– Как дела у мальчиков?
Полина усмехнулась, услышав этот вопрос. Мама всегда спрашивала о своих сыновьях так, будто интересовалась успехами в изучении иностранных языков у соседских детей. Ни капли эмоций, подлинной заинтересованности, лишь формальное участие.
– Хорошо, – кивнула Полина. – Майкл собирается в Сидней. Через месяц мы открываем там новый филиал. Алекс, как всегда, занят работой и новыми романами. Никак не встретит ту, на которой можно остановить выбор.
– У меня вас четверо, но вы все такие разные. Я очень люблю вас.
– И все же мне кажется, что твой мир вертится только вокруг Кати, – с обидой проронила Полина.
– Ты ошибаешься, – Елизавета Карловна сжала руку дочери. – Может, приедешь к нам вечером? Помиришься с отцом, встретишься с сестрой.
– Это папа поссорился со мной, – хмыкнула Полина. – И вряд ли вечером его отношение ко мне и Фрейманам изменится. Поэтому я не приеду к вам. К тому же мне не хочется смотреть в ехидную рожу будущего президента компании.
– Детка, отчего вы враждуете?
Полина непонимающе посмотрела на Елизавету Карловну, которая либо удачно притворялась легкомысленной простушкой, либо действительно не понимала истинных причин холодных отношений между сестрами.
– Мы не враждуем, просто не любим друг друга. Более того, раздражаем и не желаем лишний раз сталкиваться.
– Как ты можешь так говорить? – Елизавета Карловна опешила от подобного откровенного ответа.
– Оказывается, правду говорить несложно, – счастливо улыбнулась Полина, ощутив необычную легкость в душе. – Даже приятно.
– Где ты остановилась? Давай еще встретимся, одни, без отца и сестры, – упрашивала Елизавета Карловна.
– Мам, я улетаю завтра, – солгала Полина, подумав о том, что говорить неправду еще легче. – Я уже выполнила заказ и возвращаюсь в Париж. Мне жаль.
– И мне, – поджав губы, сухо кивнула Елизавета Карловна. – В любом случае не обижайся на отца. Ты ведь знаешь, какой он.
– Злой и невыносимый?
– Добрый и терпеливый.
– С тобой и Катей – не сомневаюсь. Но со мной он всегда проявляет суровость, будто я чужая.
Полина с облегчением вздохнула, заметив подъезжающее такси. Это означало, что неприятный разговор закончился, осталось только попрощаться и быстро спрятаться в машине.
– Он боится, что ты любишь Марка больше, чем его, – немного помедлив, словно слова дались ей с трудом, произнесла Елизавета Карловна.
Полина замерла от этого признания, которое показалось ей нелепым. Как можно ревновать свою дочь к первому мужу жены? И все же отец был прав, переживая об этом. В отличие от Сергея Дмитриевича Марк никогда не ругал, только поддерживал и в первый и во второй раз вел ее к алтарю, передавая в руки жениху. Плакал вместе с ней на похоронах Грэга, радовался победам и обнимал так нежно, как это никогда не делал Сергей Дмитриевич. Марк был надежным другом, верным и любящим, которого Полина обожала всем сердцем.
– До свидания. – Полина поцеловала Елизавету Карловну, не прокомментировав ее слова, что, впрочем, и явилось красноречивым ответом. – В «Метрополь», – сказала она водителю и, повернувшись, посмотрела на маму, провожающую печальным взглядом отъезжающую машину.
В отеле она не сразу поднялась в номер, так как Роман все еще отсутствовал, а прошла в ресторан. Почувствовав урчание в животе, Полина вспомнила, что так и не притронулась к еде за обедом с родителями, поэтому она заказала себе щи, которые не ела с самого детства, мясо с грибами и водку. Однако когда заказ принесли, аппетит пропал, зато душа просила алкоголя. Решив не отказывать себе ни в чем, Полина выпила две полные рюмки водки, съела несколько ложек щей, чтобы не упасть под стол от внезапного опьянения, и почувствовала приятную теплоту в животе и ногах.
– Кофе, пожалуйста, – попросила она официанта.
На душе, несмотря на горький осадок от встречи с родителями, было хорошо, в особенности когда мысли возвращались к Сафонову. Странно, еще неделю назад Полина и не знала о его существовании, а сегодня у нее появилось ощущение, будто они знакомы всю жизнь. Однако вчерашний день, проведенный с Романом в Москве, заставил испугаться, потому что она почувствовала, что начинает влюбляться. В своей жизни Полина не раз вспыхивала страстью к мужчинам и быстро остывала. Порой чувственность загоралась в ней лишь на одну ночь: один взгляд красивого мужчины заставлял ее пылать изнутри, однако стоило провести в его обществе несколько часов, сердце снова облачалось в лед, а душа превращалась в сгоревшую спичку. Короткие отношения с Романом отличались от тех одноразовых связей, которых в жизни Полины было несчетное количество, необычайной легкостью и открытостью. Он знал, что она замужем, но не спрашивал, почему изменяет мужу. Это нравилось Полине, так как она не любила провокационные вопросы, на которые нет однозначных ответов. Также ее устраивало, что сам Роман не был связан узами брака с другой женщиной, ибо Полина, несмотря на свою неверность, терпеть не могла мужчин, которые обманывают своих жен.
– А может, я просто не ношу кольцо, – пожал плечами Роман, когда они говорили о его семейном положении. – Как ты. Кстати, где твой знак отличия?
– Если ты заметил, я вообще не ношу колец, только в очень редких случаях.
– Почему?
– Потому что кольца внушают мне страх, в особенности обручальные, – сказала Полина, посмотрев на безымянный палец. – Однажды на рыбалке с клиентами я зацепилась за снасти и так дернулась от страха, когда ребята поднимали на борт акулу, что едва не потеряла палец. Кровь хлестала, будто меня ножом порезали. – Она протянула руку, показывая шрам.
– Опасная у тебя работа. – Роман поцеловал тонкий все еще темный бугорок.
– Как и у тебя, похоже.
– Я всего лишь следователь, – с усмешкой ответил Роман. – Ищу информацию о людях. Кто и чем занимается, какие преступления совершает и почему. Скучно и хлопотно.
– Видимо, твоя неинтересная работа неплохо оплачивается, – в том же тоне ответила Полина, намекая на роскошный номер в отеле, который они сняли на следующие четыре дня, именно столько времени Полина разрешила себе остаться в Москве.
– «Правильная» информация, как и чужие секреты, всегда дорого оплачивается. Что касается «Метрополя», ты сама выбрала, где жить. Я предлагал тебе остановиться у меня в квартире, которая ничуть не хуже этого номера, но раз ты отказалась, то за «люкс» будешь платить сама.
– Как мелочно! – рассмеялась Полина. – Неужели не понятно, что я не могла поселиться у тебя?
– Почему?!
– Это две разные вещи, спать с тобой в отеле и жить у тебя в квартире.
– Какая разница, – не унимался Роман, – если здесь и в моем доме мы будем делать одинаковые вещи?
С самодовольной ухмылкой он повалил Полину на кровать, и они смогли продолжить разговор лишь через несколько часов.
