Вскоре в доме воцарились тишина и покой. То ли будет менее чем через двадцать четыре часа!
Что ж, он ведь хотел отвлечься от мечтаний о леди Марше, не так ли? Вот и представилась такая возможность.
Он пошел проведать Джо. Смотрел, как он спит, и гадал: что будет, когда уйдут и другие девушки. А они уйдут, по тем или иным причинам.
Неправильно это. Дункан привык думать, что отлично устроил свой маленький мирок. Но теперь стало ясно, что Джо нужна надежная гавань. Гарантия, что какая-нибудь женщина полюбит его, как родного сына, на всю жизнь.
Джо нужна мать.
Глава 17
Часом позже, сидя за столом, Дункан взял из чернильницы перо и принялся составлять письмо маркизу и маркизе Брэди с изъявлениями сожаления.
В дверь снова постучали, на сей раз в дверь парадного входа. Дункан поднял голову. Бога ради, только не Финн. Только не сегодня. Он не расположен разбираться с его нуждами, претензиями и дурными манерами!
И он задал себе вопрос, который терзал его уже давно: эгоизм Финна — что это? Фамильная черта, которую он унаследовал от отца и которая, по счастью, не досталась ему, Дункану? Или способность думать лишь о себе явилась следствием осознанного выбора — в ущерб характеру?
Дункан не знал ответа, да и как его узнаешь?
В дверях библиотеки возник Дженкинс.
— Мистер Латтимор, милорд.
Пропади все пропадом!
— Сказать, что вы дома? — Дженкинс ждал.
— Разумеется, он дома. — Ухмыляющийся Финн вышел из-за спины дворецкого и вошел в библиотеку обычной разболтанной походкой. Дженкинс посмотрел на него с неодобрением, чего Финн все равно не увидел, потому что устраивался поудобнее в кресле, закинув ноги на письменный стол брата.
Дункан воткнул перо в чернильницу.
— Убери ноги, — велел он.
Шумно вздохнув, Финн все же повиновался.
— Я не расположен к беседам. — Дункан плеснул себе немного бренди из графина на столе.
Финн усмехнулся.
— Напиваться с утра пораньше — на тебя непохоже.
Дункан сердито взглянул на брата.
— Это конфиденциальные сведения, однако любимая няня Джо уезжает от нас завтра утром. Можешь или выпить со мной, или уйти.
— Выпью, разумеется. — Дождавшись, пока Дункан нальет порцию для него, Финн сделал основательный глоток и вздохнул: — Нехорошо получилось с нянькой.
— Да уж.
— И которая из них?
— Эйслин.
— Ага. — Брат кивнул. — Я помню ее. Темные волосы, зеленые глаза, приятная улыбка. Что ты будешь делать? Найдешь ей замену?
— Нет, — ответил Дункан. — У Джо останутся другие няни. — Ему захотелось сменить тему беседы. — Насколько я понял, к Эстли ты повез сразу троих из детей Шервудов.
— Я просил леди Брэди не писать тебе. — На минуту Финн насупился. — Тебе непременно нужны подробности? Мужчина не обязан давать отчет во всех своих действиях.
— Я оставлю тебя в покое, когда ты это заслужишь. Ты должен был рассказать мне о своих планах. Ты этого не сделал, потому что знал — я их не одобрю.
— По причинам, которые выше моего разумения. — Финн сделал новый глоток бренди. — Итак, полагаю, она пригласила тебя в оперу на сегодняшний вечер?
— Да, пригласила, и я принял приглашение. Однако как раз сейчас собираюсь отказаться. У меня нет настроения вращаться в обществе.
— У тебя его никогда нет.
Дункан встал.
— Финниан, у меня есть обязанности. В отличие от тебя. — Он сурово взглянул на брата. — Леди Брэди сказала, что ты отказался от приглашения. Почему?
Финн подавил зевок.
— Потому что без леди Марши там будет скука смертная. Прочие Шервуды слишком уж добродетельны — лучше мне им не докучать.
— Согласен, все они достойные люди. Лорд Уэстдейл к тому же умный и приятный молодой человек. А леди Дженис само очарование — и я бы сказал, в ней есть загадка. Лорд Питер при встрече почти немедленно заставил меня смеяться его шуткам. А уж лорд и леди Брэди всегда рады друзьям.
Финниан пожал плечами.
— Наверное.
Дункан положил руки на спинку кресла, в котором сидел брат, всматриваясь в его лицо.
— Отвратительно то, что ты подразумеваешь, говоря о леди Марше, — тихо сказал он.
В глазах Финна мелькнул страх.
— Что я подразумеваю? Не спускай на меня собак, Дункан, прошу тебя. Когда злишься, ты становишься просто одержимым.
Дункан выпрямился, но от кресла не отошел.
— Ты имел в виду, что она недобродетельна. Это ведь ты довел ее до того, что бедняжка совершила этот проступок. Ее нельзя винить ни в коем случае. Она леди, не забывай об этом. — Он пристально смотрел брату прямо в глаза, пока тот не отвел взгляд, пробормотав что-то себе под нос. — И к твоему сведению, леди Марша будет в опере. В своем письме леди Брэди сообщила мне о ее беде, выразила благодарность в твой адрес, ведь ты выполнил свое намерение, несмотря на то, что компания оказалась не той, на которую ты рассчитывал. — Он взглянул на Финна с явным одобрением, радуясь, что такая возможность представилась ему впервые со дня возвращения брата в Англию. — А еще она сообщила, что сегодня утром леди Марша полностью поправилась.
Разумеется, она поправилась уже вчера днем. Он видел ее. Целовал ее, между прочим.
Финн взъерошил свои светлые волосы и выругался.
— Знай я, что к вечеру ей станет лучше, обязательно принял бы приглашение. Я думал, что у нее, вполне возможно, сломан нос. Разумеется, это бы навсегда испортило ее наружность.
— Прошу тебя, неужели это все, что тебя волнует?
— Разумеется, нет. — Финн выпрямился в кресле.
— Они вызывали доктора?
— Нет. Леди Брэди велела принести холодную примочку, вот и все.
— Значит, ничего серьезного не было. А теперь расскажи, что было у Эстли.
Финн закатил глаза.
— Мне пришлось везти на представление леди Дженис с двумя младшими, Робертом и Синтией, заодно. Они вели себя лучше некуда, а леди Дженис — очень привлекательная девушка и отличная собеседница. Я могу даже сказать, что она нравится мне не меньше, чем леди Марша, и начинаю думать, что она еще лучше, чем старшая сестра, то есть если нос леди Марши останется кривым после удара мячом. Но, черт возьми, что за пытка — сидеть в первом ряду перед самой ареной и надуваться от гордости, точно почтеннейший папаша. Я видел там кое-кого из приятелей. Черт! — Он осушил стакан до дна и вытер губы. — Не говоря уж о том, Дункан, что мне нужно увеличить содержание. Не могу же я разъезжать по Лондону, изображая того джентльмена, каким ты хочешь меня видеть, на жалкие гроши, которые ты мне выделяешь.
