брэдфорд ледяным тоном, но Ларисса лишь улыбнулась.
— Мне кажется странным, что ты потратил столько времени и сил на эту компанию, однако не позаботился о ее будущем, — спокойно сказала она. — Не очень практично, правда, папа?
— Будущее «Уитни медиа» я связывал с Тео, — отрезал Брэдфорд. — Тебя оно, правда, никогда не волновало. В чем дело, Ларисса? Папарацци в последнее время уделяют тебе недостаточно внимания? В таком случае тебе следует еще несколько раз выпасть из лимузина. Возможно, таким образом ты вернешь себе популярность. Делай что хочешь, только не трать наше драгоценное время.
— Это вряд ли можно назвать тратой времени, — ответила Ларисса, продолжая улыбаться. Затем медленно обвела взглядом всех присутствующих в зале, словно бросая им вызов. — Это собрание членов правления, а я главный акционер. Мои юристы сказали мне, что, согласно уставу корпорации, главный акционер должен присутствовать на подобных собраниях. Итак, я в вашем полном распоряжении.
Мужчины начали перешептываться, но вместо того чтобы их слушать, она наблюдала за своим отцом, который буравил ее ледяным взглядом. Он выглядел так, будто хотел ее задушить. Она не сомневалась, что он сделал бы это, если бы ему не пришлось отвечать перед законом.
Сейчас перед ней был не тот хладнокровный, рассудительный Брэдфорд, которого она знала. Этот человек был в бешенстве. Наверное, потому, что ему наконец есть что терять.
За свою дочь Брэдфорд никогда не переживал, но «Уитни медиа» — совсем другое дело. Компания слишком много для него значит. Это единственное, чем он когда-либо дорожил в своей жизни. Лариссе было больно, но она подавила в себе это чувство. Изводить себя всеми этими «что было бы, если бы…» не имеет смысла. Ее отец никогда не изменит своего отношения к ней.
— Но ты же много лет назад подписала доверенность, дающую мне право распоряжаться твоими акциями, — яростно бросил Брэдфорд. Его руки были сжаты в кулаки. Будь Ларисса лучше, она бы не получила от этого удовольствие. Но она никогда не была хорошей девочкой, не так ли? — Ты вряд ли можешь рассчитывать на то, что тебя будут воспринимать всерьез сейчас, когда ты по какой-то нелепой причине решила все изменить.
В ответ на это Ларисса улыбнулась еще шире и развалилась в кресле как дома.
