— Госпожа?! Ох, святые духи, простите пожалуйста… я не поняла…
— Все в порядке, я понимаю… — мягко остановила ее Лэни, слушая сердито спорившие голоса служанок, и понимая, что они находятся не в кухне, а еще дальше.
— Ты не должна была так говорить, Млика!
— Разве я сказала ей неправду?
— Но ведь это не твое дело!
— А почему? Мы же будем делать ее работу! Но если вы такие добренькие, можете убирать ее комнаты сами, я буду молчать!
— Я пришла посмотреть, как тут устроена кухня, — спокойно слукавила Лэни и пошла дальше, чтобы убедиться в своей догадке.
В горячей части кухни кроме проема, в котором стояла тихоня, была еще дверь. Наполовину застекленные, широко распахнутые створки вели в столовую для прислуги. Вот там и собралось пять или шесть горничных, не столько обедающих, сколько обсуждающих недавнюю ссору.
Впрочем, Лэни не осуждала их за то, что девушки сидят без дела, столовая для слуг в богатых домах — это единственное место, где они могут немного передохнуть и поговорить. И она была совершенно согласна с матушкой, строго порицавшей тех господ, которые приказывали запирать эту комнату сразу после завтрака и обеда. Потому, делая вид, что рассматривает очаг, чисто выскобленные колоды для рубки мяса и обитые медью столы, тихоня раздумывала, о чем заговорить со служанками, чтобы не спугнуть их, как перепугала повариху.
— Меня зовут Дорма и я тут за главного повара, — учтиво, но со скрытым вызовом сообщила последовавшая за хозяйкой женщина, и графиня отлично поняла, что ее беспокоит.
Немногие решаются поставить главным поваром женщину, считается, что мужчина на этом месте значительно выгоднее. Ведь ему не нужны дополнительные помощники, чтобы разрубить тушу или снять с очага тяжелый котел. Однако сама Лэни не относилась к таким господам. В богатых домах всегда найдется кому рубить мясо и таскать котлы, а вот запить или загулять женщина-повар никогда себе не позволит. Да и сманивать ее хорошим жалованьем никто не станет. К тому же, женщины более внимательны ко вкусам и капризам тех, кого кормят, и обычно стараются им угодить, а не подсунуть свое любимое блюдо. Да и обоняние у них, как правило, тоньше, и можно быть уверенным, что чуть подкисшую начинку в пирог они не положат.
— Замечательно, — ободряюще улыбнулась поварихе Лэни, — я надеюсь, что вы не захотите бросить работу из-за того, что у имения новые хозяева.
— Я тут уже двенадцать лет, — с явным облегчением объяснила Дорма, — и уходить не собираюсь. Особенно теперь.
Последние слова она произнесла вполголоса и явно не для ушей хозяйки и неторопливо двинувшаяся в путешествие по кухне графиня не стала на них отвечать. Она уже поняла, что ее появление не осталось незамеченным остальными кухарками и заметила, как встревоженно оглянулись те на ничего еще не заметивших горничных, не решаясь открыто предупредить их при хозяйке. Затем одна все же придумала способ, подхватила с плиты еще не вскипевший чайник и ринулась в раскрытую дверь, нарочито громко сообщая:
— Ну, вот и чай ваш готов. Пейте, да идите, мне посуду убрать нужно.
Дорма, украдкой поглядывавшая сбоку на лицо госпожи, с огорчением отметила, что от новой хозяйки не укрылась выходка Шисни, ее верной помощницы, и несказанно удивилась, когда графиня вдруг заговорщицки ей подмигнула.
— Надеюсь, у девушек животы не заболят, — решив, что разбираться нужно со сбежавшей девушкой, а змейка теперь от нее никуда не денется, Лэни спокойно направилась назад, в холодную часть кухни и остановилась у двери на веранду.
Понятно, зачем она здесь, чтобы удобнее было носить господам угощение, когда им приходит в голову обедать на свежем воздухе.
Но это летом, а сейчас от двери тянет легким сквознячком, и об этом нужно не забыть. Как и о том, что она пришла вовсе не разбираться с прислугой.
— Дорма, быстро соберите немного еды, чего-нибудь мясного, перекусить. Обедать мы не будем, граф ночью работал и сейчас намерен отдохнуть. А вот вечером ждем гостей, не более пяти человек. Но не старайся готовить особые блюда, все они любят жареное мясо и простые закуски. Суп тоже можно подать. Остальные свои пожелания я сообщила Милреду, он передаст, — пояснила графиня, и, еще раз ободряюще улыбнувшись главному повару, вышла из кухни.
Глава двадцать вторая
Горячая вода в купальни имения поступала из источника и, раздеваясь, граф заранее предвкушал блаженство, с каким погрузится в серебряную ванну, наполненную зеленоватой водой, играющей как молодое вино. Обычно воды источников действовали на Дагорда расслабляюще, и когда он удобно устроился, подложив под голову пышную губку и задумчиво рассматривая поднимающиеся со дна пузырьки, волновало графа только одно, как бы не уснуть.
Как ни старался Змей показать друзьям и Олтерну, что он совершенно здоров и бодр, себя обмануть ему не удалось. Несмотря на то, что гнетущая усталость, притупляющая все чувства и делавшая еще серее осенний день, и отхлынула на несколько минут под напором гнева, вспыхнувшего в душе Дага, когда негодяй попытался надеть на него браслет, стоило графу оказаться дома, как утомление вернулась назад.
Дагорд вздохнул и огляделся. Пока еще несколько непривычно было называть домом эти роскошные покои и залы, большинство из которых он не успел рассмотреть даже мельком. Но не радоваться искренне тому, что у них с Лэни теперь есть место, где они не зависят ни от чьих правил и прихотей, граф не мог. Хотя радовался бы ему ничуть не менее, будь это поместье гораздо скромнее. Собственного дома у Змея не было очень давно, да если вдуматься, не было никогда, дом родителей, который он когда-то считал своим, принадлежал им. И было очень непривычно и приятно осознавать, что все, что он видит, теперь их с Лэни собственность.
Граф задумчиво погладил край ванны, довольно прижмурился, представив, как в нее рядом с ним садится жена, и резко помрачнел, сообразив, что она сбежала словно специально, чтобы ему не пришли в голову шаловливые мысли. Хотя и не могла не знать, что он все понял про их будущего ребенка и не никогда не станет рисковать его здоровьем. Эта мысль, как на веревочке привела за собой другую, почему Тэйна не стала объяснять этого при всех? Что такого в заботе о детях, что о ней нельзя говорить при родных и друзьях?
Демонская сила! Похоже, Лэни все-таки не до конца объяснила ему суть проклятья, и то, как оно действует на близких людей, торопливо выбираясь из ванны и лихорадочно натягивая на влажное тело чистую одежду, рассерженно сопел граф. И если она права, то не стоит им даже сидеть рядом, пока магистр не вынесет свой вердикт.
Талмуд нашелся там же, где граф его и оставил, но в том, что Лэни не убрала его в шкаф, Змей с проснувшейся мнительностью видел теперь вовсе не простую беспечность, какой объяснил бы это совсем недавно. Да его глупышка даже одежду свою всегда складывала аккуратно и убирала на место ботиночки, и уж тем более никогда не забывала на виду никаких ценных вещей! Значит, специально не тронула, в надежде, что мужу все же придёт в голову посмотреть, что за гадость он подцепил.
