– Постой, – слабо попросила Джейн, но рассказ в потоке изображений было уже не остановить. Хасина селилась в каждом новом поколении своих потомков, покидая каждое тело, когда одна из дочерей становилась достаточно взрослой и сильной, чтобы принять ее. Годы ушли на изучение этого заклятия. Целый месяц ушел на то, чтобы его наложить. Но когда оно было произнесено, ничто уже не могло изгнать ее душу из нового дома, кроме нового повторения заклинания.
Это, в свою очередь, означало, что Хасина не могла существовать без потенциального продолжателя, точнее, продолжательницы. Дочь была самым лучшим вариантом, но не всегда возможным. На крайний случай, как она обнаружила позже, могла подойти и племянница. Если новое тело принадлежало ведьме и между ней и предыдущей носительницей было кровное родство, Хасина могла провести обмен. Ведьма, покинутая Хасиной, заметила Джейн, после этого обычно долго не жила. И вместе с ужасом от бесконечного и постоянного подлого предательства собственной семьи Джейн чувствовала глубочайшую печаль о сломанных жизнях.
В воспоминаниях из дневника бабушка отслеживала путь древней ведьмы от книги к книге, от портрета к фотографии, и наконец, неизбежно, к Линн Доран. Джейн увидела Линн сидящей на пляже, укрытую от летнего солнца рубашкой с блинным рукавом и мягкой соломенной шляпой. Несмотря на большие солнечные очки, она прикрывала глаза от солнца и наблюдала, как несколько детей то бежали к волнам, то убегали от них. Селин наблюдала за ней из-за высоких дюн, сжав кулаки и стиснув зубы.
– Линн, – прошептала Джейн.
– Уже нет, – сухо отозвался голос дневника.
Картинки снова замелькали. Селин спорила с темноволосой парой на заброшенной косе ветреного пляжа. Что-то лежало на песке между ними, и Джейн отпрянула, когда узнала шестилетнюю Аннетт Доран. Девочка была без сознания, и на ее виске уже начал проступать некрасивый синяк.
– Мы можем прервать цепочку, – пыталась втолковать вторая женщина Селин. – В таком возрасте она уже не сможет зачать.
– Я не стану убивать ребенка, – твердо сказала бабушка тоном, который так хорошо знала Джейн.
При этих словах мужчина пришел в ярость, но женщина положила руку ему на грудь, и тот умолк.
– Тогда мы распределим обязанности, – сказала она, и Селин кивнула.
Сцены снова закружились и переменились. Но теперь Джейн уже понимала происходящее сама. Бабушка зажгла свечи вокруг «Полароида», в спешке взятого у Аннетт, и стала нашептывать и колдовать. Затем с грустью в глазах она повернулась к перепуганной девочке. Она вела глядящую в пространство шестилетнюю Аннетт и жизнерадостную четырехлетнюю Джейн через аэропорт «Хитроу».
– Она с моим Андре почти ровесники и могут играть вместе, – раздался откуда-то голос темноволосой женщины. – А Катрин уже достаточно взрослая, чтобы помогать семье.
Джейн легко узнала Катрин в недоверчивой остролицей девочке, которая поприветствовала Селин и двух ее спутниц в лондонском, как уже догадалась Джейн, детском приюте, который стал первым воспоминанием Анны.
– Мама просила напомнить, чтобы вы усилили оба заклинания, – ровно сказала ей Катрин. – Память и защита. Они должны быть надежными, или мне придется убить ее.
Селин только кивнула, и Джейн почувствовала подступающий страх. «Она позволила бы им убить Аннетт?» Конечно нет, поняла Джейн уже секундой позже. Чтобы этого не произошло, бабушка наложила на Аннетт то же защитное заклинание, которое впоследствии использовала на родной внучке. Оно позволило Джейн прожить в безопасности в Париже шесть лет. Это было предельно нерушимое заклинание: оно длилось столько, сколько жила наложившая его ведьма. Эта оговорка в заклинании и позволила Линн найти Джейн. Для этого она убила ее бабушку.
«Но Линн даже не догадывалась, что это заклинание защищало не одну меня, – сообразила она. – А потом мне просто повезло». Линн могла перерыть весь мир в поисках дочери, могла использовать все магические и обычные средства для этого. Но пока была жива Селин Бойл, поддерживающая свои защитные заклинания, поиски были тщетны. А потом – потом Линн отправила Малкольма убить Селин, потому что ведьме нужна была наследница. Вся ирония ситуации словно пронзила Джейн: Линн могла обнаружить Аннетт точно так же, как и Джейн, но только после того, как ее план по замещению дочери набрал обороты. И с чего бы ей продолжать попытки, двадцать два года спустя? Она была уверена, что все возможное уже сделано. И тут появляется Джейн, в самый неподходящий момент, и находит ровно то, что Линн давным-давно бросила искать.
– Я нашла ее, – горячо выпалила Джейн непоколебимому образу своей бабушки. – После твоей смерти я нашла Аннетт.
Бабушка из дневника цокнула языком.
– Это ничего, – сказала она быстро. – Я только хотела спрятать ее от Хасины.
В этот момент Джейн выпала из дневника и распласталась на полу, хватая ртом воздух. Линн искала Аннетт. Но Хасина искала только ее тело. «Кровное родство, ведьма… Моя дочь с одним из ее сыновей… Или ее собственная дочь, вернувшаяся из мертвых». Она перекатилась на бок. Желудок содрогался от спазмов, как будто ее вот-вот стошнит. Дневник, невинный и неподвижный, лежал в стороне. Джейн тихонько застонала. «Так вот почему так хотела вернуть ее. Вот почему была готова обменять на нее все».
Безмятежное лицо Линн на лужайке в парке проплыло перед глазами Джейн. Она снова увидела, как ее некогда заклятый враг вымещает свою магию в кинжал, как отбрасывает его прочь, словно пустую безделушку. Что есть немного магии по сравнению с бессмертием? У следующего тела Хасины было предостаточно и своей магии. Уже сейчас – достаточно, чтобы убить, даже непреднамеренно. Джейн хотело сесть, но тело не слушалось ее.
«Мне нужно встать, – сказала Джейн безвольному телу. – Это еще не конец».
Джейн должна была предупредить Анну, пока не поздно.
Глава 36
Джейн даже не поздоровалась с Гунтером, который как всегда дремал, и вошла в лифт Доранов, облицованный красным деревом. Она смирилась с тем, что лучшим ходом будет подождать приветственной вечеринки в честь Анны, где она попытается улучить момент переговорить с ней наедине. Но теперь, когда этот день настал, она уже не хотела тратить ни минуты. Она быстро набрала код с приглашения на панели лифта, и двери закрылись, а за ними и золотая решетка. Кнопка восьмого этажа зажглась автоматически, и лифт пришел в движение. Джейн нервно повертела бусинку на своей сумочке, мысленно поторапливая лифт.
В момент превращения в Эллу она была без сознания, но насколько она могла судить, это произошло почти ровно двадцать восемь дней тому назад. Без пары часов. «Надеюсь, это не на всю ночь», – подумала она сухо, когда лифт наконец остановился. Она не сомневалась, что форма глаз уже изменилась, да и синие лодочки сидели на ноге свободнее, чем когда она впервые их примерила. Если она не разберется со всеми делами и не покинет особняк как можно быстрее, то рискует оказаться в положении Золушки после бала, а это совсем не смешно.
