— Нужно что-то долговечное, — рассудил Ларш. — Прием на корабле прошел и забылся. А нам нужно нечто такое, на что люди долго будут смотреть и думать: это купила Аштвинна Зимняя Сказка!
Он глянул на свет сквозь бокал с вином, отпил глоток и решительно сказал:
— Занавес. Новый занавес для театра. Красивый. С золотыми кистями. Вот уж это долго будет на глазах у аршмирцев.
— Занавес… — Аштвинна попробовала это слово на вкус, как ее племянник — вино. — С золотыми кистями.
Глаза ее заблестели, на круглых щеках пробился румянец.
— И Ульфанш не станет возражать против этой траты. — Женщина все больше увлекалась идеей. — Его последняя пассия была из театра.
Про пассию сказано было вскользь, небрежно. На уме у Аштвинны было посрамление «рыжей куклы».
Ларш усмехнулся про себя: знала бы милая тетушка, что ей предстоит выложить кучу денег, чтобы помочь уличному воришке зажить честной жизнью!
* * *
То, что сразу троих актеров сняли с главных ролей перед самой премьерой, для театра было новостью куда более значительной, чем, например, смена короля на престоле. Раушарни строго-настрого приказал не трепаться насчет трех кувшинов, но с таким же успехом он мог бы ладонями останавливать лаву, ползущую по склону вулкана. Старый актер и сам знал, что театр вскипит от сплетен.
Мирвик уж точно молчать не стал. Да и как отмалчиваться, если в тебя вцепились три актрисы? Ну, не актрисы — так, актрисульки на половинном жалованье… но как блестят у них глаза, как горит на щеках румянец, как жадно приоткрываются хорошенькие ротики, словно норовят ухватить зубками любое слово, которое срывается с губ Мирвика. Затащили парня в таверну, заказали обед на четверых, насели со всех сторон, затормошили, защебетали — и вытянули все секреты. Впрочем, Мирвик не особо и сопротивлялся.
Сытый и довольный, вернулся он в театр и был изловлен театральным ламповщиком. Вдвоем они спустили на веревках большую, похожую на мельничное колесо люстру, что освещала вечерами зрительный зал, и залили масло в лампы.
Когда люстра была поднята и веревки закреплены, Мирвика окликнул Бики:
— Эй, поэт! Поди сюда, работа есть!
Вдвоем они вошли в каморку, где стояли метлы. Бики отворил дверцу высокого шкафа и снял с полок, набитых всякой всячиной, рулон цветастой материи, длинную рейку, молоток и коробку с гвоздями.
— Вот, возьми три гвоздя. Видел лестницу, что возле гримерки Раушарни? Которая наверх ведет?
— Видел, но еще не ходил туда.
— Над сценой такая комната, там барабан с веревками и люк в полу. Если надо изобразить полет…
— Знаю. Например, в «Дарах из-за моря» орел уносит… — начал было заядлый театрал Мирвик. Но бутафор его перебил:
— Вот именно. Ступай наверх. Раушарни позволил этим девчонкам там жить. Я дал им два соломенных матраса, полы они сами подметут, а ты им приколотишь занавеску на рейке, чтоб угол отгородить.
— Девчонкам? Каким девчонкам?
— А, ты не знаешь? Заявились сюда одна за другой две девицы — никто про них не слышал. Где раньше играли — Многоликая знает… Раушарни обеих взял в труппу, да не на половинное, а на полное жалованье.
— Погоди, но он еще утром сказал, что новых актрис нанимать не станет, денег нет…
— Он это каждый день говорит. А этих мало того что взял, так еще дал им главные роли в «Двух наследниках». Никто ничего не понимает, а Барилла с Джаленой помирились и рыдают друг у дружки в объятиях… Ладно, бери занавеску, молоток — и наверх! Да скажи девицам, чтоб люк обходили, не топтались на крышке!
Озадаченный Мирвик поспешил наверх, на ходу гадая: что же заставило прижимистого Раушарни вдруг раскошелиться? Правда, для раздумий была обстановка неподходящая: лестница оказалась очень крутой, с низким потолком и такая узкая, что хоть боком по ней иди! Не лестница, а кротовый лаз со ступеньками!
Впрочем, оказавшись в небольшом, с низким потолком помещении, часть которого занимал массивный барабан, парень подумал: может, загадка разрешается просто? Уж больно хороши были обе девушки, которые, засучив рукава, дружно и весело прибирали свое новое жилье.
Казалось бы, этот низкий тяжелый потолок, эти голые каменные стены, эти убогие матрасы, брошенные прямо на пол, эти пробитые в стенах не окна даже, а просто две дырки для притока свежего воздуха, — всё должно было наводить на тоскливые мысли. Но девушки чуть ли не плясали с метлами и тряпками. И Мирвик, вполне понимавший их радость, прикидывал: не выпросить ли и ему у Раушарни какой-нибудь уголок под жилье?
Обе актрисы приветливо встретили парня, тут же принялись решать, где лучше приколотить рейку для занавески, а по ходу дела Мирвик с обеими познакомился.
Девушки были ровесницами — на глаз этак лет по двадцать — и Дочерьми Семейств. Обе красивы, хоть и разной красотой.
Милеста Нежная Лилия была пышноволосой блондинкой с темными, почти черными глазами, глубину которых подчеркивали длинные ресницы. Взгляд ребенка и формы зрелой женщины — сочетание, перед которым не устоял бы и более суровый мужчина, чем Раушарни. Впрочем, девушка не кичилась красотой, держалась мило и скромно.
Эртала Двойная Береза была характером потверже и слегка командовала соседкой (чему Милеста подчинялась легко и без обиды). Эртале не надо было завидовать новой подруге — ей и самой было чем покрасоваться. Русые, с легкой рыжинкой волосы хоть и не были длинными, всего лишь по плечи, но выглядели такими мягкими, что хотелось их погладить. Правильные, тонкие черты лица, глаза такие же темные, как у Милесты, легкий румянец на высоких скулах и что-то неуловимо величественное в осанке. Да-да, в холщовом переднике, с тряпкой в руках, с мазком грязи на щеке — а все равно чем-то напоминает королеву. Мирвик уже знал, что именно королеву ей завтра предстоит играть.
Конечно, все трое постарались с шуточками расспросить друг друга, как именно судьба привела их к дверям театра. Но тут у них ничего не вышло. Эртала с интонациями опытной сказительницы поведала, что ее в раннем детстве похитил дракон и растил у себя в пещере, а недавно пожалел и отпустил к людям. Милеста, не желая отстать, сделала загадочное лицо и сообщила, что она — принцесса некоего королевства за Гранью, бежавшая из дворца, чтобы стать актрисой. Мирвик, не будь дурак, не стал рассказывать про свою жизнь воришки, а срочно измыслил для себя должность верховного смотрителя всех грайанских театров, и по секрету проболтался, что прибыл в Аршмир из Тайверана, чтобы проверить: не зазнаются ли чересчур актрисы, не задирают ли слишком высоко свои хорошенькие носики?..
Когда занавеска отгородила угол с матрасами от двери, люка и барабана, девушки хором заявили, что здесь чудо как уютно и славно.
— Теперь бы завтра не осрамиться, — озабоченно сказала Эртала. — Утром репетиция, а мы еще роли не видели…
— Роль! — хлопнула себя по лбу Милеста. — Я растяпа! Я же ее в узел с одеждой сунула!
