Я сказала что-то в этом роде, но Роб, набив рот хлебом с медом, ничего не ответил, а потом, прожевав, сказал:
– Странно здесь будет с мистером Говардом. Не представляю себе. Ты-то сама останешься?
– Не знаю. Может быть, первое время. Я пока еще не решила.
– Мм. Пожалуй, спешить некуда. Такие вещи быстро не делаются, а мы так связаны с поместьем, что это растянется на годы.
– Это может служить утешением.
– Меня это утешает, – сказал Роб. – Пусть все привыкнут к этой мысли. Без мистера Эшли все будет не так... и без тебя.
Он проговорил это так просто, что я восприняла его слова как факт, а не как комплимент.
– Меня это тоже утешает. Я не могу с этим свыкнуться. Пока не укладывается в голове.
– Что ж, – сказал Роб, – и не пытайся. Время терпит. А может быть, мистер Говард вообще не захочет сюда переезжать. – Он улыбнулся. – Знаешь, вся деревня безумно хочет взглянуть на его жену. Не знаю, что они думают об этой мексиканке, но я слышал, как миссис Марджет рассуждает о тотемных столбах, а миссис Гендерсон говорила мне, что миссис Грей – знаешь, глава Союза матерей – на прошлой неделе произнесла речь о расовых отношениях и притеснениях цветных. Полагаю, она очень эрудированная.
Я рассмеялась:
– На самом деле жена мистера Говарда настоящая испанка и, судя по фотографиям, изрядная красотка. Но надо признаться, я не представляю ее – да и его тоже – живущими здесь.
– Значит, поместье перейдет к братьям Эшли? То есть к Эмори. Забавно, не правда ли? – задумчиво проговорил Роб. – Джеймс лишается всего из-за каких-то двадцати – тридцати минут. Странно быть близнецами, а?
– Еще как, надо думать. Но не знаю, считает ли Джеймс это потерей. Здесь нет денег, Роб. Место прелестное, но скоро настанет время, когда уже невозможно будет его содержать.
– И я так прикидываю. Но вам разве не приходили в голову мысли про Национальный фонд памятников или что-то в этом роде? Он мог бы поддержать. Я хочу сказать, от такого места историки и прочие просто с ума сойдут...
– Национальный фонд не берет на свое попечение собственность, если она ему не завещана, а как мы это устроим? Я знаю, папа всеми силами пытался. Думаю, в перспективе даже Департамент окружающей среды вступится за дом, но сомневаюсь, что они позаботятся о парках и землях. С ними придется расстаться, исторические они или нет.
– Что ж, – сказал Роб, – может быть, ты только прикидываешься, но похоже, пока ты только рада, что не у тебя будет болеть об этом голова.
– Конечно, ты прав. Начинать все это придется мистеру Эмерсону. Бедняга! Ему придется разбираться во всех этих юридических хитросплетениях – он называет это рукой мертвеца. – Рукой мертвеца?
Роб был слегка шокирован, и я сначала удивилась, но потом поняла: он, по-видимому, подумал, что стряпчий имел в виду моего отца.
– Да нет, я просто хотела сказать, что положение... Ты, наверное, знаешь историю с наследованием? Мистер Эмерсон имел в виду, что мой дальний предок, который создал положение о трасте, протянул руку из могилы, чтобы сделать нам всем гадость.
– О да, я знаю. Твой отец как-то говорил мне. Прежде чем что-либо продавать, вы все должны дать свое согласие, да? – Он немного помолчал, размышляя. – Да, могло бы быть ужасно, но, по-моему, он неплохо придумал. И по тому, как все повернулось, он, пожалуй, улучшил твое положение. Я хочу сказать: даже при всем желании они не смогут продать коттедж через твою голову.
– Они все равно не смогли бы, – сказала я. – Вся та малость, которую называют «участок, принадлежащий коттеджу», – старый фруктовый сад и полоска земли к югу от пруда до дороги в Уан-Эш, – не входит в траст. Это все, что папа мне оставил, но это все мое.
Роб глубоко задумался.
– А если бы они захотели ликвидировать траст и все распродать, ты бы согласилась?
– Трудно сказать. Может быть, нам придется продать землю, чтобы сохранить дом. Я знаю, что у папы это было на уме. Но я не совсем представляю, что бы это означало, например, для тебя и для Гендерсонов. Мы в своих разговорах не заходили так далеко. – Я взглянула на него. – А если траст будет ликвидирован, что будет с тобой? Ты сможешь купить себе этот коттедж?
– Не думаю. Впрочем, может быть, я и не захочу здесь остаться. Но тебе нет нужды об этом беспокоиться. У тебя своих забот хватает. – Он выпрямился на стуле. – Да и не стоит в такое утро обсуждать будущее. Извини, мне не следовало спрашивать о твоих планах. Но знаешь, когда это – твой отец и прочее – отойдет немного на задний план, когда ты выяснишь, что он хотел от тебя, все утрясется само собой. Я не пропаду, поверь. Нужно только время.
Я кивнула и допила чай, успокоенная его здравым смыслом. Время. В деревне на все нужно время. Пусть все идет своим чередом, и урожай вырастет, и его уберут – все в свое время. А теперь, кажется, время оставить землю под пар.
– Что ж, дадим возможность всему утрястись. Я определенно не в том состоянии, чтобы принимать решения. Сначала пусть прояснятся все юридические проблемы, а со временем Божьи мельницы перетрут в пыль все факты, которые я установлю, и, может быть, все решится без моего участия. Но кое-что можно сделать прямо сейчас. Я могу просмотреть бумаги, о которых говорил отец, и попытаться выяснить, что он имел в виду, если он вообще чего-то от меня хотел. А для этого мне нужно попасть в дом. У меня есть ключ только от восточной двери, но, наверное, все помещения заперты снаружи? Пока не хочется объявляться Андерхиллам. Ты случайно не знаешь, у кого могут быть ключи от главного здания?
– Знаю, – ответил Роб. – Они у меня.
Так просто.
– У тебя?
Он кивнул:
– Твой отец дал мне их перед отъездом в Германию. Разве ты не знала? У мистера Андерхилла другая связка – от всех помещений для публики и от своих. Ему нужны ключи на случай пожара и для «пенсовиков» – так мы между собой называем туристов, которые платят по двадцать пять пенсов, – но твой отец сказал, что некоторые ключи из этой связки отдал мистеру Эмерсону. А остальные дал мне.
– Слава богу! – с облегчением сказала я. – Вот и конец одной тайны. Ты не представляешь, какие картины мы с мистером Эмерсоном себе рисовали! Похоже, он заподозрил, что ключи у папы украли, когда его сбила машина. Разумеется, мне разрешено ими пользоваться, пока не решатся все юридические проблемы.
– Лучше возьми их прямо сейчас. – Пока я говорила, Роб открыл ящик кухонного стола и вытащил оттуда связку знакомых мне ключей. – Вот. Знаешь, какой от чего? Они расположены по порядку, начиная отсюда. Этот от главной двери, этот от кабинета священника, этот от комнаты совета... – Он передвигал ключи по массивному кольцу, как бусины четок. – Все по порядку. Тебя особенно интересует какая-то определенная комната? – Да, библиотека.
