Доб усмехнулся и встал, чувствуя, как в штанах сразу стало тесно.
Вестра зашла сбоку, и положила одну ладонь ему на руку, а другой стала гладить грудь.
— Пойдем же, — мурлыкала она. — Что ты сидишь за этим дурацким столом, со мной ведь намного лучше.
— Надеюсь, — с ухмылкой ответил он, схватил ее за грудь и попытался поцеловать девушку. Она укусила его за губу, и, хихикая, потащила за собой в постель. Он не стал сопротивляться, но на этот раз не забыл выключить экран.
21
Просматривая донесения разведки по Тобин-Серу, я с тоской убеждаюсь, что они безнадежно стары. Жаль, что с отбытием Калбира пришлось приостановить деятельность разведки, но тогда это была необходимая предосторожность. По совести говоря, я был уверен в успехе предприятия. Как оказалось, чересчур уверен.
Все же, снова и снова перечитывая данные по Тобин-Серу за последние несколько лет, я постоянно натыкаюсь на одно и то же: эта страна меняется чрезвычайно медленно. И люди, и учреждения нашего восточного соседа, включая и сам Орден, скованы бесчисленными традициями и потому весьма неохотно воспринимают все новое. Пока непонятно, послужит это нам на пользу или нет, когда настанет время дискредитировать Орден, но сейчас меня несколько успокаивает, что сведения нашей разведки, вероятно, не совсем утратили свою ценность даже по прошествии нескольких лет.
Из личного дневника Седрика И Врана,
оверлорда первого доминиона Брагор-Наля.
2-й день 3-й недели, Весна, 3060 год.
Джарид и Элайна никогда еще не пересекали Тобин-Сер с такой быстротой. Меньше полутора месяцев они добирались от своего маленького дома на побережье Южного Шелтера до восточных склонов гор Парне. Завтра они уже будут в Амариде, и сейчас, сидя у небольшого костра и глядя на яркие звезды, Джарид холодел от мысли, что их там ждет. Он по-прежнему не сомневался, что неожиданный вызов Сонель означал, что кто-то узнал о поступке Орриса. И даже догадывался, кем был этот кто-то, хотя, собственно, какая разница. Скоро весь Орден узнает, и насколько бурной будет реакция, трудно даже предсказать.
Он все еще отчетливо помнил, что сказали друзья, с которыми они поддерживали ментальную заставу, когда он наконец объяснил им, почему Оррис больше им не помогает. Элайне и Бадену, само собой, все уже было известно, а Транн отнесся к этой новости с обычной невозмутимостью. Зато остальные в выражениях не стеснялись. Меред просто вышел из себя, узнав, что Джарид, Элайна и Баден даже пальцем не шевельнули, чтобы удержать Орриса и снова водворить Барама в тюрьму.
Одно дело — ослушаться Орден и создать ментальную заставу! — бушевал он так сильно, что даже трудно было разобрать его слова. — Но вызволить Барама — совсем иное! Это уже похоже на государственную измену!
Согласна, — всех поразив, вступила Урсель. — Я очень редко расхожусь с Оррисом во мнениях и считаю его отличным другом. Но сделанное им — просто непростительно!
Даже Радомил потерял обычное спокойствие, а ведь Джарид знал лысого мага уже много лет, поскольку тот служил его родной деревне Аккалии еще до его рождения, и он никогда прежде не видел, чтобы Радомил выходил из себя.
— О чем он только думал, не понимаю! Так нельзя поступать! И я думаю, что вы, Джарид с Баденом, зря не остановили его.
Большую часть той ночи Джарид с дядей пытались оправдать Орриса в глазах остальных. Магов они так и не убедили, но заставу удалось сохранить. Элайна тогда молчала, и лишь позже, когда они с Джаридом уже лежали в постели, она призналась ему, что тоже осуждает невероятный поступок их друга
— Я очень надеюсь, что у него что-нибудь получится, — запальчиво добавила она, — и, хорошо зная Орриса, я понимаю, что вы с Баденом вряд ли могли остановить его, но, по-моему, он перешел все границы, уведя Барама из тюрьмы.
Джарид промолчал. Все, что сказали Элайна, Меред, Урсель и Радомил, лишь отражало его собственные внутренние сомнения, поэтому спорить было не о чем. Сейчас же, несколько месяцев спустя, пребывая в горах над Амаридом, глядя на звезды и вспоминая ту ночь, он так и не мог побороть страх перед предстоящим Собранием. Если уж близкие друзья Орриса так бурно отнеслись к этому известию, что могут сказать остальные маги и Магистры? В свое время Оррис многих из них настроил против себя грубыми манерами и заносчивостью. Его и раньше-то не сильно жаловали, особенно старые Магистры. Теперь же, похитив Барама, Оррис дал им повод добиться его исключения из Ордена, а то еще чего похуже.
— Ты слушаешь меня или нет? — спросила Элайна, легонько ткнув его локтем.
— Нет, — отозвался Джарид, наклоняясь и целуя ее в макушку. — Прости, пожалуйста. Что ты сказала?
— Да ладно, бог с ним. Все важное я оставлю до времени, когда мы снова будем поддерживать ментальную связь. Так хоть я буду знать, что, хочешь не хочешь, ты меня выслушаешь.
Джарид рассмеялся и взял руку Элайны в свою.
— Я думал об Оррисе, — сказал он, помолчав.
— Ты по-прежнему считаешь, что нас собирают из-за него? — бросив быстрый взгляд на лежащие на земле цериллы, спросила она.
— Да. Этой ночью он снова мне приснился. Это седьмой раз с тех пор, как мы вышли из дома.
Элайна затаила дыхание.
— Это было видение?
— Нет. Такой же сон, как и остальные.
— Значит, нельзя сказать уверенно.
— Видимо нет, — согласился он. Она права, раз это обычные сны, нельзя придавать им слишком большого значения. Но хоть их и не назовешь провидческими, Джарид все же хорошо знал себя и свои магические способности, чтобы просто их игнорировать. Будущее Собрание созывают из-за Орриса.
— Как ты думаешь, с ним все хорошо? — тихо спросила Элайна.
— Не знаю, — ответил он. — Хотелось бы верить, но он так далеко, да и что это за страна, в которую он отправился, мы не знаем. — Джарид вздохнул, и девушка склонила голову к нему на плечо. — Но если кто-то и может добраться до Лон-Сера и вернуться, так это Оррис. Никого более смелого и сильного, чем он, я не знаю.
— Это правда, — тихо сказала она. — Надеюсь, там эти качества не окажутся бесполезными.
На следующее утро они открыли глаза, едва только первый луч солнца позолотил небо на востоке, а из леса внизу донеслись ранние птичьи трели. Быстро поднявшись, они перекусили и через полчаса уже были в седле; им предстоял последний перегон в долгом пути до Амарида.
К полудню они въехали в Ястребиный лес и проскакали недалеко от того места, где Джарид установил связь с Ишаллой пять лет назад. Ястреб узнал родные места и теперь парил над их головами, зорко вглядываясь в окрестности, кружа и бросаясь из стороны в сторону, словно он был вне себя от радости.
Джариду было необыкновенно приятно видеть свою птицу такой счастливой, но он не мог разделить ее восторга Нынче ночью образы Орриса и темной, враждебной страны снова преследовали его. К тому же чем ближе к Амариду, тем сильнее становилась его тревога по поводу предстоящего Собрания.
