— Я сейчас вернусь, — сказал он Элайне и направился к Бадену, который стоял на другой стороне зала.
— Ты не видел Орриса? — с ходу спросил он Магистра.
Было довольно темно, но Джарид заметил, как Баден внезапно побледнел. Он бросил быстрый взгляд в ту сторону, где должен был стоять Оррис.
— Я надеялся, что он посоветуется со мной, прежде чем что-либо предпринять, — прошептал он так тихо, что Джарид едва расслышал его.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он. — О чем Оррис должен был с тобой посоветоваться? Что вообще происходит?
Баден помедлил с ответом, словно сомневаясь, стоит ли поднимать эту тему.
— Если честно, то я сам не знаю, — тихо сказал он. В его глазах отражалось пламя свечей. — Оррис был очень подавлен бездействием Ордена.
— Все мы подавлены этим! — резко ответил Джарид. — Это не нравится никому, но Оррис больше других склонен к необдуманным действиям.
Баден посмотрел на него:
— Ты прав. Но я понятия не имею, что он задумал. Может, у вас с Элайной имеются какие-нибудь предположения?
— Нам он тоже ничего не сказал. Только спросил меня, почему мы с тобой так хорошо понимаем его. Что он имел в виду?
— Не знаю. — Баден хотел что-то добавить, но передумал. Он посмотрел Джариду за спину и ухмыльнулся: — Почему бы тебе не спросить у него самого?
Джарид обернулся и увидел бородатого Орриса, который пересекал центр зала и направлялся к своему месту. Они с Баденом подошли его поприветствовать. Оррис слегка улыбнулся, но ничего не сказал.
— Мы рады тебя видеть, — сказал ему Джарид с нескрываемым облегчением. — Мы беспокоились, что ты выкинешь что-нибудь эдакое.
Оррис нахмурился.
— Теперь-то вы видите, что все в порядке, — глухо сказал он. — Вам не о чем беспокоиться.
Бэйеден прищурился:
— Неужели?
Оррис отвел глаза и избегал смотреть в их сторону.
— Шествие начинается. Мы можем поговорить позже.
Джарид посмотрел на дядю, который в ответ только пожал плечами. Его сердце екнуло.
— Ну хорошо, — снова обратился к Оррису Джарид. — Но на празднике ты будешь сидеть рядом с нами, не так ли? — спросил он, вспомнив о ночном договоре.
Оррис кивнул, не поднимая глаз:
— Хорошо, если это имеет значение.
Джарид помедлил немного, повернулся и пошел на свое место, где его ждала Элайна. Баден некоторое время следовал за ним.
— Я боюсь того, что он может натворить, — прошептал он. — Не спускай с него глаз.
Джарид кивнул, а Баден направился к голове процессии.
— Что происходит? — спросила Элайна, как только Джарид подошел.
— Мы сами не знаем. Оррис какой-то странный. Видно, он что-то задумал.
— Например?
Джарид пожал плечами.
Все свечи уже зажгли и вставили в подсвечники. Маги молча стояли, ожидая, когда Сонель начнет церемонию. Она потушила свечу и подняла свой посох с сияющим цериллом. Эту церемонию Джарид любил больше всего, но сейчас он не мог перестать думать об Оррисе и о зловещем выражении его глаз. Он должен был испытывать опасения, тем более что Бадена испугало поведение мага, но в его душе зашевелились совсем другие чувства.
Когда Сонель подняла свой перилл и начала Шествие, Элайна наклонилась к нему и прошептала:
— Я не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось, но кто-то же должен начать действовать!
7
Подготовить отряд Сэвила к походу в Тобин-Сер будет непросто. Необходима хорошая физическая подготовка, хотя многие люди Сэвила преуменьшают ее значение, утверждая, что готовы и без того. Изгои привыкли полагаться только на собственные инстинкты и жестокую суть, поэтому будет нелегко заставить их сосредоточиться на изучении языка, карт и т. п.
Но самое сложное заключается в том, что этих людей нужно научить проникновению в совершенно чуждую им культуру. Они должны понимать, что их задача намного серьезнее, чем боевые операции в королевстве Абборидж. Им придется органически влиться в народ Тобин-Сера. Они должны чувствовать себя в диких лесах этой страны как рыба в воде. Самая незначительная ошибка с их стороны может привести к краху Миссии, если кто-нибудь из местных жителей опознает в них чужаков.
Дневник Седрика И Врана, оверлорда первого доминиона
Брагор-Наля. 4-й день 1-й недели. Лето, 3060 год.
Он принял решение прошлой ночью, во время разговора с Баденом в «Гнезде Ястреба». Но до сих пор в нем шла мучительная борьба, он никак не мог определиться. Однако, когда Сонель распустила собрание до начала Шествия Света, все наконец встало на свои места.
Он так и не понял до конца, почему решил пройтись до тюрьмы. Он знал только, что это необходимо, что это каким-то образом поможет ему. Так и получилось.
Тюрьма была меньше, чем он ожидал. Она нелепо торчала посреди поляны, утопающей в зелени и цветах. За ней виднелись темные предгорья и блистающие пики горной гряды Парне, уходящие высоко в небо. Но даже здесь, в месте, залитом солнечным светом, тюрьма казалась мрачной и унылой. Вид громоздких каменных плит и узких прорезей зарешеченных окон заставили Орриса непроизвольно вздрогнуть.
И все же отнюдь не чувство сострадания помогло ему принять решение. Самоуверенность тут тоже была ни при чем: здание выглядело впечатляюще, но совсем не дружелюбно. В стене была единственная стальная дверь, в которую легко смогла бы въехать повозка. Она закрывалась на тяжелый железный замок, который открывался только изнутри, и два огромных засова, за которыми приглядывали два охранника снаружи. На зубчатой стене стояли шестеро лучников, а недалеко от двери виднелось караульное помещение, в котором запросто уместилось бы несколько десятков солдат. Убежать из такого места было невозможно даже при помощи извне.
Скорее всего окончательное решение пришло, когда он убедился, что тюрьма существует на самом деле. Внутри был Барам. Благодаря ему и другим, кто пришел в Тобин-Сер четыре года назад, названия Тэйма, Вотерсбанда и Каэры стали синонимами разрушения, убийства и кровавой резни. Оррис осознавал весь риск предприятия и понимал возможные последствия. Но когда он стоял и смотрел на черное здание, вспоминая лицо чужестранца, он знал, что принял единственно верное решение. Так или иначе, сегодня он отправится в Лон-Сер. И Барам будет его сопровождать.
Во время долгого пути от тюрьмы до Великого Зала Амарида Оррис размышлял над тем, с чем ему придется столкнуться, когда он будет освобождать Барама. Думал он и о том, что будет нелегко убедить чужестранца добровольно отправиться с ним в качестве проводника. Однако он совсем не ожидал, что сложнее всего будет ускользнуть незамеченным с Праздника.
