Оррис! Боги мои! Ты цел, здоров?
Да, — ответил маг. Его голос был затуманен чрезвычайным напряжением. Так он долго не выдержит. Баден взял часть энергии на себя, пытаясь хоть немного облегчить состояние Орриса. — Спасибо, — услышал он секундой позже, и голос уже не казался таким подавленным.
Ты в Лон-Сере?
Да. Я в Брагор-Нале.
Барам все еще с тобой?
Нет. — Похоже, маг рассмеялся, хотя в тоне его мыслей ощущалась горечь. — Наши с Барамом дорожки разошлись сразу по прибытии в Брагор-Наль.
Так ты один?
Вообще-то нет. Я свел дружбу с людьми, которые имеют старинную, но туманную связь с Орденом.
Гилдрины! Ты их нашел! Я очень надеялся, что так и будет.
Оррис казался ошарашенным.
Так ты о них знал?
Слушай, а ты доклад мой читал? — раздраженно отозвался Баден.
Ну, в отрывках.
Баден сокрушенно вздохнул.
Представляю твое лицо сейчас, Баден.
Вот и хорошо. Тогда я могу ничего не говорить.
Оррис снова рассмеялся.
Как бы там ни было, — продолжал он, — один из них спас мне жизнь и привел к остальным. Они меня кормят и помогают пробраться через Наль, но не понимают нашего языка, а Барам не научил меня своему за время путешествия.
Непросто с ним было. — Бадену даже не стоило спрашивать.
Да, но сейчас это неважно. Подождет до моего возвращения.
Баден опять почувствовал, что Оррис устает. Он и сам утомился.
Я связался с тобой, потому что мне нужно кое-что узнать.
Все, что угодно. Спрашивай.
В ваших разговорах упоминал ли Барам когда-нибудь человека по имени Седрик?
Баден задумался, перебирая в памяти свои беседы с чужеземцем. Похоже, этого имени он не слышал.
Нет, — ответил он наконец. — По крайней мере я не помню. Он часто называл имя Калбир, тот был главным среди них. Барам мало кого вспоминал из оставшихся в Лон-Сере. — Баден помолчал. — Он называл Калбира лордом. Лорд подчинялся оверлорду, а тот в свою очередь Правителю. Это тебе как-то поможет?
Вероятно, — с явным разочарованием ответил Оррис. — Я не знаю, какой титул носит Седрик.
А как ты с ним встретился?
Мы еще не встречались, но я познакомился с женщиной, которая, видимо, работает на него. Она единственная из всех, кого я знаю здесь, говорит на нашем языке.
Баден почувствовал, что у него по спине побежали мурашки.
Как ее зовут? — спросил он, стараясь, чтобы Оррис не почувствовал его беспокойства
— Мелиор.
Магистр разочарованно тряхнул головой. Этого имени он тоже не слыхал.
А как она нашла тебя?
Хороший вопрос. Я думаю, она как-то связалась с этими гилдринами. Они ее ко мне и привели. Она утверждает, что имеет к ним какое-то отношение, но вполне очевидно, что они ей не доверяют.
А ты?
Баден почти увидел, как Оррис неуверенно пожимает плечами.
Не знаю. Поэтому я и связался с тобой. Она утверждает, что Седрик «давно интересуется Тобин-Сером и его чародеями», особенно, как она говорит, нашей силой и птицами.
Баден поежился, даже несмотря на жарко пылавший перед ним огонь.
Как ты думаешь, что это значит? — спросил он, снова пытаясь не выдать своего страха
Сложно сказать, но я, как и ты, подумал, что именно этот человек мог послать в Тобин-Сер чужеземцев.
Ты сказал, что еще не встречался с ним. А собираешься?
Мы должны увидеться завтра, — ответил Оррис. Баден помолчал.
Ты осознаешь, что если это он прислал сюда Барама и его дружков, то тебя убьет, не задумываясь? Может, для того он и подослал эту женщину.
Да, знаю, — откликнулся Оррис. Баден понял, что он ухмыляется. Иногда ему казалось, что Оррису нравится чувство опасности. — Но я не вижу альтернативы. Это все равно, как ты требовал отправки экспедиции в рощу Терона: есть единственно возможное решение, которое перевешивает любой риск. Если это действительно тот, кто отправил чужеземцев, то рано или поздно мне придется с ним столкнуться. А если не он, то он может знать, кто это был. Мелиор известен наш язык, а поскольку больше никто им не владеет, единственная надежда узнать побольше о наших врагах — быть с ней рядом. Гилдрины ко мне добры, но мы не можем общаться, поэтому здесь они мне не помощники.
Баден вздохнул:
Это справедливо, но хочу напомнить, что ты был против похода в рощу Терона и оказался прав. Я надеюсь, встреча с Седриком оправдает себя.
Я тоже.
Баден ощущал, что связь слабеет. Усталость стремительно нарастала, а Оррису было еще тяжелее, чем ему.
Что я могу для тебя еще сделать, Оррис?
Ничего. Только скажи остальным, что я думаю о них. Ментальная застава задержала кого-нибудь?
Нет.
Казалось, Оррис что-то уловил.
А как со всем остальным?
Баден на секунду замялся.
В чем дело, Баден? — Оррис вдруг вспомнил. — Когда я наконец обнаружил твой церилл, он ведь горел? Что-нибудь случилось с Сонель?
У Сонель все хорошо. Но есть некоторые сложности. Эрланд узнал в конце концов о том, что ты сделал, и потребовал, чтобы Сонель созвала Собрание. Он убежден, что ты — один из участников заговора, и хочет обвинить тебя в государственной измене.
Оррис долго не отвечал, а услышав его, Баден был изумлен тем, какое направление приняли его мысли.
Тебе придется защищать Джарида, Баден. Тебе и остальным. Он не будет отпираться, что видел, как я уходил, и уж тем более не станет просить прощения за то, что не попытался удержать меня.
Баден не смог сдержать улыбки:
Знаю. То же самое я передал Сонель. Не беспокойся, мы его в обиду не дадим.
И себя тоже береги. Эрланд накинется на тебя еще более жадно, чём на меня или Джарида. Связь стала совсем слабой. Голос Орриса доносился как будто издалека.
Спасибо, я постараюсь. Храни тебя Арик, Оррис. Возвращайся скорее.
Зачем? — ответил Оррис с таким знакомым сарказмом. — Чтобы меня снова судили как предателя?
Связь оборвалась, Магистр открыл глаза. Пламя слепило глаза, голова гудела Он взглянул на Голива, сидевшего на плече, и, слабо улыбнувшись, погладил его перышки. Он чувствовал, что птица устала не меньше его.
