— С чего вы взяли, что Кирстен под дверью? — вклинилась я.
Хозяйка замка на озере одарила робкой улыбкой разоблачённого плута и сказала:
— Я слишком хорошо знаю своего внука, Эмелис. И я уверена — он там.
А вот у меня уверенности не было. Тем не менее я отодвинула стул, вышла из-за стола и направилась к двери.
Поворот ручки, рывок, и…
— Эмелис?
У Кирстена, в отличие от меня, ни компаньонок, ни воспитательниц не имелось, так что подпирать стену напротив двери моих покоев ему никто не запрещал. Более того — младший принц даже не пытался притворяться, что просто «шёл мимо» или остановился здесь, чтобы полюбоваться светлым мрамором пола и серыми камнями стен. Просто стоял и ждал! Точно зная, что рано или поздно кто-нибудь да появится. Вот только увидеть именно меня явно не ожидал и заметно растерялся.
Я тоже растерялась, потому что… в общем, тоже не ожидала. Когда открывала дверь, сердце замерло в предвкушении, душа исполнилась надежд, но я всё равно не верила.
Увидев меня, боевик отлепился от стены, но приблизиться не решился. На лице отразилось беспокойство.
— Эмелис? — вновь позвал синеглазый.
Он был одет в светлый камзол, светлую же рубашку, а ещё причёсан и щетина покороче стала. Интересно, а позавтракать успел?
— Кирстен, я тебя задушу.
Брюнет сделал два шага вперёд, потом плюнул на приличия и подошёл вплотную.
— Что случилось? — хрипло спросил он.
Я тоже о приличиях позабыла — встала на цыпочки, обвила его шею руками и призналась:
— Я ужасно за тебя испугалась.
Пояснений Киру не требовалось…
— Любимая… — простонал он, притягивая ближе и зарываясь носом в мои волосы. — Да что мне сделается?
Что? Но я ведь уже сказала, что тебе сделается. Задушу! Сама! Вот этими самыми руками!
Из сладкого плена вырвал ворчливый голос госпожи Венты…
— Терри, Эмелис, я всё понимаю, но не могли бы вы обниматься в покоях, а не на пороге? Слуги, конечно, надёжны, но в этом крыле и придворные бывают, а им языки не свяжешь.
Младший принц заметно вздрогнул и поднял голову. И тут же услышал:
— Нет, Терри, ты не прощён. Но госпожа Эмелис устроила мне скандал, и теперь ты завтракаешь с нами.
Лица Венты я не видела, а вот Кирстен просиял.
— Кажется, ты только что приручила самого опасного зверя, — шепнул он. Потом легко подхватил на руки и внёс в гостиную.
Дверь за нами закрывала Бетти.
Желание Венты проверить возлюбленную внука было в принципе понятно, но… я обиделась, причём крепко. А графиня столь же крепко расстроилась по поводу моей обиды, что, впрочем, не мешало ей совершенно искренне злиться на Кира.
Да, в отношении Кира старушка не притворялась. Стоило младшему принцу оказаться рядом, в глазах моей компаньонки вспыхнули молнии, движения стали резче, тон строже. И колкости с языка посыпались, и шпилек графиня не жалела.
И только Кир ни на кого не обижался и не злился. Сидел, молча терпел замечания бабушки и с интересом наблюдал, как я игнорирую попытки графини помириться.
Когда допили чай, Вента непрозрачно намекнула, что кое-кому пора уходить, но кое-кто намёк проигнорировал. Пересел на диванчик, закинул ногу на ногу, и… продолжил ловить шпильки, вперемешку с гневными взглядами.
А потом на тот же диванчик села я, а Бетти принесла из спальни учебники. Я намеренно отодвинула недочитанную «народную культуру» и взялась за книгу по истории Дурбора. Кир, как и ожидалось, придвинулся, обвил рукой талию, и принялся заглядывать через плечо. Вента восприняла интерес внука скептически…
— Ты историю лучше составителя этого учебника знаешь, — сказала графиня ворчливо.
Младший принц улыбнулся и только. Конфликтовать со старушкой, равно как и вчера, синеглазый отказывался. Зато Вента…
Нет, угомониться хозяйка замка на озере не могла, и я точно знала, что причина уже не в выходке Кира, просто… Венту всерьёз расстраивало моё нежелание идти на мировую. И градус её эмоций с каждой секундой повышался. Даже роман в розовой обложке — те самые «Пятьдесят оттенков чего-то там», над которым графиня вчера от души хихикала, — отвлечь старушку не мог. Вот и цеплялась к внуку.
Мне было искренне жаль Кира, вот только успокаивать компаньонку я не спешила. Не из вредности, просто мои эмоции тоже к верхней отметке стремились. И повод нервничать был куда более весомым, нежели у Венты…
Когда стрелки стоящих на камине часов показали пять минут первого, остатки моего терпения рассыпались в пыль. Я закрыла и отложила учебник, невзирая на молчаливый протест Кирстена встала с дивана и отошла к окну. Покои располагались на третьем этаже, вид открывался не то чтоб замечательный, но довольно интересный — заснеженный парк и город. Остроконечные крыши и сочащийся из печных труб дымок дарили ощущение какого-то особенного уюта, но…
— Эмелис? — позвала Вента взволнованно.
— Любимая, что случилось? — столь же взволнованно окликнул брюнет.
Пришлось вдохнуть поглубже. Потом ещё раз, и ещё… Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я нашла в себе силы обернуться и сказать:
— Госпожа Вента, простите, мне нужно поговорить с их высочеством. Наедине.
Удивительно, но протестовать компаньонка не стала. Она просто закрыла книгу и встала, в явном намерении покинуть мои покои.
— Нет-нет, — поспешила остановить я. — Не нужно. Всего пара минут и… может быть, вы подождёте в спальне?
Хозяйка замка на озере кивнула и спустя полминуты скрылась за дверью, мы с Киром остались вдвоём.
Боевик тут же поднялся, стремительно преодолел разделяющее нас расстояние, обнял за плечи. Он был предельно серьёзен и хмур.
— Эмелис, что случилось?
— Я хотела спросить, из Верилии для меня что-нибудь присылали?
Вместо ответа боевик шумно вздохнул и крепко прижал к себе.
Ну вот и всё. Вот и всё…
Я запретила себе плакать, но слёзы всё равно проступили. Как же это обидно! Как унизительно!
Я — дочь Форана из рода Бьен, невеста короля, а они… они… даже ночную сорочку прислать не потрудились, не говоря уже обо всём остальном.
— Я могу воспользоваться почтовым порталом? — Собственный голос прозвучал незнакомо: очень тихо, очень глухо.
— Если хочешь, я отнесу письмо лично.
Я хотела.
Да, хотела! Потому что когда в качестве посыльного приходит принц крови, затянуть с ответом невозможно, а ответ требовался немедленно, сию секунду!
Кир вызвал Бетти, та спешно принесла бумагу, чернильницу и перо. А вот послание, которое было предельно коротким, я писала очень долго. Просто слёзы… эти проклятые слёзы всё норовили упасть на бумагу, а мне безумно не хотелось показывать отцу свою слабость. Достаточно того, что Кирстен, Бетти и не вытерпевшая заточения Вента эти унизительные слёзы видели.
