* * *
Штабную палатку на поляне сотворил Качашкин, а укрепляли ее всем миром. В результате вышла она размерами с шатер, а по неприступности больше напоминала ядерное бомбоубежище – в магическом смысле, разумеется. Сейчас в палатке находилась добрая дюжина Иных; из знакомых Денисову, кроме областных руководителей, – Угорь, Качашкин и Химригон. Большинство сидели за круглым столом, только Высший шаман предпочел устроиться на коврике в темном углу – дымил тонкой трубочкой, посверкивал хитрыми глазами. Федор Кузьмич также отсел подальше, чтобы не мешаться магам более высоких уровней во время обсуждения.
– Этак мы рискуем растерять всех своих бойцов! – возбужденно говорил он, наматывая нервные круги за спинками стульев и шаря по карманам вдвое интенсивнее, нежели обычно. – Он уже знает местоположение лагеря, и в его распоряжении – вся тайга. Так? Нам необходимо определиться, наносить ли удар сегодня – наобум, с риском опростоволоситься, зато большими силами. Или сменить место дислокации и продолжать искать слабое место в его щите – но тогда не факт, что до утра у нас останется хотя бы четверть нынешнего состава. Он за одну последнюю атаку прогнал отсюда два десятка Иных!
– Причем выбирает, гад такой! – возмущенно надувая щеки, поддакнул Аесарон. – А?! На первый-второй ранг пока не посягает, но и шелупонь шестого-седьмого уровня его не интересует. Федь, ты не обижайся, это к тебе не относится! Ты у нас – случай особый.
– Да, я у вас – особая шелупонь, – криво усмехнувшись, согласился участковый, думая о своем.
– Действительно, он выкосил практически всю нашу «золотую середину», – удивленно поморгав на подавшего голос Денисова, будто только теперь заметив его присутствие, продолжил Сибиряк. – Исключительно третий-четвертый-пятый ранги. То есть он еще и успевает сориентироваться во время боя, действует чрезвычайно экономно – не распыляется на изгнание Иных, которые, судя по всему, не могут причинить ему вреда. Но и на Высших не замахивается. Осторожничает? Или пытается деморализовать?
– Еще один поразительный, н-ну вот, и настораживающий факт, – вступил в разговор незнакомый Светлый маг, уткнувшийся в ворох листков, исписанных от руки. – Количество… сбежавших Иных одинаково. Абсолютно, н-ну вот, одинаково! В настоящий момент ему удалось изгнать из лагеря и окрестностей по двадцать два, н-ну вот, бойца с каждой стороны – и Темных, и Светлых. Поначалу, когда патрульные исчезали парами, это можно было принять, н-ну вот, за совпадение. Но его проход через лагерь показал, что он… как это сказать? Соблюдает симметрию. Сортирует.
– Сохраняет баланс! – важно кивнул Аесарон. – Ни нашим, ни вашим. Натуральный неваляшка.
– Баланс? Какой баланс?! – растерянно воскликнул областной руководитель Ночного Дозора. – Баланс сохранялся, когда на одного моего бойца третьего ранга приходилось двое твоих пятого и десяток седьмого. Теперь по лагерю бродят сплошные низшие Темные во главе с Пардусом и Мельниковой, две дюжины никчемных колдунов и три-четыре Светлых невразумительного уровня, а крепких середнячков ни у тебя, ни у меня почти не осталось!
– Я-то чем тебе тут помочь могу? – с наивным удивлением развел руками Аесарон. – Меня вообще не было в момент нападения! Все претензии – к вашему гостю.
– Кому-нибудь удалось этого неваляшку рассмотреть? – обратился Сибиряк ко всем сразу. – Я был на четвертом слое – там такой же туман, как и снаружи.
– Я на пятое небо поглядал, – неожиданно из своего уголка откликнулся Химригон.
Собственно, ничего он больше не добавил, и так было понятно, что и там ему не удалось увидеть того, кто волной проходил по всем слоям Сумрака. «Пятое небо!» – с восхищенной оторопью подумал Угорь. Конечно, у шаманов, как и у ведьм, свои пути-дорожки в Сумраке, им, может, на пятый слой поглядеть куда проще, чем Евгению на второй шагнуть, и дело тут даже не столько в ранге, сколько в отличиях самой природы Сил, используемых магами и шаманами. Недаром, наверное, все Иные – и Светлые, и Темные, и даже вампиры с оборотнями – переход на следующий слой Сумрака обозначают жестом «вниз», «ниже», «глубже», а шаманы – «вверх», «выше», и каждый слой у них называется небом.
Тогда, может быть, действительно существует и седьмое небо, на которое когда-то поднимался Дог?
– А если он еще глубже? – вслух сказал оперативник.
– Жень, ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы спокойно разгуливать глубже пятого слоя, а? – задумчиво спросил Аесарон. – Таких даже я не знаю.
– Если он так глубоко – он мог бы сделать все чище, тише, аккуратнее. – Сибиряк снял очки, близоруко сощурился, снова надел. – Скажем, просто вырезать из человеческого мира это место и переместить куда-нибудь в Антарктиду или в жерло вулкана. И уж тем более не стал бы отбрасывать тень, выдавая свое присутствие.
– Свое присутствие он выдает регулярно! – парировал Угорь. – Я думаю, что это он постоянно, не скрываясь, следит за всеми важными событиями. Качашкин, ты помнишь сражение с нетопырями? Тогда высоко-высоко птица летала.
– И в лесу, возле оракула, я видал – орел парил, – сообщил Денисов.
– Да и я пару раз большую птицу замечал, – задумчиво признал Аесарон.
– Орел… орел… – пробормотал Сибиряк, замедлив свой бег по штабной палатке. – Кукин! Вадик, узнай, пожалуйста, остались ли у нас в лагере перевертыши, способные вести бой в небе. Пусть будут наготове. То есть, – обернулся он снова к Евгению, – ты хочешь сказать, что он чувствует себя абсолютно неуязвимым, поэтому особо не скрывается? Так?
Угорь пожал плечами, после паузы ответил:
– Это очевидно. Когда… Темный коллега использовал кровь, это не нанесло волне вреда, просто создало возмущения в Сумраке, и волна отвернула в сторону. Если бы я увидел на дороге лужу или… хм… коровью лепешку, я бы тоже обошел, хотя ни то, ни другое серьезного ущерба мне бы не причинило.
– Логично, – согласился Сибиряк. – Итак, мы имеем дело с Иным, который умеет создавать и длительное время поддерживать гигантские магические щиты, способные укрыть целый пласт реальности; с Иным, который маскируется так, что на всех доступных нам слоях Сумрака фиксируется только его тень; с Иным, который выглядит – подчеркиваю: выглядит! – неуязвимым, поскольку до сей поры все попытки использовать наш боевой арсенал провалились; с Иным, который сам использует неизвестное нам заклятье, нейтрализовать которое пока не удалось, в результате чего в ужасе и панике разбежалась значительная часть… скажем так – младшего офицерского состава. Верно? Я ничего не забыл?
Федор Кузьмич сидел ни жив ни мертв. Еще это существо умеет обращаться орлом, умеет подчинить, заставить работать на себя, как это, вероятнее всего, произошло с Остыганом, оно – случайно или нарочно – создает аномалии в Сумраке… И сейчас в лапах этого существа – Данилка, малюсенький человечек, несмышленыш, родная кровиночка… Едрить твою редиску! Что он, Денисов, делает тут?! Они могут бесконечно долго обсуждать, составлять планы, опасаться и рисковать – все это ради каких-то своих целей. Никому из них нет дела до младенца, оказавшегося там, внутри! Ни один из руководителей не спросил, не узнал, не послал разобраться, что стряслось с разбежавшимися подчиненными! Паника – состояние временное, ужас мог загнать их хоть на другой конец света, но что с ними теперь? Вернулся ли к ним рассудок? Вернулась ли дееспособность? Руководители сейчас так заняты, что о пострадавших думают в последнюю очередь. Да, когда-нибудь, когда все это, дай Бог, закончится, они вспомнят и взгрустнут о потерях, а сейчас им совсем не до состояния несчастных, попавших под влияние… кого? Тьма и Свет! Кого?! Действительно – Великого?
