— Нет, — мягко улыбнулась она, — это я вас слушаю. Задавайте ваш вопрос.
— Вы хотите сказать… — его величество начал подозревать, что длинных и нудных нравоучений ему удастся избежать, — что я сам могу выбрать тему?
— Разумеется.
— Тогда скажите, ваши воспитанницы и в самом деле все из знатных домов?
— Небольшое уточнение, я называю их сестрами. А теперь ответ, да, в нашем монастыре живут только те, у кого в роду были знатные предки. Даже если эти предки и не признали свою дочь.
— Вы хотите сказать, бастарды, — сообразил Лоурден.
— Для меня все сестры равны.
— А вы не пытаетесь… ну, как-то помочь девушкам вернуть себе имя, или наследство?
— Мы помогаем получить ремесло всем, кто готов учиться и трудиться. А потом они уже сами решают, стоит пачкать руки и портить себе жизнь из-за полуразрушенной башни с гербом, или нет.
— А они могут уйти, когда захотят?
— Не все. Те, кто учится на тихонь и глупышек должны пройти испытания. Так составлен контракт на обучение.
— И расторгнуть его нельзя?
— Нет. Если глупышка выйдет из монастыря, не имея всех нужных навыков, она может погибнуть на первом же задании. А ни я, ни другие старшие сестры не желаем брать на себя такой грех.
— А если закончат обучение, то уже не погибнут? — с недоверием хмыкнул король.
— Судите сами. Вот Лэни, недавно брала контракт у его светлости герцога Олтерна. И в первый же день выбросила его из смертельной ловушки. Был бы сейчас герцог глыбой льда.
— Брр, — передернул плечами король, — а кто на него поставил эту ловушку, вы нашли?
— Нашли. И того кто ставил, и того кто приказал поставить эту ловушку и еще одну… там, где прятались беглые каторжники. Ее тоже нашла Лэни, и вызвала на себя. Хорошо, что на ней была особая маска, иначе осталась бы без глаз. Змей говорит, что чуть не поседел, когда увидел ручейки крови.
— А что там делал Змей? — недоуменно нахмурился король, и настоятельница спрятала довольную усмешку.
Теперь его величество не успокоится, пока не выспросит все, о чем не стал бы слушать, вздумай она завести пространное повествование.
— Змей с Арвельдом отправились тогда ей на выручку, — вздохнула матушка, — но эта история началась много раньше.
— Расскажете?
— Конечно, я же пообещала. Только после прогулки, и после разрешения Змея… а еще Леонидии и Олтерна. Все они были в ней замешаны с самого начала. Это история о светлой любви и черной ненависти… и о ней никогда не будет упомянуто ни в одной официальной летописи.
— А вы уверены… что они захотят, чтобы я все это знал?
— Они все умные люди, ваше величество, так уж устроена жизнь, чем больше человеку выпадает бед и испытаний, тем он умнее. А еще все они честны и благородны, иначе я никогда не стала бы им помогать. Сестры Тишины не вмешиваются в политику и судьбы людей… если беды этих людей не находят отклика в наших душах. И поскольку все они умные, честные и преданные вам люди, а в этом можете не сомневаться, это они доказали, то и герцоги Адерские и советник, отлично понимают, что король должен знать всю правду. Чтобы никакому злоязыкому пройдохе не удалось вас обмануть.
— Хорошо, — начиная понимать, что матушка затеяла этот разговор неспроста, — согласился Лоурден, — тогда вечером. А сейчас последний вопрос… в вашем монастыре есть девушка… которая могла бы стать королевой?
— Ваше величество… — карие глаза настоятельницы смотрели на Лоурдена полным мягкой заботы и сочувствия взглядом, — вот на этот вопрос я не знаю ответа.
— Как это? — не поверил он, — ну у вас же девушки все из знатных домов… такие умные, образованные… они вчера рассказали мне много интересного.
— Но вы же спрашивали не о том, могут ли они работать учительницами или гувернантками? А о королеве?! А это может знать только ваше сердце. Его бывшее величество Георгиус… поверьте, я имею право о нем судить, но не хочу этого доказывать, был очень неплохим королем. Он хорошо начал, умно повел себя в спорах с Торемом за сопредельные земли, заключил выгодные договоры с гномами, издал указ в защиту оборотней, прижал гильдию алхимиков… но потом одну за другой сделал две ошибки. Женился на вашей матушке, сочтя ее самой подходящей на место рядом с собой, но при этом не имея к ней никаких особых чувств, кроме уважения и расчёта, и это убило ее. А затем поддался страсти и женился на девушке, которая уже любила его друга и принадлежала ему. И это сломало его самого.
— Тмирна… — в голосе короля слышался рык разбуженного хищника, — вы говорите недопустимые вещи.
— Я всегда говорю только то, что точно знаю из первых рук, — гордо выпрямилась настоятельница, — и то, что можно подтвердить документами или свидетельствами очевидцев. Как вы думаете, почему ваш отец согласился подписать отречение, хотя и не думал так поступать?
— Как… не думал? — поперхнулся король, — что такое? Я ничего не знаю… кроме того, что был совет…
— На самом деле совет решил все без него, а потом одна старая монахиня показала королю письмо… написанное много лет назад. Вашей матушкой ко мне. В тот день она решила уйти из жизни.
— Но целители говорили мне, что у нее сдало сердце… — вскипел Лоурден, однако, пока говорил, его голос становился все тише, — был ведь целый консилиум?!
— Алхимики могут готовить всякие зелья, — горестно вздохнула Тмирна, — а я не успела. Она сначала выпила эту гадость… потом послала письмо. Ваш батюшка тогда бушевал, приказал повесить придворных лекарей, он в гневе неудержим. И доказать ему в такие моменты, что виновен он сам, просто невозможно.
— Но главный лекарь бежал, загадочным образом, из-под стражи, — начиная прозревать, медленно проговорил король, — Тмирна! Ты его спасла?!
— Конечно, — добродушно кивнула она, делая вид, что не заметила, как король преступил этикет, — я же точно знала, что он невиновен и ничего не мог поделать. К тому же он был моим старым другом… а зачем тогда друзья, если не чтобы помочь в трудную минуту? Но нам пора идти на прогулку… или вы уже не хотите кататься на яхте?!
— Хочу, — задумчиво кивнул король, — очень хочу. Но не забудь, что вечером ты обещала все рассказать.
— До вечера, — согласно кивнула она, и первая вышла из беседки, шагая в сторону странного гномьего приспособления, в виде висевшей на веревке кареты, с помощью которого гости замка спускались с верхней террасы на причал.
Для Тмирны не было тайной, что ее сестры уже ждут их там.
Ужин герцог решил устроить на острове. Это выяснилось, едва толпа девушек, одетых в шелковые шаровары, легкие туники и обмотанные вокруг головы расшитые золотом шарфы сбежала по трапу на белый песок островка, с которого еле видны были башни замка. Мужчины поспешили последовать их примеру, тропа, начинавшаяся от небольшого причала, вела куда-то к вершине невысокого холма, манящей раскидистыми гранатовыми деревьями, усыпанными пышными алыми цветами, среди которых виднелись спелые плоды. Между деревьев привольно росли кустики карликовой айвы и всевозможное цветы, над ними вились облачка бабочек, а на ветвях пересвистывались птицы, роняя на траву куски гранатов.
