Марша с трудом сдержалась, чтобы не бросить ненароком взгляд на собственное платье, и твердо напомнила себе, что оно вполне презентабельное, затем сделала шаг навстречу гостье.
— Добрый день, леди Эннис. — Нужно было неукоснительно соблюдать требование Лизандры, чтобы к ее особе обращались строго официально. — Я сделала остановку, чтобы нанести семье краткий визит, прежде чем вернуться в школу. Как всегда, рада вас видеть.
— Вы не будете так радоваться, когда я скажу, зачем пришла, — сообщила бывшая одноклассница своим кукольным, с придыханием, голоском. — Я просто заехала сказать вам, что с этой минуты вы уволены с поста начальницы школы.
Марша окаменела.
— Вы меня слышите? — Лизандра вскинула темные дуги бровей под полями шляпки.
— Вероятно, я ослышалась, миледи. Разве бывает «просто», когда вам сообщают, что вы уволены с занимаемой должности?
— Значит, вы все услышали. — Виконтесса расправила морщинку на юбке и взглянула на Маршу так, словно речь шла о чем-то несущественном, например, о погоде.
Марша растерянно моргнула. Она была настолько растеряна, что схватила чиппендейловский стул в углу гостиной и села, не дожидаясь позволения Лизандры.
— Но… что я сделала такого, чтобы вызвать ваше недовольство?
Лизандра вскинула голову.
— Вы нарушили правило. Я больше не нуждаюсь в каких-либо услугах с вашей стороны, так что не спрашивайте, нельзя ли вам остаться в качестве преподавательницы. — Она встала. — А теперь я должна идти.
— Правило? — Марша тоже встала. — Какое правило? Миледи, как раз моей обязанностью и является следить, чтобы правила соблюдались, и я отлично исполняю свой долг. Ваше обвинение кажется мне в высшей степени непонятным.
— Вы возили на прогулку в Брайтон девочек, которые обучаются на благотворительной основе?
— Да, но…
— Это строго запрещено.
— Я… я думала, вам нет до этого дела, поскольку я сама оплатила расходы на их путешествие.
— Но вам не пришло в голову спросить у меня, не так ли?
— Нет. — Марша проглотила стоящий в горле комок.
— Вот поэтому вы и уволены.
— Я никогда не нарушала никаких прочих правил, ни разу. И сказать вам по правде, покойный виконт всегда позволял брать на экскурсию в Брайтон неимущих девочек. Какой в этом вред?
— Какой в этом вред? А кто вы такая, чтобы задавать мне вопросы?
— Прошу прощения, миледи, но мне с трудом верится, что вы не понимаете, как обидно было бы девочкам, которые учатся на благотворительной основе, если бы их оставили без поездки.
— Вы дерзкая девчонка. — Голос Лизандры дрогнул. — Как смеете вы демонстрировать подобное неуважение к своей работодательнице?
— Сожалею, что расстроила вас. Я была уверена, что вы поймете. Тогда мне казалось, что я поступила правильно. И сейчас кажется.
— Мне все равно, — колко бросила Лизандра. — Мое решение окончательное. Вы уволены.
Марша положила ладонь на разгоряченный лоб. Ее не удивило, что рука ее дрожала.
— Разумеется, я могу остаться до… до окончания учебного года?
— Нет. Я уже назначила новую директрису. Мисс Финч.
Ну, слава Богу. Дебора Финч, учительница математики, была ее ближайшей подругой и смотрела на жизнь точно так же, что и сама Марша. Они обе обожали школу, а воспитанниц своих любили безмерно.
— Летом мы проведем переговоры, чтобы найти постоянную кандидатуру, — продолжала Лизандра. — Нам нужен тот, кто знает, насколько важно, чтобы каждый точно знал свое место на социальной лестнице и не помышлял о большем.
— Значит, нам с вами можно обойти общественное мнение, а другим нельзя?
Глаза Лизандры гневно вспыхнули.
— Всегда будут победители и проигравшие. И ловкий победитель всегда защищает свою добычу.
— Нечего сказать, великодушное заявление дамы-попечительницы, — холодно заметила Марша. — Образование — куда более надежный способ вырваться из тяжелых обстоятельств, нежели обаяние или слепая удача. Мне казалось, что вы аплодировали бы девочкам, которые смогли добиться успеха благодаря знаниям и умениям, полученным в Оук-Холле. А вы хотите нанять твердолобую начальницу, которая сокрушит все их надежды!
Обе женщины сверлили друг друга взглядом, и их взаимная неприязнь казалась осязаемой. Марше до смерти хотелось за волосы выволочь вдову из родительского дома. Но она была леди. Впрочем, иногда можно и забыть об этом.
— Мне жаль, виконтесса, — сказала она тихо. — С моей стороны было грубостью говорить так. И я надеюсь, вы простите меня. Знаю лишь, что принимаю интересы девочек, как и интересы школы, слишком близко к сердцу. Прошу вас… позвольте мне остаться.
Лизандра дернула плечом.
— Слишком поздно.
— Почему вы так меня не любите? — Марша проглотила стоящий в горле ком. — Вы всегда питали ко мне неприязнь.
— Я никогда не питала к вам неприязни. — Лизандра вскинула миниатюрный подбородок. — Просто я единственная из всего класса, кто не раболепствовал перед вами.
Щеки Марши залил жаркий румянец.
— Никто передо мной не раболепствовал.
— Правда? Все только и твердили — Марша то, Марша это. А вы их поощряли.
— Нет, Лизандра, я не считала себя центром мироздания. Просто я рождена, чтобы вести других за собой. Поверьте, слишком часто я сама об этом жалела.
— Несмотря на скромное начало, вы сделались безупречной девушкой из безупречной семьи. — Лизандра была невозмутима. — У вас были безупречные манеры, безупречная красота и безупречные перспективы, которые вы отвергли в своем безрассудном расточительстве.
Расточительно отвергла!
Лизандра говорила так, будто Марша совершила ужаснейшее из преступлений.
Марша не знала, что еще сказать. Многие годы она жила за счет того, что копила в себе силу. Но сейчас, в минуту отчаянной нужды, сила ее покинула.
Казалось, Лизандра понимала, что победила. Она подошла к маленькому зеркалу и поправила узел ленты под подбородком.
— Возможно, вы когда-то были вожаком. Но скоро вам впору будет верховодить разве что в стае обезьян.
В душе у Марши все содрогнулось. Но внешне она оставалась спокойна.
— Вряд ли меня можно назвать старой девой, — сказала она. — А хотя бы и так — это не ваше дело.
— Вот как? — Лизандра повернулась к ней: — На прошлой неделе, на венецианском завтраке, я видела начальницу школы в Гринвуде. Она провела сезон в Лондоне и, хотя и не добилась успеха, может зато похвастать безупречным генеалогическим древом. Она ведет себя так, что всем понятно — она помнит об этом. На ней была потрясающая шляпка прямо из Парижа. А вы… — Она окинула Маршу испепеляющим взглядом.
