Младший принц выглядел потрёпанно: рубашка белого шелка расстёгнута до середины груди и измята, длинные чёрные волосы в беспорядке, под глазами тени. Зато дыхание глубокое и ровное, и ресницы не дрожат — стало быть сновидения брюнета не мучают.
— Кир… — позвала тихо-тихо. — Кирстен…
Вздрогнул, дёрнулся, распахнул глаза. А взгляд такой мутный, такой сонный… Но я опомниться не дала, спросила:
— Ты что тут делаешь?
Мой вопрос не смутил. Боевик широко зевнул, потянулся до хруста в суставах, а потом одарил обезоруживающей улыбкой и ответил:
— Сторожу.
Я закусила губу в глупой попытке погасить подступающие эмоции. Душу наполняло ощущение невероятного тепла. Захотелось отбросить одеяло, скользнуть на колени к Кирстену. Обвить его шею руками, прижаться, коснуться мужественных, красиво очерченных губ, но…
— Ну ладно, — сказала я. — Сторожи.
Приподнялась, позволяя одеялу сползти ниже — обнажить плечи, и снова легла. Как ни в чём не бывало закрыла глаза и даже поёрзала, устраиваясь поудобнее.
— Эмелис? — выдержав паузу, позвал Кир.
— М-м?..
— Любимая, но ты уже проснулась.
— Ничего подобного, любимый… Сторожи.
Я повела плечом, заставляя лямочку ночной сорочки, будто случайно, упасть вниз, и вздрогнула. Стоп. Я же вчера не переодевалась. Сонное заклинание, наложенное целителем, застигло врасплох. Кажется, я в тот момент на коленях у Кира сидела и отчаянно старалась унять рыдания, потому что слёзы мешали найти ответ на принципиально важный вопрос: задушить боевика или всё-таки в живых оставить?
Ничего удивительного в том, что меня раздели, разумеется, не было. Но что за сорочка? Откуда?
Я перевернулась на спину и осторожно приподняла одеяло. Рядом судорожно вздохнули, но к переживаниям боевика я осталась равнодушна. Куда сильнее занимал тот факт, что ночнушка оказалась знакома — она была из тех вещей, которые для меня госпожа Вента готовила. То есть сорочку из замка на озере доставили, и… это навело на мысль.
Я вновь оглядела предоставленную мне комнату. Вчера детали от моего взгляда ускользнули — не до них было, зато теперь я увидела всё… На камине тяжелые часы — те самые, что украшали каминную полку в гостиной моих покоев в обиталище Венты. На стенах два пейзажа — эти уже из спальни. На столике возле напольного зеркала яркий сундучок с расчёсками и шпильками. А на прикроватной тумбочке, возле нескольких аптекарских пузырьков, книжка в розовой обложке. Мне даже не пришлось вглядываться в название, чтобы понять — это тот самый сентиментальный роман, который не успела дочитать, когда гостила у Венты.
Вывод был очевиден — к моменту моего появления во дворце их величества Вонгарда комнаты были уже готовы…
Да, я отлично помнила события, в результате которых оказалась в этой спальне. А вот осознание пришло лишь сейчас. Меня же… меня же фактически похитили! Выманили из идеально защищённого убежища, подговорили целителя, и…
— Ты попалась, мелкая, — словно подглядев мои мысли, сообщил Кир. — И клянусь Всевышним, нового шанса на побег у тебя не будет.
Брюнет по-прежнему улыбался. Улыбался очень тепло и весело! Но было совершенно очевидно — младший принц серьёзен и решителен как никогда.
Эта решимость вызвала волну слабости и заставила сердце забиться в тысячу раз быстрее. Именно в этот миг ощущение счастья, с которым проснулась, стало абсолютным. Правда, признаваться в этом, конечно же, я не собиралась. Но и смолчать не могла…
— Ты не принц, ты аферист.
Кирстен покорно кивнул, а я… сказала раньше, чем успела сообразить, что именно говорю:
— Иди сюда…
Повторять не пришлось. С грацией, достойной саблезубого гепарда, брюнет перетёк на кровать, а спустя миг я оказалась в ловушке.
— Попалась, — повторил нависающий надо мной Кир. Голос его прозвучал хрипло, взгляд потемнел и словно туманом подёрнулся.
Я стыдливо опустила ресницы, обвила шею боевика руками и потянулась к этим невероятно манящим губам. Лёгкое, почти невесомое прикосновение, от которого сердце споткнулось и замерло. И тихий стон… Не мой, Кирстена.
— А может, это ты попался…
Младший принц королевства Дурбор не ответил, зато… он вернул поцелуй. В миг, когда его губы завладели моими, когда его язык проник в мой рот, чтобы начать невероятный, волнующий, бесконечно чувственный танец, мир перестал существовать.
Я никогда не понимала девиц, которые бросаются в омут с головой. Искренне осуждала тех, что посмели сбежать из дома ради призрачной надежды на счастье. Я не верила, я была твёрдо убеждена — человеческий разум способен обуздать любое, даже самое сильное желание! Я ошибалась.
О Всевышний, откуда у меня это ужасное ощущение, что я всю свою жизнь ошибалась? Откуда эта стальная убеждённость в том, что чувства, которые испытываю в объятиях Кира — истина, а всё остальное… лишь подделка?
— Люблю тебя… — прошептал мой синеглазый кошмар.
Очень хотелось ответить — и я! И я тебя люблю! Очень-очень! До безумия! Но с губ сорвалась другая правда:
— Я ужасно на тебя зла, Кирстен.
Мой деспот, мой тиран, мой бессовестный лгун, проныра и обманщик… поник. Даже взгляд как будто потускнел.
— Знаю, — сказал Кир. — И раскаиваюсь.
Он говорил искренне, но мне этого молчаливого раскаяния было мало.
— И кто же придумал… столь гениальный план?
Боевик с явной неохотой скатился с меня, лёг рядом, обнял поверх одеяла и только потом признался:
— План придумал я. Но без помощи отца и Криста, сама понимаешь, ничего бы не получилось.
Я приподнялась на локте и красноречиво заломила бровь. Киру пришлось пояснить:
— Зная весь расклад, спланировать твоё возвращение было нетрудно. Господин Форан не мог не взять тебя на этот приём, а ты, будучи хорошей девочкой, ни за что бы не ослушалась папу. А дальше — дело техники.
Дело техники? Это он сейчас о схеме «обморок — целитель — запрет на переход»?
— То есть вы меня нарочно до обморока довели? — Голос прозвучал спокойно, но я была искренне возмущена. Теперь, глядя на эти мужественные, красиво очерченные губы, хотелось не целоваться, а… куснуть пару раз. Причём крепко куснуть, до крови!
Кир мгновенно посерьёзнел, ответил прежде, чем я начала обдумывать свои желания всерьёз.
— Нет, Эмелис.
Меня одарили очень пристальным взглядом. Потом рука младшего принца скользнула вверх, пальцы медленно прошлись по скуле и щеке.
— Нет, любимая, доводить тебя никто не хотел. Более того — зная тебя, мы были убеждены, что ничего подобного не произойдёт.
— Зная меня?
