– Да ты присаживайся! – Аесарон подбородком указал на свободный стул. – А?
Евгений заставил себя встрепенуться. Он слишком расслабился. Необъяснимо расслабился. Непозволительно расслабился. Между прочим, трое из находящихся здесь брали его тогда, в универсаме. И после требовали развоплощения и вообще делали все возможное, чтобы жизнь ему сахаром не казалась.
– Спасибо, но я заступил на дежурство, – развел он руками: дескать, рад бы посидеть с вами, но пора на улицы, полные опасностей.
Он даже изобразил виноватую улыбку, по очереди оглядывая всех присутствующих. Качашкин на него не смотрел, сомнамбулически покачиваясь на стуле вперед-назад. Угрюмый ведьмак Харламов составлял со стола на поднос чашки-блюдца. Третий Темный дозорный, абсолютно лысый вампир Гущин, оккупировал маленький столик в углу – место секретаря или стенографистки того, кто раньше занимал этот кабинет; рядом стояла печатная машинка, но Гущин строчил что-то от руки – видимо, очередной отчет или недостающий рапорт.
Неполный состав.
– А где же ваш этот… Палтус? – благодушно осведомился Евгений.
– Как? – переспросил, приподняв голову, Аесарон. – Кто?
– Ну, Палтус, тот, кто с вами днем был, – любезно разъяснил Угорь.
После внушительной, зловещей паузы вдруг грянул хохот. Евгений реально испугался – он впервые видел задыхающегося ведьмака, икающих магов и рыдающего от смеха вампира. Вид последнего, надо сказать, был страшнее всего. Упал поднос с грязными чашками, сполз со стула очнувшийся Качашкин, рухнул грудью на стопку документов Высший Темный. Они захлебывались, колотили кулаками и ладонями по всему, до чего дотягивались кулаки и ладони, они катались, хватались за животы, а Угорь понятия не имел, что вызвало такую реакцию и как ему теперь быть – потому что все это, наверное, надо было как-то останавливать…
Открылась дверца, которую Евгений до сего момента считал дверцей самого дальнего шкафа. Оказалось, что кабинет соседствует с другой комнатой – видимо, служащей для отдыха хозяина. Оттуда показался позеленевший от злости спутник Аесарона. Казалось, еще секунда – и он кинется на оперативника, попытается задушить или перегрызть горло, даже не трансформируясь. Но тут его заметил Аесарон. Отдышавшись, он ткнул пальцем в сторону оборотня:
– Палтус!.. – И, дважды всхлипнув, снова ткнул: – Нарекаю тебя!..
Истерика возобновилась с удвоенной силой.
Оборотень молча развернулся и скрылся в комнате, шарахнув полированной дверцей так, что под потолком закачалась тяжеленная люстра.
Угорь понимал только то, что невольно умудрился каким-то образом оскорбить низшего Темного в присутствии остальных. Чем же? Ведь он сам слышал, как руководитель Дневного Дозора называл свою «шестерку» этой кличкой! Может, все дело в этом? Может, эта кличка не для посторонних ушей? То, что нормально на зоне или из уст босса, неприемлемо при непосвященных?
Если бы Евгений догадался в этот момент проверить прогноз, он увидел бы массу изменений в сравнении с тем, что было час назад. Но он находился в резиденции неприятеля, ему предстояло решать куда более насущную проблему с украденным и внезапно найденным сейфом с мощнейшим артефактом внутри, и посему проверить прогноз он не догадался.
Постепенно все успокаивались: Харламов принялся собирать с пола осколки посуды, Качашкин поправлял галстук, Гущин носовым платком-простыней вытирал слезы, Аесарон приглаживал волосы и шмыгал носом.
– Ух, Женька, ух, релаксатор! А? – Слово было Евгению незнакомо, но интуитивно он догадался, что Темный не пытается его обидеть, скорее, наоборот, делает ему этакий комплимент, благодарит за веселую шутку. – Чаю хочешь? Или коньяку?
Коньяку действительно хотелось, Угорь нервничал сейчас сильнее, чем вначале, когда только вошел в кабинет, но он заставил себя помотать головой.
– Извини, кофию не предлагаю, его мои обормоты еще днем выдули. Ты чего пришел-то? Ах да! – увидев, как изумленно вытаращился дозорный, вспомнил Аесарон. – Сейф! А? Это как же ты умудрился? Из кармана он у тебя, что ли, выпал? Бывает, бывает. Внизу он стоит, за шторкой, возле мента. Защиту я сниму, можешь забирать. Ты машину подогнал?
Узнав, что Угорь вообще без машины, изумился уже глава Темных.
– А как же ты его попрешь? Он же, наверное, пудов шесть весит. Харламов, ты как его сюда пер?
– Грузовичок словил подле рынка. – Харламов, похоже, был откуда-то с Поволжья, поскольку ощутимо окал.
– А в «жигуленок» ваш он полезет?
– Это навряд, – подумав, ответил ведьмак. – Тут ить как: в багажник точно не войдет, а на сиденья Леонид Иваныч не позволит – углы у ево острые, пошкрябает обивочку-то. – Он еще подумал. – Да и так-то навряд войдет.
Аесарон прищурился.
– Жень, могу одолжить тебе один амулетик, очень он чудесно с гравитацией взаимодействует – обвяжешь сейф веревочкой и понесешь, как воздушный шарик. А? Одолжить?
Угорь выставил руку ладонью вперед, покачал головой, отказываясь от предложения. Подобные заклинания были и в его арсенале, но энергия, затрачиваемая на их применение, выходила за рамки обычной бытовой магии. Соответственно, он будет вынужден расплатиться с Темными разрешением на использование магии того же уровня. Ему-то всего лишь сейф до кабинета дотащить, а они, чего доброго, мотоцикл какой-нибудь перевернут или десяток кирпичей из-под крыши на тротуар столкнут…
– Есть у вас телефонный справочник? – обратился он к Качашкину. – Вызову грузовое такси.
На местном автокомбинате долго юлили – дескать, все машины в разъездах, и вообще заявку надо было заранее подавать и оплату производить через сберкассу заблаговременно. Похоже, набивали цену, намекали на наличные и двойной тариф. Но, узнав, что грузовик следует подать к райкому, и свободный «зилок» сразу отыскали, и пообещали прислать квитанцию, которую «оплатите, когда будет удобно».
Евгению не верилось, что все может закончиться так быстро и без последствий. Конечно, он еще не проверял сейф. Возможно, «Всадника» там уже нет: все-таки Аесарон Высший маг, а «кольцо Шааба» и прочие охранные заклятья обезвредить и обойти хоть и чрезвычайно сложно, но теоретически выполнимо – если наверняка знать, что серьезный даже для Высшего риск и невероятные усилия будут вознаграждены. А возможно, Темные, не сумев взломать сейф, вплели в его защиту пару-тройку незаметных паразитных заклинаний – прослушивающих, разрушающих содержимое или блокирующих механизм замка. Пусть не сейчас и даже не завтра, но однажды такое заклинание может сработать и… и случится какая-нибудь неприятность. Угорь, конечно, не дурак, он избавится от сейфа, как только извлечет оттуда все самое ценное, а из ценного там – лишь древний шаманский артефакт, который так или иначе придется возвращать владельцу-Темному.
Оставаться в кабинете не хотелось – похоже, Аесарон все дела таки завершил, на столе появилась бутылка армянского коньяка, Харламов звенел бокалами, доставая их из недр шкафа. Если задержаться в тепле и роскоши, можно снова расслабиться, а там пойдут душевные разговоры, жалобы на собачью работу, воспоминания… Приятного в этом было мало, да и по сути – это уже не перемирие, не поддержание терпимых отношений, не вынужденная толерантность, а какое-то непотребство. Наверняка какой-нибудь столичный Светлый вообще расценил бы подобное застолье с Темными как предательство.
