Лизандра в замешательстве скосила на них глаза, а затем снова воззрилась на Маршу.
— Только дура упустит возможность разбогатеть и получить высокий титул. Я стану графиней.
— Очень многие согласятся с вами, — сказала Марша. — Но какой ценой вам достанутся высокий социальный статус и финансовое процветание?
— С меня довольно, — возмутилась Лизандра. Ее грудь бурно вздымалась, очевидно, к удовольствию сэра Мартина. Он и думать забыл о сигаре и восхищенно смотрел в их сторону.
— Вы уверены? — спросила Марша. — Примите мое предложение, и сможете провести в Корнуолле чудесные каникулы. Вы будете отдыхать и развлекаться. Иначе каждая проведенная там минута будет отравлена тревогами и сомнениями: сможете ли вы поладить с новым мужем, который будет контролировать и расходы, и каждую отлучку из дому?
Это заявление, по-видимому, повергло Лизандру в немое изумление.
Марша мысленно скрестила пальцы.
— Позвольте мне превратить Оук-Холл в модную школу, какой сами желаете ее видеть, сохранив в то же время славу оплота просвещения, каким она уже является. Тогда вы заслужите уважение и восхищение своих друзей. Вы усилите свое влияние в высшем свете, и для достижения высокого общественного положения и финансового благополучия вам не понадобится обручальное кольцо на пальце. Миледи, вы получите свободу жить так, как хотите. И оставите после себя наследие, которому будут завидовать.
Некоторое время Лизандра изучающе ее разглядывала. В ее глазах Марша видела любопытство, которое та отчаянно пыталась скрыть.
— И как же этого достичь? — Тон был требовательный.
— Позвольте мне набирать новых учениц от вашего имени. Учениц, которые прославят школу в высших кругах общества, — ответила Марша. — Было бы приятно, если бы девочки из школы Гринвуд мечтали бы о переходе в Оук-Холл, и не просто потому, что наша школа лучше. В ней определенно есть нечто такое — не знаю уж, что именно, — чего недостает школе Гринвуд.
— Да. — Глаза Лизандры расширились. — Я была бы счастлива, если бы это произошло. Почему вы не подумали об этом месяц назад? Год назад?
Марша не знала что ответить.
Ах Господи! Да она же превратила школу в собственное маленькое королевство. Убежище, чтобы спрятаться от мира. Чтобы спастись от прошлого.
Вот чем она занималась!
Ее душу затопило чувство вины, и она яростно захлопала ресницами.
— Простите. Это был ужасный просчет. Но сейчас, — она выдержала драматическую паузу, — сейчас мы должны обеспечить будущее Оук-Холла. Это не случится само собой.
Лизандра презрительно повела бровью.
— Слишком поздно! Оставьте меня. Действительно, на сей раз я выслушала достаточно. — Она встала и повернулась, чтобы уйти.
— Лисси! — Последний раз, когда Марша использовала это прозвище, им было по тринадцать лет.
Лизандра медленно повернулась:
— В чем дело? — Ее лицо было непроницаемо.
Незаметно вздохнув, Марша взмолилась о ниспослании ей храбрости.
— Я кое-что узнала. Нечто такое, чего не знают в других школах. И это может иметь решающее значение.
— Что же?
— Внучка герцога Бошана ненавидит свой швейцарский пансион.
— Вы шутите. Как полагают, он лучший в мире.
— Представьте, как будет чудесно, если она приедет учиться в Оук-Холл? В Гринвуде умрут от зависти. Оук-Холл станет желанным местом учебы для многих. И в верхах общества будут знать, что вы — благотворительница и попечительница школы, и будут умолять, чтобы вы взяли в школу их дочерей.
— Да. — Лизандра казалась заинтригованной. — Я была бы рада.
— Тогда позвольте мне попытаться. — У Марши пересохло во рту.
— Я серьезно сомневаюсь, что у вас выйдет. Герцог живет настоящим затворником.
— Пусть так, но может получиться. Обещаю, что получится! Но и вам придется сыграть свою роль.
— Что вы имеете в виду? — Глаза Лизандры возмущенно сверкнули.
— Вам придется меня поддержать. Вы скажете своим друзьям, что моя отставка — просто недобрые слухи, которые распускают некие завистливые конкуренты. Скажете им, что на самом деле я, зная, что мой долг — выйти замуж, решила не порывать все связи со школой, но оставить свой пост и искать новых учениц по поручению школы здесь, в Лондоне. Можете даже сообщить им, что сегодня на мне платье сестры, потому что мой собственный гардероб шьют сейчас лучшие портнихи Парижа и что его доставят через несколько дней.
— Бог мой, вы хитрющая особа!
— С вашей помощью я стану другом школы. Прошу вас, не закрывайте Оук-Холл, даже не попытав сначала удачи!
— Было бы хорошо заполучить внучку герцога.
— Не правда ли? — К этому времени Марша умирала от тревоги и нетерпения.
Лизандра вздохнула.
— Хорошо. Я не закрою школу после окончания семестра, если вы сдержите обещание.
Ее душа исполнилась радости, но внешне Марша оставалась спокойной, безмятежной, как и следовало начальнице школы.
— Благодарю вас, леди Эннис. Я вас не разочарую. — Сделав паузу, она сказала: — А теперь нам следует обняться. Чисто театральный прием, уверяю вас.
— О Господи, — выдохнула Лизандра.
Марше пришлось пригнуться, чтобы неуклюже обнять Лизандру.
— Может быть, вы и сумеете сохранить школу открытой — с этой вашей затеей заполучить внучку герцога, — шепнула ей на ухо Лизандра, — но не ждите, что я приглашу вас на должность директрисы или учительницы. Вы останетесь в Лондоне. Самой большее — будете вроде разъездного посланника Оук-Холла.
На целый долгий миг Марше пришлось крепко сомкнуть глаза, пытаясь унять боль, что возникла где-то возле сердца.
— Хорошо, — тихо промолвила она. Затем расправила плечи и мило улыбнулась, будто Лизандра была ее лучшей подругой.
Лизандра улыбнулась в ответ, но взгляд ее оставался ледяным.
— Я вернусь из Корнуолла через несколько недель, — сообщила она. — К этому времени дело должно быть сделано, или я расторгну наш уговор.
А потом она быстро, с притворной любезностью, чмокнула Маршу в щеку и была такова.
Глава 11
На следующий день после бала у Ливингстонов воздушный змей Джо поднялся в парке высоко над его головой и застрял на дереве.
— Папа! — закричал Джо. — Он застрял!
Дункан совсем не удивился, когда понял, что змея запустил на дерево Финн. Если дело идет вкривь и вкось, непременно в нем замешан Финн, будь то в большом или малом. Вон он, Финн. Челюсть у него еще немного припухшая. Дункан не жалел, что врезал ему — из-за леди Марши.
