— Ты пьешь за рулем? — весело спросил он, раскупоривая бутылку.
— Пью.
— Я тоже, — расхохотался он — Хрен ли нам, имеющим деньги? Я гаишнику суну в зубы сто баксов, от меня не убудет.
Я положила ногу на ногу и оголила колено.
— А у меня чуть было из-за вас бизнес не встал, — Владимир разлил шампанское по бокалам и жадно выпил. — Я думал, вас и в живых уже нет. Все-таки горы…
— Да что нам горы, — безразлично махнула я рукой.
— Таким девчонкам, как вы, любые горы нипочем… А вы еще, оказывается, и в гарем попали. Ну, как там в гареме?
— Довольно мило.
— Ты кем была, любимой женой или любимой наложницей?
— Наложницей.
— Ты хоть денег заработала? Там, говорят, деньги везде валяются. Не унесешь…
Владимир пил шампанское и не сводил с моих украшений хитрых и до неприличия жадных глаз.
— А вообще ты по-хорошему мне заплатить должна. Компенсацию, так сказать.
— За что? — искренне удивилась я.
— За то, что я тебе путевку в жизнь дал. Если бы не я, ты бы утирала сопли своим голодным детям и вспоминала своего беглого мужа… Ведь, по большому счету, ты хорошо зажила только благодаря мне.
— Ты считаешь, что все, что я сейчас имею, получила благодаря тебе?
— Конечно.
— Ты в этом уверен?
— На все сто… Забыл, как тебя зовут?
— Света.
— Конечно, Светка… Уверен. Я помню, какой чувырлой ты была, а теперь просто царица. Тебе раньше авоську с пакетом кефира и батон в руку в самый раз. А теперь у тебя сумочка от Версаче, вся в дорогих камушках. Если бы ты от других криминальных структур в эту Турцию поехала и вернулась в таком прикиде и на такой тачке, как сейчас, то тебя бы точно хлопнули или все отобрали. Нужно уважать тех, кто тебя в люди вывел. Из-за вас с Ленкой чуть было мой бизнес не встал. Мне турки чуть было крупную неустойку за смерть Экрама не вкатили, я еле смог доказать, что все произошло по их вине. Мол, плохо вас розгами секли да дом стерегли. Сейчас весь бизнес Мустафа взял в свои руки. Он теперь за смерть своего брата всем русским девкам мстит. Так что тем, кто после тебя туда приехал, живется совсем не сладко. Больше никто из них не сбежит. Работают в поте лица всеми надлежащими для этого органами. — Владимир заржал, как жеребец, я же не смогла выдавить даже слабенькую улыбку.
Владимир вновь разлил шампанское и наклонился ко мне:
— Ну, что, Светка, будешь делиться?
— Конечно, буду, — весело рассмеялась я и притянула его за галстук. — Дорогой, ты даже представить не можешь, сколько у меня драгоценностей. Если ты будешь со мной, я сделаю тебя очень даже богатым.
Владимир улыбнулся, как мартовский кот, и впился в меня поцелуем.
Через пару часов мы уже валялись на моей широкой кровати и в небольших интервалах между порывами страсти обливали друг друга шампанским.
— Я понимаю, почему в тебя султан влюбился, — шептал пьяный то ли от секса, то ли от навалившегося на него счастья Владимир.
— Почему?
— Потому что еще немного, и я сам в тебя влюблюсь. Ты этого хочешь?
— Очень.
— А не боишься?
— Дорогой, с некоторых пор я уже ничего не боюсь.
— С виду такая девочка-скромница, а в постели настоящая тигрица. Если бы я не знал, что у тебя дети есть, то вообще бы подумал, что ты целка… Но если с тобой переспать… Ты ураган!
А затем все началось снова. Я изображала страсть и стонала просто по системе Станиславского. Измотав друг друга любовными ласками, мы провалились в глубокий сон.
…Мне почему-то приснились горы Кемера и мы с Ленкой. Ленка пьет водку и рассуждает о жизни. Я лежу рядом и испуганно смотрю на нее, потому что в перерывах она сплевывает на землю кровь. Ленка держится, старается даже улыбаться, но я понимаю, что с ней что-то не так. А затем она шепчет, что хочет покоя, и закрывает глаза. Я пугаюсь, что могу ее потерять, и крепко хватаю Ленку за руку. А затем вижу другую картину. Я стою перед зеркалом и упиваюсь своей красотой. Я — разодетая, изысканная дама, у которой нет ни материальных трудностей, ни трудностей в общении с мужчинами. Я наблюдаю, как смотрят на меня со стороны, и вижу глаза женщин, в которых читается зависть и какое-то сожаление, что у них все не так, что у них все по-другому. Я вижу в глазах мужчин восхищение и животный интерес…
Неожиданно я просыпаюсь от того, что кто-то гладит мою грудь и слегка пощипывает за мочку уха.
— Привет. Вот это мы с тобой уснули! Уже обед.
— Я устала с дороги, очень долго была за рулем.
— И откуда же ты так долго ехала?
— Из Коктебеля. — Я села по-турецки. Голая женщина, сидящая со скрещенными ногами, выглядит очень даже ничего.
— Получается, что ты приехала специально ко мне?
— Я хочу забрать тебя с собой.
— Куда? — вытаращил глаза Владимир.
— Ну как куда? В Коктебель.
— Я там был пару раз. Но в мои планы сейчас не входят поездки.
— Погости у меня недельку. Сейчас самый сезон. Посмотри, какая погода. Что в Москве в жару делать? У меня там особняк. Тебе понравится.
— Что, правда?
— Чистая. Поешь фруктов, окунешься в море, хорошенько потрахаемся. Тебе не помешает немножко отдохнуть, у тебя лицо бледное.
— Это от бессонной ночи.
— Тебе, дорогой, нужен свежий морской воздух.
— У меня машина что-то барахлит.
— Отправимся на моем кабриолете.
— А обратно?
— На самолете. Ну как, по рукам?
— Хорошо.
Я знала, что Владимира не придется уговаривать долго. Хороший секс сделал свое дело, и он сдался без особого сопротивления.
Мы договорились встретиться через день. Владимир, которого я с трудом выставила из своей квартиры, не хотел со мной расставаться ни на минуту, смотрел на меня с обожанием и никак не мог поверить в свалившееся на него счастье. Ну а я весь следующий день провела с детьми и с мамой.
Ближе к вечеру я решила проехаться по вечерней Москве на своем кабриолете и полюбоваться огнями любимого города. Моя поездка принесла мне встречу, которая не принесла мне ничего, кроме разочарования. На Садовом кольце у меня спустило колесо. Я вышла из машины в полной растерянности и, достав запаску, стала вытирать найденной в багажнике тряпкой слегка запачканные руки. Поняв, что поменять колесо мне не под силу, я достала из сумочки мобильник и принялась перебирать странички записной книжки в поисках телефона службы технической помощи на дороге.
— Девушка, вам помочь?
